Карл Май - Виннету – вождь апачей [litres]

Он все еще плавал взад и вперед по реке, не догадываясь даже посмотреть в сторону кустов, служивших мне прикрытием. Тогда я снова вошел в воду, лег на спину таким образом, что только нос и рот торчали из воды и, делая слабые движения руками, чтобы не пойти ко дну, отдался течению. Никто не заметил меня. Когда же я поравнялся с тем местом, где стояла толпа индейцев, я опять нырнул, переплыл под водой реку и, показавшись на поверхности, громко крикнул:

– Сэм Хоукенс, Сэм Хоукенс, мы выиграли, мы выиграли!

Краснокожие увидели меня и подняли страшный гам: казалось, тысячи чертей завопили изо всей мочи. Кто хоть раз в жизни слышал подобный вой, не забудет его никогда. Заметив меня, Инчу-Чуна, сильно взмахивая руками, поплыл в мою сторону, но я не мог подпустить его слишком близко и, выждав некоторое время, повернул к берегу и вышел на него. Здесь я остановился и услышал голос Сэма:

– Бегите прочь, сэр! И добирайтесь поскорее до кедра!

В этом уже никто не мог мне помешать, но мне хотелось проучить Инчу-Чуну, и поэтому я двинулся не раньше, чем увидел его на расстоянии сорока шагов от себя. Тогда я пустился бегом к дереву.

Будь я еще в воде, ему, вероятно, удалось бы поразить меня томагавком, но теперь я был убежден, что он сможет воспользоваться своим страшным оружием, лишь достигнув берега.

До дерева было около трехсот шагов. Пробежав большими прыжками половину этого расстояния, я остановился и посмотрел назад. В этот момент вождь апачей вылез на берег. Он готов был попасть в поставленную мною ловушку. Догнать меня он уже был не в силах, только его томагавк мог бы настичь меня. Он тотчас же вытащил его из-за пояса и помчался вперед. Я все еще стоял на месте. Подпустив его настолько близко, что положение стало опасным, я обратился в бегство и то лишь для виду. Я знал, что он не метнет томагавка, пока я стою не двигаясь, ибо увидев летящий топор, я всегда успею увернуться, тогда как, сохраняя оружие, он сможет нагнать меня и зарубить. Поэтому следовало предположить, что он швырнет в меня томагавк, когда я побегу и, значит, не буду видеть приближающегося удара. Итак, я бросился было бежать, но, сделав около двадцати прыжков, неожиданно остановился и снова посмотрел назад.

Мой расчет оказался правильным. Инчу-Чуна приостановился, чтобы вернее прицелиться, и замахнулся топором. Как раз в тот момент, когда я снова увидел его, он метнул в меня томагавк. Я быстро отскочил в сторону, топор пролетел мимо и вонзился в песок.

Только этого мне и нужно было. Я мгновенно схватил томагавк, но вместо того, чтобы бежать к дереву, спокойным шагом пошел навстречу вождю апачей. Он завопил от гнева и бросился в мою сторону. Я поднял над головой томагавк и угрожающе крикнул ему:

– Берегись, Инчу-Чуна! Ты опять обманулся в Разящей Руке! Разве ты хочешь, чтобы твой собственный топор полетел тебе в голову?

Он приостановился и закричал:

– Собака! Как ухитрился ты уйти от меня в воде? Злой дух опять помог тебе!

Я видел по его глазам, обращенным на меня, что он задумал какую-то военную хитрость, и крикнул ему в ответ:

– Я вижу, ты хочешь врасплох напасть на меня, но знай: это будет стоить тебе жизни! Я вовсе не собираюсь причинять зло ни тебе, ни Виннету, ибо вы мне дороги. Но если ты нападешь на меня, я буду вынужден защищаться. Ты знаешь, что я сильнее тебя. К тому же у меня томагавк… Поэтому будь осторожен и…

Я не смог продолжать. Он был так разъярен, что потерял способность владеть собой. Судорожно простирая руки, он бросился ко мне. Но я ловко увернулся, и сила направленного в меня удара свалила его самого. Я тотчас же подбежал к нему, встал коленями на его руки, схватил его левой рукой за горло, взмахнул томагавком и крикнул:

– Инчу-Чуна, просишь ли ты о пощаде?

– Нет.

– В таком случае я раздроблю тебе голову.

– Убей же меня, собака! – прохрипел он, тщетно пытаясь приподняться.

– Нет, ты отец Виннету и будешь жить, но я должен обезвредить тебя на время. Ты вынуждаешь меня к этому.

Я ударил его плоской стороной томагавка по голове. Раздался хрип, его тело резко содрогнулось и вытянулось. С того берега реки, где стояли краснокожие, можно было подумать, что я убил его. Оттуда донесся еще более ужасный вой, чем слышанный мною недавно. Я немедленно связал поясом руки вождя и перетащил его к кедру. Мне пришлось проделать этот путь уже потому, что по условию, я должен был достичь указанного дерева. Оставив там бесчувственного Инчу-Чуну, я поспешил к берегу, ибо заметил, что множество индейцев во главе с Виннету бросились вплавь через реку. Положение вещей могло стать роковым как для меня, так и для моих спутников, если бы апачи решили не считаться с данным ими обещанием. Поэтому, подбежав к берегу, я громко крикнул:

– Поворачивайте назад! Ваш вождь жив, я не причинил ему вреда. Но если вы выйдете на берег, я убью Инчу-Чуну. Пусть только Виннету плывет сюда, я готов говорить с ним.

Краснокожие, однако, не обратили внимания на мое предостережение. Тогда Виннету приподнялся на мгновение над водой, чтобы все могли его видеть, и сказал несколько слов, которых я не мог разобрать. Апачи повиновались ему и повернули назад, а он направился в мою сторону. Я ждал его и сказал ему, когда он взобрался на берег:

– Ты хорошо поступил, отослав своих воинов, ибо твоему отцу грозила опасность.

– Ты ранил его томагавком?

– Нет. Но я должен был оглушить его, так как он не хотел сдаваться.

– Но ведь ты мог убить его! Он был в твоей власти.

– Я неохотно убиваю своих врагов, и тем более не хотел умертвить человека, который мне дорог, ибо он отец Виннету. Вот, возьми его оружие. Ты решишь, кто из нас одержал верх, и следует ли исполнять обещание, данное мне и моим спутникам.

Он взял томагавк и посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. Выражение его глаз постепенно смягчалось. Я прочел на его лице восхищение, когда он воскликнул:

– Что за удивительный человек Разящая Рука! Кто мог бы его понять?

– Ты научишься понимать меня…

– Но ведь ты отдал мне этот топор, еще не зная, сдержим ли мы слово. Между тем ты мог бы им защищаться. Разве ты не понимаешь, что теперь ты в моих руках?

– Я не боюсь тебя, ибо в моем распоряжении моя сила и кулаки. К тому же я знаю, что Виннету не лжец, что он благородный воин, никогда не изменяющий данному им слову.

Он протянул мне руку и ответил с блеском в глазах:

– Ты прав! Ты свободен, как и другие бледнолицые, за исключением того, имя которого Рэтлер. Ты доверяешь мне, и я хотел бы так же доверять тебе.

– Ты будешь доверять мне, как я доверяю тебе. А сейчас пойдем к твоему отцу.

– Да, пойдем, я должен осмотреть его, ибо удар Разящей Руки может причинить смерть, хотя бы он этого и не хотел.