Римъ Эдельштейн - Драконья Десница

Пирос усмехнулся, но, взглянув на пузатую бутылку, которая была пустой, он сразу же помрачнел.

– Птолема, душа моя, – сказал градоначальник, пьяно щурясь. – У меня закончился мой сок долголетия. Сходи на кухню и принеси ещё.

Птолема повернулась к нему и тихо произнесла, робко глядя на Пироса:

– Хорошо, ваша светлость, сию же секунду.

– И побыстрее, будь добра, – сказал Пирос и откинулся в кресле.

Как выяснилось, пока нет вина, тёмные думы всё же начинают зреть. В этом Пирос убедился лично, пока Птолема ушла за вином.

А всё-таки день не такой уж и отличный. Не такой уж и лучший, как он подумал сначала.

Как только их лихие шахтёры прорубили новое окно и нашли несметные богатства, туда же заявились эти тупые животные с плоскогорья – кроги. Огромные и вонючие, с коричневой кожей и жёлтыми клыками. Отвратительная помесь обезьян с людьми. Они как будто ждали этого.

«Эти твари хотели забрать наши богатства», – подумалось Пиросу.

Он встал, неуклюже отшвырнув кресло, и вальяжно подошёл к окну, за которым всё ещё бушевала гроза.

«Они хотели забрать мои богатства, – поправил себя Пирос. – Но ничего, наши

работяги не отдали им ни гроша».

И действительно, стычка с крогами ни к чему не привела. Им пришлось уйти ни с чем. А под вечер в их страну приехал даже сам посланец крогов с грамотой от самого властителя Плоскогорья и Пустыни – Агазона. Он приносил извинения за своих солдат и даже предлагал хорошую сумму золотых, чтобы уладить конфликт. Их империя находилась на востоке и была гораздо крупнее. Но вообще-то кроги всегда были миролюбивыми: выращивали кофе на своих плантациях, разводили верблюдов и вот иногда трудились в шахтах.

Разумеется, Пирос был далеко не против такого примирения. Он сказал посланнику, что согласен примириться с Агазоном, а на ночь оставил гонца в своём особняке, предварительно распив с ним доброго вина. Однако всем умным людям известно, что в больших количествах доброе вино превращается в злое, поэтому скоро огромный крог уже спал лицом вниз, и его пришлось нести в свою опочивальню трём крепким ребятам из гвардии.

Но это всё мелочи. Главное, что скоро Пирос весьма неплохо обогатится, а его город прославится на всю страну. Быть может, даже сам Король прибудет, чтобы лично выразить благодарность. Нет, ну а что тут такого? Как-никак теперь экономика их маленькой и дружелюбной страны в безопасности на много лет вперёд.

Пока Пирос впал в мечтания о том, как Король немедленно появляется здесь и поёт ему оду, всячески восхищается им, просто-напросто трепещет от восторга, Птолема медленно – очень-очень медленно – возвращалась в кабинет градоправителя с кухни по тёмному, еле освещённому коридору. Ей вовсе не хотелось долго терпеть того жирного пьяного идиота и она уже жалела о том, что её собственная тётя пристроила её в этот особняк.

Конечно же, вариантов у неё было не так уж и много: либо идти в бордель и обслуживать солдат за кусок хлеба, либо устроиться прислугой к градоправителю. Не такой плохой выбор она сделала, если хорошо подумать.

Третьего дано не было. Нет, только не в их городке, где между двумя слоями населения так отчётливо прослеживалась граница. Причём буквальная: на возвышении, на площади, был целый элитный квартал, где жили одни богачи: зажиточные купцы, командиры, полководцы, сам градоправитель. А вниз от этой площади уходили улицы, где жили все остальные и где помои выливали из окон прямо на улицу. Чем дальше – тем более нищие. Совсем на границе с Игнисом, где стояла та самая Белая Крепость, где был шахтёрский лагерь, царило полнейшее беззаконие. Там могли ограбить прямо посреди дня, туда соваться было небезопасно. Конечно, если тебя не сопровождает полк из двух дюжин рослых мечников в кожаных кирасах, как градоправителя. Да, элита и нищета.

И это на границе одной из самых развитых стран Союза Четырёх Драконов!

Чем сильнее Птолема погружалась в эти думы, тем грустнее ей становилось. За стенами особняка грохотала неудержимая буря, где-то бешено хлопали ставни.

Однако скоро её мысли прервал отчётливый звук, донёсшийся с первого этажа: громкий треск, как будто сломали громадную доску. Но буквально сразу же Птолема поняла, что произошло кое-что более существенное: выбило входную дверь.

Теперь первый этаж особняка Пироса наполнился чудовищными звуками: рёв дождя, грохот мебели, звон зеркал. Это всё было настолько чётко и отчётливо, что девушка не на шутку испугалась: а уж не грабители ли ворвались в поместье градоправителя?

И тут она услышала мягкие шаги, поднимающиеся по лестнице на второй этаж. Лестница с первого этажа как раз вела в кухню, а оттуда было два коридора: один в кабинет его светлости, а другой – в гостевую опочивальню, где спал гонец из пустыни. И кто-то явно намеревался пройти один из этих маршрутов.

И тот, и другой коридоры освещались светильниками на стенах. Но проблема была в том, что свет был очень тусклый, и разглядеть что-то было очень трудно. Всюду в каких-то адских танцах плясали тени. То ли из-за того, что кое-кто забил на свои прямые обязанности и не протирал их, то ли из-за тайной магии.

Птолема с шумом втянула воздух и задрожала всем телом: такого ужаса она ещё не испытывала. Некогда привычный пятничный путь превратился в непроходимую дорогу, полную ужаса и страданий. Сердце бухало где-то в голове, во рту появился горьковатый привкус. В следующую секунду она выронила бутылку из рук и та с гулким звоном ударилась о пол, но не разбилась.

Незнакомец всё так же тихо ступал, как будто не хотел напугать своей внезапностью.

«Это конец… Ну как же глупо, а…» – отчаянно пронеслось в голове Птолемы, а потом она скорее почувствовала, чем услышала, что незваный гость уже подошёл к ней вплотную и она перестала контролировать себя. Ей завладел липкий парализующий ужас.

А этот человек (если это было человеком) уже стоял на расстоянии поцелуя: Птолема чувствовала его смрадное дыхание, вонь тысячи трупов. Но теперь его можно было рассмотреть: крупного парня в рубахе с широкими рукавами. А на лице – две чёрные дыры вместо глаз. Волосы мокрые, прилипшие к мертвенно-бледному лицу, по которому стекают струйки дождевой воды. Наверное, его ничуть не заботил свой внешний вид.

Неизвестно, сколько бы они так простояли, но очень скоро из кабинета лорда послышался крик, полный ненависти и негодования:

– Птолема! Куда ты там провалилась, Дракон тебя дери!

Вернее, прозвучало это как «Птоем, кда-а… ты-ы… таа-м… про-о-валился-я…дркн тбя дери!». Наверняка доброе вино очень знатно расслабило мозг градоправителя, и даже на шум в поместье он не спешил выйти. Или упал где-то рядом с дверью и просто не мог.