Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой

Через два дня после того как мы пересекли Коралловое море. 4 января, мы очутились в виду берегов Новой Гвинеи. Капитан Немо сказал мне при встрече, что он собирается пройти в Индийский океан через Торресов пролив. Больше он ничего не добавил, но Неду Ленду и этого было достаточно: он с удовлетворением отметил, Что мы приближаемся к европейским морям.

Торресов пролив пользуется скверной репутацией как из-за его опасных рифов, так и из-за дикости племен, населяющих его берега. Он отделяет Австралию от Новой Гвинеи.

В полдень, когда помощник капитана определял при помощи секстанта высоту солнца, я увидел вершины гор Арфалькса, поднимающиеся уступами и увенчанные острыми пиками.

«Наутилус» подошел к входу в этот опаснейший в мире пролив, перед которым в раздумье останавливались даже самые смелые мореплаватели. Этот пролив был открыт Луи Пац де-Торресом на обратном пути из южных морей в Меланезию; здесь в 1840 году едва не погибла на мели экспедиция Дюмон-Дюрвиля. Даже «Наутилус», которому не страшны были ни меди, ни скалы, должен был опасаться его коралловых рифов.

Торресов пролив имеет примерно сто тридцать пять — сто сорок километров в ширину, но он загроможден неисчислимым количеством островов, островков, утесов и подводных скал, делающих почти невозможным проход через него.

Капитан Немо, учитывая это, принял все необходимые меры предосторожности: «Наутилус» плыл в полупогруженном состоянии с очень малой скоростью.

Лопасти его винта, как хвост усталого кита, медленно били воду.

Воспользовавшись этим обстоятельством, я и оба моих товарища вышли на вечно пустующую палубу и стали за рулевую рубку. Капитан Немо находился в рубке, лично управляя «Наутилусом».

У меня перед глазами лежала превосходная карта Торресова пролива, составленная инженером-гидрографом Винцендоном Дюмуленом и мичманом экспедиции — впоследствии адмиралом — Купван-Дюбуа, принимавшим участие в последней кругосветной экспедиции Дюмон-Дюрвиля. Эта карта, а карта, составленная капитаном Кингом, — лучшие карты Торресова пролива, распутывающие этот непроходимая лабиринт. Я разглядывал их с величайшим вниманием.

Вокруг «Наутилуса» море яростно клокотало. Сильное течение, катящее свои воды с юго-востока на северо-запад со скоростью двух с половиной миль в час, разбивалось о рифы, выступавшие из воды чуть не на каждом шагу. — Опасное место! — сказал мне Нед Ленд. — Действительно, хуже не придумать, — ответил я, — даже для такого вездехода, как «Наутилус».

— Надо полагать, что этот промятый капитан хорошо знает свой путь, ибо я вижу дальше такую коралловую кашу, при одном соприкосновении с которой «Наутилус» рассыплется на куски!

И в самом деле, положение было очень серьезным. Но «Наутилус», словно по волшебству, благополучно проскальзывая мимо самых грозных утесов. Он не придерживался проложенного «Астролябией» и «Усердным» пути, на котором едва не погибли эти корабли Дюмон-Дюрвиля. Подводный корабль держал курс много северней и, только обогнув остров Меррея, возвратился на юго-запад, к проходу Кумберленда. Я подумал было, что теперь капитан Немо поведет «Наутилус» прямо по этому проходу, но, неожиданно повернув на северо-запад, подводный корабль поплыл, лавируя среди бесчисленных островов и островков, к острову Таунда и Опасному каналу.

Я с удивлением спрашивал себя, неужели капитан Немо будет так неосторожен, что войдет в этот канал, где сели на мель оба корабля Дюмон-Дюрвиля. Но в это время, снова переменив направление, «Наутилус» пошел прямо на запад, к острову Гвебороару.

Было уже около трех часов пополудни. Прилив почти достиг своей высшей точки, и волнение утихло. «Наутилус» подошв к Гвебороару. Мы были всего в двух милях расстояния от живописного берега, поросшего пальмами.

Вдруг сильный толчок опрокинул меня на палубу. «Наутилус» наткнулся на риф и остановился, слегка накренившись вправо.

Поднявшись на ноги, я увидел, что на палубу уже вышли капитан Немо и его помощник. Они осматривали судно, обмениваясь короткими фразами на неизвестном мне языке.

Вот каково было положение. За штирбортом виднелся остров Гвебороар, вытянувшийся с севера на юг, как гигантская рука. На востоке из воды уже начали показываться обнажаемые отливом верхушки рифов.

Мы прочно сели на мель, вдобавок в таком месте, где приливы не бывают высокими. Однако корабль нисколько не пострадал от столкновения, настолько прочным был его корпус. Но если «Наутилусу» не удастся сняться с мели, он рискует остаться навсегда прикованным к этим скалам, и тогда — конец кораблю капитана Немо.

Так я думал, когда ко мне приблизился капитан Немо, по обыкновению невозмутимый и спокойный. На его лице нельзя было прочитать ни раздражения, ни волнения.

— Катастрофа? — спросил я его.

— Нет, небольшая заминка, — ответил он.

— Но все-таки это происшествие может заставить вас снова стать обитателями той самой земли, от которой вы бежите?

Капитан Немо как-то странно взглянул на меня и отрицательно покачал головой. Он хотел, видимо, дать мне понять, ничто никогда не заставит его вернуться на землю.

Затем он сказал:

Что вы, профессор! Положение «Наутилуса» совсем не такое безнадежное. Он еще будет знакомить вас с чудесами океана. Наше путешествие только началось, и я не хочу так скоро лишиться чести быть вашим спутником!

— Однако, капитан, — возразил я, делая вид, что не замечаю иронии, звучащей в его словах, — «Наутилус» сел на мель в разгаре прилива. Заметьте, что тихоокеанские приливы вообще невысокие; если только вы не найдете способа как-нибудь облегчить «Наутилус», я не вижу, каким образом бы заставите свой корабль снова всплыть на воду.

— Вы правы, профессор, — ответил капитан Немо, — тихоокеанские приливы невысокие, но все-таки в Торресовом проливе уровень высокой и низкой воды разнится на полтора метра. Сегодня у нас четвертое января, и через пять дней наступит полнолуние. Я буду очень удивлен, если луна, этот верный спутник земли, не поднимет морскую воду достаточно высоко, чтобы оказать мне эту пустячную для нее услугу.

С этими словами капитан Немо, сопровождаемый своим помощником, удалился внутрь «Наутилуса».

Подводный корабль стоял неподвижно, как приросший и месту, точно коралловые полипы уже успели вмуровать его в скалу своим неразрушимым цементом.

— Ну что, господин профессор? — спросил Нед Ленд, подошедший ко мне тотчас же после ухода капитана.

— Вот что, друг Нед: мы спокойно дождемся прилива де пятого января. Выходит так, что луна любезно снимет нас с мели.

— Только всего?

— Только всего!

— И капитан не намерен, чтобы сняться с мели, завести якоря и пустить полным ходом машину?