Эдгар Берроуз - Бандит из Чертова Каньона

— Говорю вам — я не верю, что это его рук дело. И я очень рада, что он сбежал.

Гатлин покачал головой.

— Никто не имеет большего права говорить так, чем вы, мисс, — сказал он. — Взяли-то ваше собственное золото, и убит был ваш человек. Однако же, так или иначе, я имею свое мнение и оставлю его при себе. А оно таково, что это сделал именно Бык.

— Хотела бы я однажды посмотреть на этого Черного Койота, — сказала вдруг девушка. — Тогда бы я знала точно, Бык это или нет.

— Сегодня, мисс, у вас вряд ли будет шанс встретиться с ним, — скептически произнес Гатлин. — Сегодня мы не повезем золота.

— А разве он никогда не ошибается? — спросила девушка.

— Никогда, мисс.

Диана погрузилась в молчание. Ее мысли возвратились к разговору с адвокатом в Канзас-Сити. Его прогнозы не отличались оптимизмом. С помощью судебного процесса — затяжного и дорогостоящего — она могла через несколько лет отсудить себе небольшую часть отцовской доли в бизнесе. Гораздо выгоднее, по его словам, было согласиться на предложенные деньги. Сто двадцать пять тысяч долларов в руках были, по его мнению, гораздо лучше, чем многолетняя тяжба, которая практически ничем не отличалась от азартной игры с крупными ставками, притом с раскладом не в ее пользу.

— Но я не должна! Не должна! Не должна быть ограблена! — воскликнула она полушепотом.

— Что вы говорите, мисс? — спросил Билл Гатлин. — Это вы мне?

— Должно быть, размышляла вслух, — ответила она, улыбнувшись. — Какой долгий подъем, Билл!

— Мы уже почти у вершины, — ответил возница, останавливая четверку для краткого отдыха.

А на уступе Фургонной горы, возвышающейся над южным рукавом дороги по Чертову ущелью, в зарослях чаппараля ждали в седлах двое мужчин. Густые заросли полностью скрывали их от взоров людей, едущих по дороге, они же могли видеть ее на протяжении почти всей длины, от вершины до самой щели на дне.

— Вот он, — произнес один из ждущих.

Это был смуглый могучий мексиканец сильно за тридцать — бандит Грегорио. Его компаньон приладил на лицо черный шелковый платок с таким расчетом, чтобы тот почти полностью скрывал его черты. Лишь два небольших отверстия, прорезанные напротив глаз, позволяли ему видеть, что дилижанс достиг перевала и начал спускаться к Хендерсвилю по довольно крутому склону.

— Поехали, — сказал Грегорио и повернул коня. Лошадь его компаньона внезапно дернулась — как раз в тот момент, когда он затягивал узел платка. Мужчина потянулся к уздечке, и платок на миг соскользнул с лица, обнажив его. Это был Бык.

Бандиты двинулись вниз по крутому склону. Они держались ниже гребня и оставались по южную сторону горы, до времени скрываясь от взглядов возницы и пассажирки. Их лошади двигались с величайшей осторожностью и без спешки. Путь был весьма ненадежен — время от времени лошадям приходилось усаживаться на круп, некоторое время они скользили вниз, после чего вновь умудрялись находить подходящую опору для ног. Всадники производили впечатление в высшей степени невозмутимых людей. Казалось, их не страшит ни крутой спуск, ни предстоящая встреча. Было заметно, что эти двое заняты привычной рутинной работой. В часто разросшемся кустарнике, как раз над ущельем, они привязали лошадей и продолжили путь пешком.

Дилижанс громыхал вниз, раскачиваясь из стороны в сторону. Диана сжалась на облучке, крепко ухватившись за сиденье, и молчала. Билл Гатлин взглянул на нее краем глаза.

— Ничего-ничего! — сказал он, словно отвечая на ее непроизнесенное замечание.

Диана много раз ездила с Биллом и знала, что за этим последует. Она уже неоднократно слышала его любимую историю.

— Нет, мэм, — продолжал Билл, — это пустяки. Вот если бы вы были со мной в одну ночь, когда я ездил на Денвер в прежние дни! Тогда железные дороги еще не проткнули всю страну, как гвозди. Тропинка проходила прямо по вершине горы, а никакой дороги и в помине не было. У меня был старый дилижанс, набитый пассажирами до отказа — они висели даже на багажнике. Темень была — как дегтем намазано. Такой дьявольски темной ночи я больше никогда в жизни не видел. Я даже не различал в темноте собственной коренной. Единственным видимым признаком лошадей были искры, высекаемые их подковами из камней дороги. Прежде чем мы достигли вершины горы, полил худший ливень из всех, когда-либо виденных мною. Последние сотни роудов [8]до вершины лошади вынуждены были проделать вплавь. Волны так трепали старый дилижанс, что восемь пассажиров заболели морской болезнью. Но ничего страшного не случилось. Когда мы въехали на вершину, я увидел, что дорога полностью размыта. Тут и ушастый заяц не нашел бы никакой дороги. Но я вез почту, как и сейчас, и должен был поспеть, вовремя. Это была высокая гора с отвесной кручей, и там не было ни одного деревца. Я понял, что остается лишь одно — спускаться, неважно, есть там какая-то дорога или нет. На вершине горы я стегнул кнутом свою четверку и пустил ее к Денверу. О, как мы скакали! Быстрее, чем в тот раз, я в жизни своей не ездил. Коренные бежали, словно хотели оторваться от дилижанса, а передние — словно хотели убежать от коренных. Мы мчались столь быстро, мэм, что трением расплавило гайку в ближайшем ко мне переднем колесе, и это колесо самостоятельно укатилось вниз по склону, но не смогло угнаться за дилижансом и очень быстро возвратилось назад. Впрочем, дилижанс катил так быстро, что этой пропажи никто даже не заметил. Правда, весьма скоро отстало заднее колесо. И это колесо уже не смогло угнаться за дилижансом, хотя я краешком глаза видел, что оно делает для этого все, что только можно. Да, мэм, не прошло и пары минут, как оторвалось и другое заднее колесо. Но мы в тот момент мчались уже вдвое быстрее, чем когда оторвалось первое колесо. Теперь старый дилижанс летел на одном колесе и при этом держался гораздо ровнее, чем когда-либо на четырех. Когда мы были уже почти на дне, сорвалось и последнее колесо. Тут я уже перестал сомневаться, что мы встали и теперь нам не добраться до Денвера. Однако мы получили, оказывается, такой гигантский импульс движения, что потеря последнего колеса осталась столь же незамеченной, как и потеря всех предыдущих. Лошади сами несли дилижанс, как комета тащит свой хвост. Мы пронеслись вниз с горы и еще пять миль по ровной поверхности. Только после этого дилижанс — и я с пассажирами — столкнулись с землей. Разумеется, мы были вынуждены остановиться. Это оказалось весьма неприятно — удар был, я вам доложу, очень чувствительный! Но притом я не выбивался из графика. Вдруг один из пассажиров говорит мне: «Взгляни-ка вон туда, Билл! Смотри, что катится!» Я смотрю и вижу — четыре оторвавшихся колеса катятся по равнине прямо к нам. Тэк-с… Короче говоря, они устали и упали прямо рядом с нашим дилижансом. С помощью пассажиров и нескольких дополнительных гаек их вставили на место, и я доехал до Денвера на целых два часа раньше срока. Но я доложу вам, мисс, это было что-то с чем-то! Не хотел бы я снова такого рейса! Так что…