Эмилио Сальгари - Иоланда — дочь Черного корсара

Но тут же сделал удивленный жест.

— Что с вами, сеньора? Вы бледны, у вас дрожат руки. Вы натолкнулись на индейцев?

— Нет, сеньор Морган, успокойтесь. Взгляните на эту тварь, она еще шевелит ногами. Я ее смахнула у вас с груди.

— Паук-птицеед, — сказал Морган. — Его привлек запах крови. Довольно скверные создания.

— Могут убить укусом?

— О, нет! Птицееды на это не способны. Хотя, если им удается заползти к спящему ребенку, они могут насосаться довольно много крови. Но взрослым они не страшны. Так вам никто не попадался у реки?

— Только какой-то зверь, он охотился на черепах. Признаться, он меня немало напугал: я ведь отправилась за водой без оружия.

— Большой? — спросил Морган, испугавшись, но не за себя, а за отчаянную девушку.

— Размером с молодого тигра, серого цвета, с коричневыми и белыми пятнами и черной полосой.

— Должно быть, маракайя или небольшой леопард. Это крупные хищники, но они никогда не нападают на людей. Если придется идти в лес, берите с собой палаш или пистолет. Я теперь вам не подмога! Хоть бы Кармо был с нами!..

— Что с ним, сеньор Морган? — огорченно спросила Иоланда. — Неужели его убили дикари?

— Кармо не из тех, кто погибает, как кролик, — ответил флибустьер. — К тому же с ним двое карибов.

— А они станут нас искать?

— Не сомневаюсь. Индейцы способны найти следы даже в джунглях, а когда увидят, что лодки нет, поймут, что мы поплыли на озеро. Ну, вот — опять жар. Вам предстоит скверная ночь, сеньора.

— Не мне, а вам.

— Тогда обоим, — сказал Морган, пытаясь улыбнуться. — Увы, но это так!

Запустив руку в карман куртки, он вынул оттуда жестяную коробочку.

— Трут и огниво Кармо, — сказал он обрадованно. — Нам повезло.

— Хотите, я разожгу огонь?

— Вечером, сеньора. Дикие звери боятся огня и не посмеют подойти близко.

— Пойду соберу дров.

— И поищите себе плодов, сеньора. У вас нет ничего на ужин.

— Если позволите, я схожу к реке, чтобы запастись на ночь водой.

— Вы очень добры, сеньора. Если отыщете плоды дикой тыквы, я буду только рад.

— Мне знакомо это растение, — ответила Иоланда. — Индейцы делают из них хорошие сосуды. Думаю, его нетрудно отыскать. Прощайте, сеньор Морган, не беспокойтесь.

Отважная девушка взяла палаш и направилась к лесу, собираясь пересечь заросли, покрывавшие бугор, за которым текла река. Она смело вошла в чащу деревьев, росших так близко и густо, что солнце не пробивалось сквозь их листву.

Здесь в беспорядке росли все породы: разнообразные пальмы, мыльное дерево, названное так потому, что его кора и плоды образуют в воде густую пену, обладающую моющим свойством, кедры, лишенные пока шишек, хлопковое дерево, симаруба, бамбук с гигантскими стволами.

Опасаясь хищников, девушка напрягла слух, но, не услышав ничего, кроме монотонных криков гокко, она вошла в лес и стала собирать сушняк, увязывая его ветками лиан. Не забывала она и об ужине, подбирая перезрелые плоды манго, в изобилии валявшиеся на земле, и сшибая с веток крупные апельсины. Поднявшись на бугор, она ускорила шаг: солнце уже садилось и надвигались сумерки.

Она услышала уже шум реки, как вдруг наткнулась на дикую тыкву, которую хотела отыскать. Это было громадное растение с широкими листьями, длинными побегами, опутанными растениями-паразитами. Оно было покрыто множеством крупных светло-зеленых плодов шарообразной формы, гораздо более крупных, чем дыни. Сорвав один из них, она разрубила его пополам и очистила обе половины от белой кашицы, содержащейся внутри.

