Олег Велесов - Америкэен-Сити

Забравшись в седло, я почувствовал себя лучше. Намного лучше. Я даже позволил себе глубоко вздохнуть и оглядеться. Откуда в меня стреляли? Дорога, которую я начал протаптывать на ранчо Макклайнов, проходила ярдах в четырёхстах от линии холмов. Расстояние большое, но для хорошего стрелка с хорошей винтовкой это не проблема. Скорее всего, стрелок следил за мной с самого утра, и когда увидел, что я отправился на ранчо к Макклайну, залёг на вершине холма, дождался моего возвращение и выстрелил. Подойти ко мне и проверить, насколько точен оказался выстрел, он побоялся. Его могли заметить, ведь, как я только что говорил, здешние прерии отличаются многолюдством. Он подождал, увидел, что я не встаю и посчитал свою работу выполненной. Но кто он, кто мог в меня стрелять? Кому понадобилась моя многострадальная душа?

Вряд ли это кто-то из старых моих знакомых. Направляясь в Америкэн-Сити, слежки за собой я не заметил, и, стало быть, засаду организовали местные ребята. За своё недолгое пребывание в здешних местах я успел нажить изрядное количество врагов. Во-первых, братья Гомесы. Работая на ранчо, я совершенно забыл о них, и выходит, что зря. Хотя нет. Братья Гомесы — те ещё головорезы, но стрелять из засады не станут. Они были бандитами, скотокрадами, наёмными стрелками, могли остановить дилижанс или поезд, но ремесло наёмного убийцы не их стезя. Какие-то понятия о чести у них ещё сохранились. Во всяком случае, ничего подобного за ними раньше не наблюдалось.

Тогда может Рыжий? Он же обещал вернуться за моим скальпом, так почему бы не он? Он знает, что Лу Фриско считает эти земли своими, вот и решил помочь хозяину. Я круто с ними обошёлся, заставил отступить перед одним-единственным человеком, и им это не понравилось. Так что… А шериф Шульц? Насколько я понял, он человек опасный, самолюбивый, а я и с ним вёл себя не совсем корректно. Вот он и взял винтовочку, прицелился и нажал на спуск. Делов-то! Хотя зачем это надо шерифу? Если ему захочется меня пристрелить, то он найдёт какой-нибудь приличный повод и сделает это, когда я приеду в город. С револьвером, как я понял, он обращаться умеет…

Мысли мои роились подобно взбесившемуся осиному рою, и чем больше они роились, тем больше возникало вопросов. Ответы на некоторые из них мог дать тот неизвестный стрелок, или, точнее, его следы. Я не считал себя хорошим следопытом, но кое-что в этом деле смыслил, поэтому дёрнул поводья и направил Сюзанку к холму, на котором, по моему предположению, и сидел снайпер.

У подножья холма я спешился. Голова по-прежнему отзывалась на каждое движение колокольным звоном; мне бы вернуться на ранчо, упасть на постель и полежать недельку-другую не шевелясь, однако я должен был найти ответы на свои вопросы.

Я внимательно осмотрел холм, скрупулёзно изучая каждый квадратный дюйм зелёных насаждений, и попытался представить, где бы залёг я сам, если бы устроил на кого-нибудь засаду. Устраивать засады и стрелять в спину, конечно, не в моих правилах, но если вы хотите найти кого-то, то лучше всего поставить себя на место этого человека и попробовать думать так же, как он. Я вынул винчестер из седельной кобуры и полез вверх по склону, предварительно велев Сюзанке дожидаться меня здесь.

Склон уходил вверх под углом примерно сорок градусов, так что подъём был не особо сложным. Мне доводилось влезать и на более крутые стены. Ещё внизу я отметил несколько мест, где мог бы залечь снайпер и собирался осмотреть их в первую очередь. В принципе, удобных площадок здесь не было и стрелять можно было просто приладив винтовку к сосновому суку, но моё внимание привлёк короткий выступ почти у самой вершины. Сосны там росли не так густо, не загораживая радиус обстрела, зато кусты полностью скрывали от взгляда весь выступ. Именно туда я и поднимался, не забывая, однако, оглядываться по сторонам.

Главное правило следопыта — обращай внимание на то, что кажется тебе подозрительным. Или неправильным. Например, красной глины не может быть там, где голые камни. Если она есть, значит, её кто-то принёс. Ещё надо быть очень внимательным к мелочам и знать особенности того или иного следа. Когда человек идёт по целине, то примятая трава указывает направление, в котором он ушёл, а следы лошади — откуда пришла. Это азы, без них в этой стране не выжить. Поднимаясь к вершине, я старался не упустить ни одной мелочи, но земля пока молчала. Мне попались следы койота, решившего отдохнуть в корнях старой сосны, однако следов человеческого присутствия я не нашёл.

Подобравшись к выступу, я присел на корточки и прислушался. Если я прав и снайпер выбрал именно эту позицию, то прежде, чем идти дальше, надо немного обождать. Я не сомневался, что тот человек ушёл, но бережёного, знаете ли, бог бережёт. Минут через двадцать я двинулся дальше, держа винчестер прямо перед собой и стараясь не наступить ненароком на сухую ветку. Если вы услышите в лесу хруст ветки, знайте, где-то рядом с вами человек. Зверь никогда на ветку не наступит.

Я не пошёл прямо к выступу, а поднялся чуть выше, ещё раз осмотрел его и только потом спустился. Я сразу увидел продольную вмятину от человеческого тела. Площадку покрывал толстый слой хвои и поэтому отпечаток получился расплывчатый. Но по нему я сразу определил, что стрелявший в меня человек невысокий и худой. Там, где, стрелок упирался в землю локтями, лежало несколько окурков. Я поднял один и понюхал. Сам я не курю, но по запаху могу определить сорт табака. Этот оказался обычный индейский, которым торгует большинство магазинов на Западе. Судя по количеству окурков, ждал он меня долго. Разумеется, путь до ранчо Дэна Макклайна, обед и возвращение, заняли у меня немало времени…

— Босс!

Я мгновенно развернулся и упал набок, направляя винчестер на голос. Палец лёг на курок, потянул его… Но всё же удержался, и хорошо. Иначе пришлось бы искать нового работника.

— Чёрт тебя побери, Джо! Что ты здесь делаешь?!

Сердце моё билось ничуть не тише, чем колокола в голове. Я думал, что один, и только Джо знал, что это не так.

— Мой слышать выстрел и шёл смотреть, откуда стрелять.

Я уже говорил про индейское любопытство? Это их порок. Ради него они способны на всё и даже на всё остальное. Я слышал историю об одном индейце, который ради того, чтобы узнать, где прячется по ночам солнце, совершил кругосветное путешествие. Не знаю, правда это или нет, но люди у костров рассказывали…

— Джо, я мог пристрелить тебя!

В душе у меня всё так и кипело, и я собрался выплеснуть этот кипяток на него, но Джо меня не слушал. Пружинистым шагом он подошёл к площадке и осмотрел её. Индейцы лучше белого человека разбираются в следах. Вся их жизнь проходит на лоне природы, они дружат с ней, любят её и полностью подчиняются её законам, чего нельзя сказать о нас. Наше отношение к Природе потребительское — нам бы взять все, что можно, а потом хоть трава не расти. Индейцы подобного себе не позволяют.