Майкл Блейк - Танцы с волками

— Один из этих дурацких идиотов застрелил мою лошадь.

Майор проигнорировал этот комментарий.

— Кто ты? — задал он вместо этого вопрос.

— Я — лейтенант Джон Дж. Данбер, Армия Соединенных Штатов.

— Почему ты одет, как индеец?

Даже если бы он хотел, то все равно не мог бы ответить на этот вопрос, но Танцующий С Волками и не хотел отвечать. Вместо этого он сказал:

— Это мой пост. Я прибыл из Форта Хэйс в апреле, но здесь никого не оказалось.

Майор и лейтенант немного посовещались, шепча что-то друг другу на ухо.

— У тебя есть доказательства? — спросили они Данбера.

— Под кроватью, в другой хижине, вы найдете блокнот. В него вложен листок, который содержит приказ о моем назначении. Сверху, на самой кровати, лежит мой журнал. Он расскажет вам обо всем, что вы хотите знать.

Это было выше сил Танцующего С Волками. Он опустил неповрежденную сторону лица на руку. Его сердце разрывалось. Дакоты могут оставить его здесь, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Он осознал наконец случившуюся с ним беду. Если даже он и поедет вслед за колонной, может быть уже слишком поздно и он не найдет ее. Киско лежал мертвый снаружи, всего в нескольких ярдах от Форта. Данберу хотелось плакать. Но он не позволил себе этого. Он просто опустил голову.

Люди вышли из комнаты, но Танцующий С Волками так и не поднял головы, чтобы посмотреть, кто именно вышел. Прошло несколько секунд, и он услышал грубый голос сержанта:

— Ты стал индейцем, не так ли?

Данбер поднял голову. Сержант нависал над ним всей своей тушей и злобно щурился.

— Не так ли? — повторил он.

Танцующий С Волками ничего не ответил. Он снова беззвучно уронил голову на руки, отказываясь смотреть куда бы то ни было до тех пор, пока не вернутся майор с лейтенантом.

В этот момент заговорил младший офицер, тот самый безбородый лейтенант.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Данбер… Д-а-н-б-е-р… Джон, Дж.

— Это твой приказ? — лейтенант держал в руках пожелтевший листок бумаги. Танцующий С Волками вынужден был скосить глаз, чтобы убедиться в том, что это именно тот приказ.

— Да, — наконец подтвердил он.

— В этом приказе стоит имя Ранбер, — мрачно сообщил лейтенант. — Дата проставлена карандашом, а все остальное написано чернилами. Подпись ответственного офицера смазана. Она абсолютно неразборчива. Что ты можешь сказать на это?

Танцующий С Волками слышал подозрение в голосе лейтенанта. Становилось ясно, что эти люди не верили ему.

— Эти приказы были даны мне в форте Хэйс, — ровно сказал он.

Лицо лейтенанта сморщилось. На нем проступила гримаса неудовлетворенности.

— Прочтите журнал, — произнес Танцующий С Волками.

— Мы не нашли журнала, — ответил молодой офицер.

Танцующий С Волками внимательно наблюдал за ним, уверенный, что тот лжет.

Но лейтенант говорил правду.

Один из первой партии, которая раньше всех достигла Форта Сэдрик, нашел журнал. Он был неграмотный и назвал его для себя просто листочками. Солдат разодрал книжицу на части и спрятал ее под кителем, думая, что эти листочки могут сослужить хорошую службу в качестве туалетной бумаги. Этот боец имел кличку — за его полное отсутствие интереса к грамоте он был прозван Шитсом. Шитс узнал, что потерян некий журнал. Тот, о котором говорил дикий белый человек. Наверное, он должен был вернуть его. Он мог бы получить вознаграждение. Но, немного поразмыслив, Шитс решил, что ему могут сделать и выговор. Или еще хуже. Он однажды сидел на гауптвахте и за более незначительную повинность. В общем, журнал так и остался лежать спрятанным под его кителем.

— Мы хотим услышать от тебя настоящую причину твоего появления, — закончил лейтенант. Сейчас это становилось похоже на допрос. — Если ты тот, за кого себя выдаешь, почему тогда ты не в форме?

Танцующий с Волками уперся спиной в стену складской хижины.

— Что армия делала в то время, когда должна была находиться здесь? — поинтересовался он.

Майор снова пошептался с лейтенантом, и тот снова обратился к Данберу:

— У нас есть предписание вернуть захваченную собственность, включая белых военнопленных, появившихся в результате вражеского набега.

— Здесь не было набега и не было пленников, — солгал Танцующий С Волками.

— Мы убедимся в этом сами, — возразил лейтенант.

Офицеры снова начали шептаться, и на этот раз их беседа затянулась.

Наконец лейтенант прочистил горло:

— Мы дадим тебе шанс доказать свою преданность стране. Если ты поведешь нас в лагерь врагов и выступишь переводчиком, твой проступок будет забыт.

— Какой проступок?

— Твое предательство.

Танцующий С Волками улыбнулся:

— Вы думаете, я изменник?

Голос лейтенанта сердито повысился:

— Ты хочешь сотрудничать или нет?

— Вам нечего делать за пределами Форта и вообще на этой земле. Это все, что я могу сказать, — спокойно произнес Танцующий С Волками.

— Тогда у нас нет выбора. Ты будешь арестован. Ты можешь сидеть здесь и обдумывать ту ситуацию, в которую попал. Если ты решишь помочь нам, скажи сержанту Мэрфи, и тогда мы поговорим.

С этими словами майор и лейтенант покинули склад снаряжения. Сержант Уилсокс поручил двум солдатам встать у двери, и Танцующий С Волками был оставлен один.

Трепыхающаяся Птица оттягивал выход колонны так долго, как только мог, но к раннему вечеру лагерь Десяти Медведей все-таки снялся и начал длинный переход, выбрав юго-западное направление.

Стоящая С Кулаком настаивала на том, что нужно подождать еще, что ее муж должен вот-вот появиться. Когда ее все же заставили идти вместе со всеми, с ней едва не случилась истерика. Жены Брыкающейся Птицы вынуждены были держать ее, пока она не взяла себя в руки.

Но не только Стоящая С Кулаком беспокоилась о Танцующем С Волками. Волновался весь лагерь. Совет, собранный в последнюю минуту, принял решение перед тем, как отправиться в путь: три молодых воина на лучших пони будут посланы на разведку в форт белых людей, чтобы выяснить, почему задерживается Танцующий С Волками.

Он сидел уже три часа, прогоняя боль со своего разбитого лица. Потом Танцующий С Волками сказал охранявшим его часовым, что ему надо облегчиться.

Когда он шел к скале, зажатый с двух сторон солдатами, он обнаружил, что отвергает в душе этих солдат и этот лагерь. Ему не нравилось, как они пахли. Звуки их голосов казались грубыми и резали его слух. Даже их походки и то, как они двигались, казалось грубым и неуклюжим.

Он помочился с края скалы, и два конвоира повели его назад. Он думал о побеге, когда фургон, груженый дровами, и трос солдат на нем, встретились на их пути. Фургон громыхал, направляясь в лагерь, но солдаты остановили его, немного не доехав.