— Вот отличные чаши, которые можно наполнить водой для сеньора Моргана, — сказала она.

И быстро направилась к реке, продираясь сквозь густой кустарник, в котором не без отвращения заметила множество пауков-птицеедов, сверливших ее блестящими глазенками, словно пытаясь загипнотизировать.

Некоторые из них, напротив, прятались в густой траве, явно переваривая кровь птиц, застигнутых в гнездах. Время от времени девушка видела, как пауки чистили о мохнатую спину ножки, выпачканные в крови. Быстро наполнив обе чаши, Иоланда вернулась в лес и пошла через него как можно быстрее.

Морган по-прежнему лежал с открытыми глазами, глядя на темные воды лагуны. У него снова начался жар, и с покрасневшего лица обильно лился пот.

— Никого не встретили? — спросил он.

— Нет, сеньор Морган. Вот вода и фрукты. Пойду заберу сушняк для костра, — ответила девушка.

— Поторопитесь, вечер наступает быстро.

— Сушняк здесь недалеко, сеньор Морган.

Не чувствуя совсем усталости, девушка вернулась в лес и принесла несколько вязанок. Боясь, что запаса не хватит на ночь, девушка отправилась за остальными, хотя солнце уже погасло. Она взвалила было на себя последние вязанки, как вдруг из густых зарослей пассифлор до нее донеслось хриплое мяуканье, перешедшее в дикое завывание.

— Еще какой-то зверь, — пробормотала Иоланда. — Тяжелая же предстоит ночь.

Она бросилась бежать и быстро спустилась с косогора, не забыв прихватить вязанку. Морган сидел на прежнем месте с пистолетом в руках. На нем не было лица.

— Хорошо, что вернулись, сеньора! — воскликнул он при виде девушки. — Я не нахожу себе места.

— Что такое, сеньор Морган? — спросила Иоланда.

— Вы слышали вой?

— Да.

— Это ягуар.

— Вы решили, что он напал на меня?

— Эти звери не боятся людей, а когда голодны, набрасываются даже на охотников. Вы его видели?

— Нет, но он, похоже, кружил вокруг меня, пока я собирала ветки.

— Немедленно разожгите костер, сеньора.

— Чтоб привлечь его к нам?

— Боитесь?

— Пока нет, сеньор Морган, — ответила отважная девушка.

— Он сюда заявится, уверяю вас, а я не в силах вас защитить! Жар меня скоро свалит. Я это чувствую.

— В вашем пистолете осталась еще одна пуля. Если эта тварь заявится сюда, я выстрелю.

Сложив рядышком две кучи хвороста, Иоланда поднесла к ним огонь. Потом села рядом с раненым, который снова откинулся на ложе, сохраняя на лице спокойствие.

В тот же миг из темного леса донеслось новое, еще более продолжительное завывание.

Ягуар явно направлялся к лагуне.

Ночь на берегах пустынной лагуны под навесом тропического леса, кишевшего голодными хищниками, не сулила ничего хорошего. К тому же Морган, не успев оправиться от лихорадки, опасной в этом климате серьезными осложнениями, снова стал бредить.

Иоланда примостилась возле раненого под навесом между кострами, бросавшими зловещие блики на окружающий подлесок. Положив рядом стальной клинок и пистолет, она не сводила тревожного взгляда с опушки леса, откуда время от времени доносился жуткий рев ягуара.

А между тем на островках и отмелях лагуны сотни таинственных голосов стали сливаться в какой-то необыкновенный концерт. В густом кустарнике, черневшем на берегу, стояли несмолкаемые шум и гвалт. Квакали лягушки и громадные жабы пипа, шипели и свистели водяные и сухопутные гады, орали почем зря рыжие ревуны и макаки, которым эхом вторили кагуары и маракайа.