Cecil Forester - Лейтенант Хорнблауэр

– Но я был капитан-лейтенантом. Я три месяца получал полное жалование, а потом Адмиралтейство отказалось утвердить мое назначение.

– И вам приостановили выплату?

– Да. Пока я не погашу перерасход. – Хорнблауэр улыбался почти естественно. – Два месяца я уже прожил. Еще пять, и я начну получать половинное жалование.

– Господи! – сказал Буш.

Половинное жалование означало постоянную экономию, но на него по крайней мере можно жить. У Хорнблауэра не было даже этого. Теперь Буш знал, почему Хорнблауэр без бушлата. На Буша волной накатил гнев. Перед его внутренним взором встала картина; он видел ее так же ясно, как видел сейчас эту уютную комнату. Он видел, как Хорнблауэр, со шпагой в руке, прыгает на палубу «Славы», как бросается он в бой с превосходящими силами противника, бой, который мог окончиться победой или смертью. Хорнблауэр, который неустанно трудился, добиваясь успеха, и, наконец, поставил на карту свою жизнь – этот Хорнблауэр, стуча зубами, греется у огня, а какой-то лягушатник, владелец игорного дома с манерами учителя танцев из милости позволяет ему это.

– Наглость какая, – сказал Буш – и предложил Хорнблауэру свои деньги. Он сделал это, хотя знал, что ему придется голодать, а его сестрам хоть не голодать, но и есть не досыта.

Однако Хорнблауэр покачал головой.

– Спасибо, – сказал он. – Я никогда этого не забуду. Но я не могу принять ваших денег. Вы знаете, что я не могу. Но я всегда буду вам благодарен. И не только за это. Мир посветлел для меня от ваших слов.

Несмотря на отказ, Буш повторил свое предложение и даже пытался настаивать, но Хорнблауэр был непреклонен. Может быть из-за того, что Буш так сильно расстроился, Хорнблауэр, чтоб его ободрить, сообщил еще кое-что.

– Все не так плохо, как кажется, – сказал он. – Вы не поняли, я ведь получаю постоянное жалование от нашего друга маркиза.

– Этого я не знал, – заметил Буш.

– Полгинеи в неделю, – объяснил Хорнблауэр. – Десять шиллингов и шесть пенсов каждое субботнее утро независимо от погоды.

– И что вы должны за это делать? – спросил Буш. Сам он получал в два раза больше.

– Играть в вист, – объяснил Хорнблауэр. – И больше ничего. С полудня до двух часов ночи я должен быть здесь и играть с любыми тремя, которым понадобится четвертый.

– Ясно, – сказал Буш.

– Маркиз также любезно пускает меня в эти комнаты бесплатно. Мне не приходится платить членский взнос. Не приходится платить за карточный стол. И я оставляю себе выигрыши.

– И платите проигрыши?

Хорнблауэр пожал плечами.

– Естественно. Но я проигрываю не так часто. Причина понятна. Те игроки в вист, кому трудно заполучить партнеров, кого остальные избегают – естественно, плохие игроки. Как ни странно, им очень хочется играть. И когда маркиз видит, что майор Джонс, адмирал Смит и мистер Робинсон ищут четвертого, а все остальные делают вид, что страшно заняты, он ловит мой взгляд и смотрит на меня укоризненно, знаете, как жена смотрит на мужа, который слишком громко говорит за обедом. Я встаю и предлагаю сесть четвертым. Как ни странно, им лестно играть с Хорнблауэром, хотя это стоит им денег.

– Ясно, – сказал Буш и вспомнил, как Хорнблауэр стоял у печи в форте Самана, готовясь обстрелять испанских каперов калеными ядрами.

– Естественно, эта жизнь тоже не сахар, – продолжал Хорнблауэр: начав говорить, он должен был теперь выговориться. – Часа через четыре игра с плохими партнерами начинает раздражать. Я не сомневаюсь, что, когда я попаду в ад, меня в наказание за грехи заставят играть с партнером, который не обращает внимания на мой ренонс. Но в таком случае я играю роббер-другой с хорошими игроками. Бывают моменты, когда я лучше проиграю хорошему игроку, чем выиграю у плохого.

– Вот и я про то же. – Буш вернулся к старой теме. – Как насчет проигрышей?

Опыт Буша-картежника состоял в основном из проигрышей и сейчас, принужденный экономить, он помнил былую слабость.

– Я с ними справляюсь. – Хорнблауэр коснулся нагрудного кармана. – Здесь у меня десять фунтов. Резервный полк. Я могу выдержать серию последовательных проигрышей. Если резерв истощается, приходится идти на жертвы, чтоб его восполнить.

Идти на жертвы значит отказывать себе в еде, мрачно подумал Буш. Он выглядел таким убитым, что Хорнблауэр поспешил его успокоить.

– Через пять месяцев, – сказал он, – я начну получать половинное жалование. А до тех пор… кто знает. Какой-нибудь капитан может взять меня в море.

– Это верно, – ответил Буш.

Это было верно в том смысле, что возможность такая существовала. Иногда корабли заново набирали команду. Капитану может понадобиться лейтенант, капитан может пригласить Хорнблауэра на вакантное место. Но любого капитана осаждают безработные друзья, а при этом Адмиралтейство осаждают лейтенанты с большим стажем – или лейтенанты с большими связями – и капитан скорее всего прислушается к рекомендациям высокого начальства.

Дверь открылась и вошли несколько человек.

– Сейчас начнут собираться посетители, – сказал Хорнблауэр, улыбаясь Бушу. – Познакомьтесь с моими друзьями.

Красные армейские, синие флотские мундиры, коричневые сюртуки штатских. Представив Буша, Хорнблауэр подвинулся, пропуская гостей к огню. Все столпились у камина, наклоняясь вперед, так что полы их сюртуков разошлись. Но восклицания насчет холода и первые вежливые фразы быстро смолкли.

– Вист? – спросил кто-то из новоприбывших.

– Не для меня. Не для нас, – объявил другой, старший из офицеров в красных мундирах. – У двадцать девятого пехотного есть дельце поважнее. У нас постоянная договоренность с нашим другом маркизом в соседней комнате. Идемте, майор, посмотрим, сможем ли мы на этот раз угадать число очков.

– Тогда вы составите нам компанию, мистер Хорнблауэр? Как насчет вашего друга, мистера Буша?

– Я не играю, – сказал Буш.

– С удовольствием, – ответил Хорнблауэр. – Я знаю, мистер Буш, вы меня простите. Здесь на столе несколько номеров «Военно-морских хроник». На последней странице письмо, которое может привлечь ваш интерес. И еще одна заметка, которую вы можете счесть важной.

Буш догадался, о каком письме идет речь, раньше, чем взял в руки журнал, но все равно найдя его, испытал радостный шок, увидев свое имя напечатанным – «Честь имею, и т.д. У. Буш».

«Военно-морские хроники» в эти мирные дни не знали чем заполнить свои страницы, и потому перепечатывали старые депеши. «Копия письма вице-адмирала сэра Ричарда Ламберта Эвану Непину, эсквайру, секретарю Адмиралтейского совета». Краткое сопроводительное письмо Ламберта, за ним донесения. Вот первое – Буш со странным чувством вспомнил, как помогал Бакленду составлять его на идущей к западу «Славе» за день до восстания пленных. Это было донесение Бакленда о взятии Саманы. Для Буша самая важная строчка была: «…наилучшим образом под руководством лейтенанта Уильяма Буша, чье донесение я прилагаю». А вот и его собственный литературный труд: