Майкл Поуп - Королевский корсар

Надо сказать, не к пользе аборигена.

Но об этом много ниже.

Теперь о семейных перипетиях капитана Кидда.

Интересно, что свою обожаемую жену он застал в саду, за обильным и веселым ужином с друзьями, среди которых было подозрительно много докторов, пользовавших ее перед отплытием мужа в Англию.

Может быть, таким образом она выражала им свою признательность. Правда, оставалось неясным, за что она им, собственно, благодарна. За то, что отплыл муж, или за то, что ей полегчало.

А полегчало весьма.

Пробравшись меж кустами лавровишни и мегаллании, Кидд увидел Камиллу с куском жареного мяса на вертеле. Мяса, политого острейшим перечным соусом. Причем во второй руке у нее был большой бокал с красным сладким вином.

Состоялась немая сцена.

Камилла все же довольно быстро сориентировалась и рухнула в обморок, чтобы избежать немедленных объяснений по поводу своего здоровья.

Обморок и сам весьма выразительно говорил о нем.

Доктор Джонсон принял удар капитанского недоумения на себя. Он сказал, что сегодняшнее празднество — это первая попытка миссис Джонсон выбраться на свежий воздух после многонедельного затворничества. Вчера она почувствовала себя лучше, и тогда они (он повел рукой в сторону остальных присутствующих врачей) решили собраться на консилиум, чтобы определиться, может ли она вставать без риска нанести вред своему состоянию. Тяжелому, но стабильному в последние месяцы.

— И что же решил консилиум? — с трепетом спросил внезапно вернувшийся муж.

Джонсон развел руками, как бы показывая, что он их умыл:

— Вы сами все видите.

Нюхательные соли, спешно принесенные горничной, уксусные примочки к вискам возымели действие. Сознание вернулось к хозяйке, она выразила слабую радость по поводу возвращения мужа из дальнего странствия.

— Я не вернулся, — извиняющимся тоном сообщил Кидд, — я только заехал окончательно проститься. Как только будет набрана команда, мы отправимся дальше.

Сообщение, что встреча с мужем будет недолгой, благотворно подействовало на миссис Джонсон, она расположилась в плетеном кресле поудобнее, выпила еще глоток вина, но флакон с нюхательной солью велела не уносить.

Капитан поведал ей о перипетиях своего предварительного плавания.

— Что Лондон?

— Как вам сказать, я его толком и не рассмотрел, думал все время о вас.

— Но хоть в Ковент-Гардене или в Линкольн-Ин побывали, я надеюсь?

Кидд виновато улыбнулся:

— Театры не слишком влекут мое воображение.

— Ах, а мое влекут.

Снова виноватая улыбка.

— Когда же вы снова отправитесь?

— Вы так спрашиваете, будто вам не терпится.

Камилла опустила веки.

— Мне не терпится, чтобы вы поскорее вернулись. А ведь этого нельзя сделать, сначала не уплыв.

— Феона! — Это уже было обращение к горничной, та быстро открыла флакон и поднесла его к трепещущим ноздрям госпожи. Камилла откинула голову и глубоко задышала.

Доктор Джонсон кинулся к ее ручке и вдумчиво пощупал пульс. Потом серьезно сказал, обращаясь к своим жующим коллегам:

— Опять приступ. Нам не следовало так рисковать. Свежий воздух, говядина и мадера пока не для нее.

— А что для нее? — потрясенно спросил встревоженный муж.

Врач потер пальцем переносицу.

— Виноград, мороженое и полное затворничество. Слуги, стоявшие наготове под деревьями, бросились выполнять врачебное указание. Кресло вместе с больной уплыло в дом. Лицо капитана посерело от печали.

— Как все-таки называется ее болезнь, доктор?

— Я же писал вам на бумаге.

— Латынь для меня закрытая книга, вы не могли бы мне объяснить причину этой страшной хвори как-нибудь попроще, я был бы вам весьма обязан.

— Вы мне и в самом деле слегка обязаны, я ведь наблюдаю и консультирую вашу супругу фактически бесплатно. Не будем же мы считать этот легкий ужин гонораром.

— Конечно не будем. — Кидд полез за своим кошельком. — Но тем не менее хотелось бы знать, что с ней?

Джонсон медленно и старательно вновь потер переносицу, подергал носом, отгоняя аппетитный запах, валивший клубами от жаровень и сказал:

— Общее ослабление внутренних органов. И печень, и почки, и селезенка отказываются служить организму. И медленно угасают. Я уж не говорю о желчном пузыре.

— А что с ним?

— Он уже вообще не пузырь. Вергилиум вербанум.

— Это непонятно, но страшно.

Джонсон, одной рукой засовывая полученные монеты в карман, другой взял Кидда за локоть.

— Но вы не отчаивайтесь. Все еще можно поправить.

В глазах капитана мелькнула детская надежда.

— Да?!

— Да. Нужно только как можно быстрее добыть те лекарства, о которых я вам говорил.

Капитан кивнул:

— Я все помню. И уж поверьте мне, я не стану затягивать с отплытием, как бы сильно мне ни хотелось остаться здесь.

О скорейшем отплытии мечтал не один только капитан. Лорд Белломонт и Ливингстон тоже делали все для того, чтобы оно состоялось как можно скорее.

Заранее был проложен курс, причем таким образом, чтобы у «Приключения» было как можно меньше шансов встретиться в пути с какими-либо другими кораблями.

— Вы должны избегать не только французские и португальские суда, но и голландские тоже, — наставлял капитана губернатор. Походив некоторое время в задумчивости, он добавил к этому пожеланию еще несколько слов: — Поймите меня правильно, капитан, но я бы не советовал вам входить в тесное соприкосновение и с кораблями под английским флагом.

Это было что-то новое, и Кидд поднял брови:

— Как мне вас понимать, сэр?

Тот ответил несколько нервно:

— Я ведь уже сказал, правильно. Ваша миссия не слишком обычна, и не все в Лондоне смотрят на нее так, как смотрю я или мистер Ливингстон.

Удивление Кидда продолжало нарастать.

— Но ведь нас поддерживают такие влиятельные люди, министр иностранных дел, министр…

Губернатор приложил палец к невольно побелевшим губам и оглянулся, хотя они находились одни в большой каюте «Приключения».

— Забудьте, забудьте все имена и звания. Но только после того, как я объясню вам некоторые детали.

Кидд закинул ногу на ногу, как бы говоря: давайте ваши чертовы детали!

Лорд Белломонт внимательно посмотрел на него и на секунду засомневался: а стоит ли откровенничать? Но потом решил, что стоит. Как иначе можно втолковать английскому капитану, что он должен побаиваться других английских капитанов.

— Понимаете, Кидд, те господа, что вошли в наше предприятие, действительно обладают в стране очень большим влиянием, они члены правительства («члены правительства» было произнесено почти шепотом), но дело в том, что наше богоспасаемое отечество устроено таким образом, что кроме нормальной власти есть еще и оппозиция.