Майн Рид - Всадник без головы

На ломаном английском языке немец рассказал следующее. Морис-мустангер, который жил в его гостинице после дуэли с капитаном Колхауном, в этот вечер куда-то уехал, что было уже не в первый раз за последнее время.

Вернулся он очень поздно. Хозяин еще не ложился спать, так как в баре кутила молодежь. Мустангер спросил счет, чего он давно уже не делал, и, к удивлению хозяина, уплатил по нему все до последнего цента.

Где он достал эти деньги и почему так поспешно уехал, одному Богу известно. Он же, Обердофер, знает только, что Морис Джеральд, покидая его гостиницу, захватил с собой все свое снаряжение, словно отправляясь на охоту за дикими мустангами.

Поэтому хозяин гостиницы решил, что мустангер отправился на охоту.

Но какое же отношение все это имело к делу? Очень большое. Хотя выяснилось это только в самом конце объяснения, когда свидетель перешел наконец к более существенным фактам, а именно: двадцать минут спустя после того, как уехал мустангер, в дверь постучал Генри Пойндекстер — он хотел видеть мистера Мориса Джеральда. Когда ему сказали, что тот уехал, и объяснили, в какую сторону и когда, молодой Пойндекстер быстро поскакал в указанном направлении, как бы намереваясь догнать мустангера.

Это было все, что знал Обердофер, и все, что он смог рассказать.

Хотя в полученных сведениях и были некоторые неясности, все же из них можно было исходить, приступая к розыскам. Если Генри Пойндекстер уехал вместе с Морисом-мустангером или же вслед за ним, то, значит, его надо искать на той же дороге, по которой должен был ехать мустангер.

Знает ли кто-нибудь, где дом Мориса-мустангера?

Никто точно этого не знал; некоторые предполагали, что это, должно быть, где-то в окрестностях Нуэсес, на ее притоке Аламо.

Итак, чтобы найти следы пропавшего юноши или его труп, решено было двинуться в сторону Аламо: быть может, там найдут и труп Мориса-мустангера. И тогда надо будет отомстить за зверское убийство двоих, а не одного.

Несмотря на то что этот отряд был многочисленнее обычного отряда пограничных жителей, разыскивающих заблудившегося соседа, он продвигался с чрезвычайной осторожностью.

Для этого были серьезные основания: индейцы на тропе войны.

Вперед были высланы разведчики и следопыты, на обязанности которых лежало находить следы и разгадывать их значение.

В прерии, простирающейся почти на десять миль к западу от Леоны, они не нашли никаких следов. Земля там была такая твердая и сухая, что на ней оставила бы отпечатки копыт только лошадь, скачущая галопом. Но таких следов там не было.

В десяти милях от форта равнину пересекали лесные заросли, которые тянулись далеко на северо-запад и юго-восток — настоящие техасские джунгли, где деревья сплошь обвиты лианами, что делает этот лес почти непроходимым как для человека, так и для лошади.

Через эти заросли, как раз по прямой от форта, шла просека

— наиболее короткий путь к реке Нуэсес. Окаймленная правильными рядами деревьев, просека производила впечатление настоящей аллеи. Быть может, это была старая военная тропа команчей, проложенная во время их походов на Тамаулипас, Коауилу и Нуэво Леон?

Следопыты знали, что эта просека выходит на Аламо, и повели отряд по ней.

Вскоре всадники заметили, что один из следопытов, который отправился вперед пешком, стоит на опушке, поджидая их.

— В чем дело?-спросил майор, обогнав остальных и подъезжая к нему. — Следы?

— Да, майор, и очень много. Посмотрите сюда! Вот тут, где земля мягкая, видите?

— Следы лошади.

— Двух лошадей, майор, — сказал следопыт, почтительно поправляя майора.

— Верно, двух.

— Дальше как будто четыре следа, но они оставлены все теми же двумя лошадьми. Они идут сперва вверх по этой просеке и затем возвращаются назад.

— Хорошо, Спенглер. Что ты об этом скажешь?

— Я по просеке далеко не ходил, и многое еще остается загадочным, — ответил Спенглер, который служил разведчиком в форте, — но тем не менее очевидно, что тут убили человека.

— Какие у тебя доказательства? Разве ты нашел труп?

— Нет.

— Так что же ты нашел?

— Кровь — целую лужу крови, точно ее выпустили из жил бизона. Идите и посмотрите сами. Но, — продолжал он шепотом, — если вы хотите, чтобы я как следует разобрался в следах, прикажите остальным не подъезжать ближе. Особенно тем, кто впереди.

Очевидно, это замечание относилось к плантатору и его племяннику, потому что следопыт украдкой посмотрел на них.

— Хорошо! — ответил майор. — Не беспокойся, Спенглер, тебе никто не помешает… Джентльмены! Я прошу вас несколько минут не трогаться с места. Дальше ехать нельзя, потому что Спенглеру надо разобраться в следах. Он может взять с собой только меня.

Приказ майора был облечен в вежливую форму просьбы, потому что он говорил с людьми, ему непосредственно не подчиненными. Но все беспрекословно выполнили это распоряжение и остались на своих местах, в то время как сам майор отправился вслед за разведчиком.

Проехав шагов пятьдесят, Спенглер остановился.

— Видите, майор? — сказал он, указывая на землю.

— Тут и слепой увидит, — ответил офицер. — Лужа крови, и ты прав — такая большая, что можно подумать, будто здесь зарезали бизона. Если же это кровь человека, то можно не сомневаться, что его уже нет в живых.

— Он умер раньше, чем эта кровь потемнела, — сказал следопыт.

— Как ты думаешь, Спенглер, чья это кровь?

— Это кровь того, кого мы разыскиваем: сына старика плантатора. Поэтому я не хотел, чтобы отец шел с нами.

— Мне кажется, от него не надо скрывать правду. Все равно он ее со временем узнает.

— Это правильно, майор. Но все-таки нам надо сначала выяснить, как убили парня, а вот в этом-то я и не могу разобраться.

— Не можешь разобраться? Он убит индейцами, конечно! Его же убили команчи?

— Только не они, — уверенно ответил следопыт.

— Почему ты так думаешь, Спенглер?

— Если бы здесь были индейцы, то мы нашли бы следы не двух, а сорока лошадей.

— Это верно. Сомнительно, чтобы команчи рискнули нападать в одиночку.

— Ни один из команчей, майор, и вообще никто из индейцев не совершал этого убийства. На просеке видны следы только двух лошадей. Вы видите, это следы подков, эти же отпечатки ведут и обратно. Команчи не ездят на подкованных лошадях, разве только на краденых. И на той и на другой лошади были белые всадники, а не краснокожие. Один ряд следов оставлен большим мустангом, другой — американской лошадью. Когда они ехали к западу, мустанг шел впереди, это можно определить по тому, что его следы перекрыты. На обратном пути впереди была американская лошадь, а мустанг шел за ней; но сказать, на каком расстоянии один всадник следовал за другим, пока трудно. Наверно, разобраться будет легче, если мы отправимся к месту, где оба они повернули назад. Это должно быть недалеко.