Томас Рид - Охота на левиафана

– Конечно, лодки!

– Нет, капитан, я не заметил его.

– Но там был мешок, такой парусиновый сак. Пойдемте поскорее, посмотрим, там ли он еще.

И, не вступая в дальнейшие объяснения, он быстро зашагал, лицо его покраснело и выражало сильное волнение. Ничего не понимая, я последовал за ним.

Мы застали матросов уже на веслах, готовыми к отплытию. Им стоило немалого труда привести лодку в надлежащий вид и вылить из нее воду. Взор капитана сразу устремился на кормовой ящик, и он обратился к матросам с тем же вопросом, получив, увы, тот же ответ: они не видели парусинового мешочка ни на корме, ни в другом месте.

– Ну, – вскричал капитан Дринкуотер, сопровождая это восклицание очень крепким ругательством, – теперь я знаю, почему сеньор Сальвадор поторопился оставить вас! Отлично! Я поймаю этого негодяя, как бы хитер он ни был! Мы не будем запасаться провиантом здесь, а дойдем до острова Святого Маврикия. Значит, не надо ставить «Летучее облако» в эту бухту. Но он не будет знать этого, и я дам ему урок, какого он заслуживает. Я надеюсь, что он все же явится. Клянусь Иосафатом, я отплачу ему такой монетой, на какую он не рассчитывает!

Так как все это капитан говорил, обращаясь исключительно ко мне, я взял на себя смелость спросить, не заключал ли в себе мешочек что-нибудь ценное.

– Конечно, – ответил он, – в нем было нечто ценное. Я не таков, чтобы поднимать шум по пустякам.

– Деньги, может быть?

– Да, деньги, доллары, двести прекрасных долларов. Я уверен, что сеньор Сальвадор наложил на них лапу. Меня нисколько не удивляет, что он показал себя таким щедрым на этом фанданго. Он мог быть расточительным после такой удачной ловли.

– Но разве вы, – заметил я капитану, – не можете заставить арестовать его и предать суду?

– Зачем? У меня нет иных доказательств, кроме его присутствия в лодке. Да и имей я иные доказательства, он вышел бы из воды сухим, стоило ему только поделиться добычей с судьей. Да и нет у нас возможности из-за двухсот долларов торчать здесь месяц или год. Нет! У меня есть только одно средство наказать негодяя – зпставить его принять на себя обязанности лоцмана...Ах, черт возьми, да вот и он!

И в самом деле, это был он! Менее чем через минуту он был уже возле нас и поклонился нам с достоинством лорда Честерфильда. Выражение его лица было спокойно, приветливо, как у человека с вполне чистой совестью.

Капитан, прекрасно владея собой, ответил на его поклон и любезно сказал:

– Здравствуйте, сеньор! Я только что узнал, что вам не повезло сегодня ночью. Сейчас дело пойдет лучше. Идемте же в лодку!

Лоцман доверчиво последовал за нами. Мы по прямой пересекли бухту и увидели «Летучее облако», а через полчаса уже были на борту.

На палубе произошла в высшей степени интересная сцена, участниками которой были капитан Дринкуотер и лоцман.

– Я полагаю, сеньор Сальвадор, что вы считали себя очень хитрым, когда крали мешок?

– Какой мешок, капитан?

– О, маленький парусиновый сак, который вы взяли из кормового ящика перед тем, как броситься в море. Вспоминаете?

– Боже, капитан! Вы говорите загадка. Моя не знает ничего, ничего!..

– Скоро узнает, – сказал капитан и приказал поднять паруса.

В мгновение ока паруса были подняты, и корабль вышел в открытое море.

Однако разговор продолжался.

– Да, сеньор Сальвадор, – говорил капитан, – вы украли сак, а в нем было двести долларов. Но успокойтесь, я думаю, что заставлю вас их отработать, и, таким образом, вы отдадите их мне натурою. Вы не покинете борт судна, пока не отработаете все, до последнего цента.

Видел я в жизни много удивленных людей, но такого искреннего и глубокого удивления, какое отразилось на лице лоцмана, – никогда.

Он протестовал, и голос его был настолько искренним, что грех было не поверить. Он даже упал на колени с криком:

– Сеньор капитан, я невинен! Моя не брал вашего сак! Ничего, ничего не видал!

Если это была комедия, то ломал он ее очень талантливо. Никогда подражание природе не было так близко к самой природе.

Однако капитан не поддался на это. Он был глух ко всем мольбам обвиняемого и требовал точного выполнения своего требования. Корабль между тем летел вперед. Но едва мы сделали двенадцать узлов, как в настроении капитана произошел благоприятный для сеньора Сальвадора поворот. Во-первых, этот человек и впрямь мог быть неповинен. Во-вторых, с точки зрения международных правил, поступок капитана наводил на определенные сомнения и мог иметь дурные последствия. Одним словом, Дринкуотер освободил пленника и отпустил его назад с встречным береговым судном, возвращающимся в порт.

Мы все, от первого до последнего, были убеждены, что лоцман – вор, но со временем вынуждены были изменить свое мнение и очень сожалели, что обвинили его понапрасну. Спустя несколько недель, когда явилась необходимость ремонтировать лодку, мы нашли мешочек с деньгами завалившимся в глубину кормы.

Мы шли из Мозамбикского пролива на север, чтобы попытать счастья к востоку от Мадагаскара. Капитан Дринкуотер отказался от мысли посетить в этом году остров Кергелен: во-первых, потому, что сезон был уже в разгаре, во-вторых, потому, что киты появились в большом количестве у Маскаренских островов. Об этом он узнал от человека, у которого ночевал накануне. Тот вернулся с острова Св. Маврикия, и капитан решил воспользоваться его советом.

Одно он усвоил твердо – не заходить в португальские порты. Всем необходимым мы могли запастись на острове Св.Маврикия или на Бурбоне.

На этот раз мы не ошиблись. Хотя, когда говорят об охоте на китов, об Индийском океане к востоку от Мадагаскара никогда не упоминают, мы встретили там огромное количество этих чудовищных животных. Нам повезло, и «Летучее облако» было до того загружено, что его ватерлиния оказаласьа ниже поверхности воды.

Мы уже думали о возвращении домой и занялись укладкой добычи в трюм. Обыкновенно этим руководит второй офицер. Но капитан Дринкуотер никому не захотел доверить этого дела и взял его на себя. В парусиновом костюме он спустился в трюм. Когда было уложено уже несколько тонн, я услышал его оклик:

– Мэси, пришлите мне номер сорок два!

– Есть, – ответил я и начал искать сорок второй номер в ряду бочек.

Ветер в это время был сильный, море неспокойное, и волны гнали «Летучее облако» вперед. Пока еще неравномерно нагруженный корабль заметно клонился на бок. В ту минуту, когда я спускал вниз потребованную бочку, корабль вдруг накренился, остов его затрещал, и в трюме послышался грохот, потом крики. Я понял, что произошло несчастье, бросился к люку спросить, что произошло, и услышал отчаянный крик: