Евгений Костюченко - Зачистка в Аризоне

— Но пока они ждут нас, — сказал Хуан, немного смущаясь. — Может быть, вы им что посоветуете? Когда кум услыхал, что мы идем в долину Горячих Камней, он мигом подобрел. Поначалу все на винтовочку мою косился, а тут чуть не обниматься полез. Замолви, говорит, за нас словечко перед своими.

— В попутчики набивается? — спросил Рико. — Ты бы рассказал ему, что мы только что четверых попутчиков похоронили. Он бы и успокоился.

— Да не успокоится он. Сами посудите, куда им деваться? Житья тут не будет. Рано или поздно придут англос, все разроют. Белым покоя не дает, что у нас под ногами медь, или там серебро, или там нефть. А до вашей долины им вовек не добраться.

— Ты, может, и сам надумал у нас поселиться?

— Я? Так надо же где-то жить…

Рико отвернулся с презрительной гримасой, но тут вступил Мануэль:

— А что? Долина большая, земли много, всем места хватит. А дорогу к ней никто не знает, можем еще тысячу лет спокойно прожить. Семья большая у кума твоего?

— Трое мальчишек да четыре девки, — оживился Хуан. — Да вы не бойтесь, они обузой не будут. Три мула у него, повозка большая, а лишнего ничего не возьмут. Мужик он надежный и в солдатах послужил. Так вы его возьмете?

— А если за ним и все остальные увяжутся! — взорвался Рико. — У нас на пятках целая армия, а мы с твоими кумовьями таскаться станем! Сеньор Билли, да скажите вы ему!

— Людям надо где-то жить, — сказал Остерман. — А что, Хуан, много таких деревень, откуда народ выселяют?

— Да, почитай, вся округа такая. Как реформа началась, так и пошло-поехало. Раньше все земли монастырскими были, а мы считались арендаторами. Потом у церкви землю отняли, и участки надо было выкупать. Кто мог заплатить, стал собственником. Только потом все собственники оказались за границей. А мы вроде как никто. Ну, и началось переселение.

— У нас такая же история была, — сказал Мануэль. — Давно, еще при старой власти. Только мы ничего выкупать не стали. Не доехали до нас продавцы. Как жили, так и живем. И ничего, управляемся, с Божьей помощью.

— То есть на всех дорогах можно встретить переселенцев, так? — спросил Остерман.

— Ну, так.

— Скажи куму, что мы не против. Как стемнеет, придем в гости. Пусть приготовит место для ночлега. А на рассвете отправимся.

Хуан вскочил:

— Так идемте сейчас, чего ждать?

Илья показал пальцем на горы по ту сторону долины:

— Видишь лес? Деревья различаешь? Вот и нас оттуда тоже могут увидеть. Дождемся вечера. Так спокойнее.

Глядя вслед уходящему пеону, Рико проворчал:

— Зря вы согласились, сеньор Билли. С таким обозом мы уже по горам не пройдем. Придется по дорогам…

— По дорогам быстрее, — ответил Илья.

— Я понял ваш замысел, — сказал майор Кардосо. — Продолжить путь под видом переселенцев? Неплохая идея. Единственная проблема заключается в том, что нищие крестьяне не ездят верхом, да еще с «маузером» за спиной.

— А как ездят нищие крестьяне?

— Они бредут пешком. Они тянут за собой тачки с домашним скарбом. И только немногие едут в повозке.

— Будем надеяться, что для наших девочек найдется место в повозке, — сказал Илья. — А мы с вами как-нибудь обойдемся без маскировки.

Кирилл остался доволен новым домом, в котором ему предстояло провести всего одну ночь.

Дощатая дверь не имела ни замка, ни засова. Она легко отворилась, впуская новых жильцов. За ней, сразу у порога, стояла деревянная широкая кровать. На стене, бурой от всепроникающей пыли, сохранилось светлое пятно распятия. Дальше, за тростниковой перегородкой, находилась просторная комната. У окна стоял голый дощатый стол, а напротив него — широкий лежак.

Ничего лишнего. И прекрасный обзор. Одно окно смотрело на дорогу, второе — на запущенный огород.

— Сейчас женщины принесут постель и приберут здесь, — сказал Хуан. — А нас ждет кум. Стол накрыт, сеньоры.

Стол был накрыт на веранде дома, стоявшего у самой церкви, и все деревенские мужчины уже сидели за ним. Их было шестеро, и в свете масляных ламп они казались близнецами — в одинаковых домотканых рубахах, с одинаковыми висячими усами и абсолютно одинаковым выражением на их лицах. То было выражение привычной скорби.

Хуан немногословно представил гостей. Кум хотел что-то сказать, но тут из темноты возникли женщины с дымящимися мисками и подносами, на которых громоздились кувшинчики и плошки с разными приправами и подливками.

Все молча следили за тем, как на тарелках вырастают горки ароматного риса, и как поверх него ложатся куриные крылышки, и как все это исчезает под слоем зелени, и на зелень льется соус…

— От такого соуса у меня даже глаза слезятся, — сказал Мануэль, потирая руки. — Подумать страшно, что же будет с глоткой!

— А ничего с твоей глоткой не станется, — пообещал кум, откупоривая глиняный кувшин, — потому что ты ее сейчас смочишь.

Кирилл слегка подтолкнул Илью локтем:

— Текилой не увлекайся.

— Ну, хозяев обижать нельзя.

— Нам ночную вахту стоять.

— Шутишь?

— Шутки кончились. Завтра избавимся от девчонок, и все пойдет по-другому.

— Не понял. — Илья застыл, не донеся кружку до губ.

— Хватит играть в прятки, — сказал Кирилл и чокнулся с другом. — Твое здоровье, командир.

А на столе уже не осталось свободного места, и тарелки ставились поверх блюд. Столь обильное угощение объяснялось просто — крестьяне избавлялись от лишних запасов. Все, что не удастся взять с собой, придется съесть — не оставлять же бандитам. А в том, что бандиты непременно заявятся, никто не сомневался. И никто не хотел встретиться с ними снова. Поэтому застольный разговор быстро свелся к обсуждению предстоящего перехода.

— Эх, были бы лошади, — вздохнул кум. — У Рамиресов есть телега, так хоть самим в нее запрягаться! И на дворе покойного Санчеса фургон стоит ладный, жалко оставлять. А сжечь рука не поднимется.

— Лошади у вас будут, — сказал Остерман. — Десяток лошадей. Хватит и для Рамиресов, и для фургона.

— Откуда они возьмутся? — спросил Кирилл.

— А ты посчитай сам. Хуан со своими — три лошади. Луисита со своей командой — пять. Да Мануэль с Рико. Вот тебе и десяток.

— А я думал…

— Что ты думал?

— Ничего. — Кирилл махнул рукой. — Я просто не так быстро считаю, как ты.

Он не мог признаться, что подумал совсем о другом. Но когда утром весь поселок всполошился, узнав, что приближается банда, Кирилл только усмехнулся: «Вот и лошади».

Весть принес житель соседней деревни. Ночь напролет он брел по дороге, толкая перед собой тачку, в которую уместилось все его имущество. Бандиты перебили всех кур, обчистили амбары, забрали мулов и коз и выгнали жителей — а потом устроились на ночлег в единственном уцелевшем доме. Да и тот пообещали сжечь утром, когда они двинутся на Паломитас.