Зейн Грeй - Пограничный легион

— О, Джим! Довольно безумства. Нам надо спасаться. Вспомни, где мы сейчас. Перед нами стоят Келс и его страшная затея.

Он уставился на нее, и его сознание медленно вернулось к действительности. Наступила реакция. Если у Джима оставалось еще сколько-нибудь самообладания, то теперь он окончательно утратил его. Спрятав лицо у шеи Жанны, он плакал, тихо всхлипывая, глубоко потрясенный. Жанне было жутко слышать это. Положив его руку к себе на грудь, она молила его собрать все свои силы. Но он был весь охвачен раскаянием. Это он вовлек ее в такое несчастье. Жанна поняла, что только сильная встряска может вернуть ему прежнее уверенное и разумное равновесие.

Оттолкнув его от себя, она взяла его за плечи так, что он вынужден был смотреть на нее, затем она пылко и страстно поцеловала его.

— Джим, если у тебя хватило мужества на то, чтобы стать дурным, то значит у тебя его хватит и на то, чтобы спасти девушку, которая любит тебя и принадлежит тебе!

Джим поднял лицо, и мгновенная бледность сменила краску его щек. Он понял тонкость ее сравнения.

— У нас только одно средство — бежать.

— Да, но это чересчур опасно.

— Теперь у нас есть один выгодный шанс. Я достану лошадей, и мы выберемся отсюда, ибо новые события сейчас удержат всех этих бандитов тут на месте.

— Нет, нет! Я боюсь так рисковать. Келс тотчас же догадается о нашем бегстве и, как ищейка, бросится по нашему следу. Но это еще не все. Я до обморока боюсь Гульдена. Не могу объяснить своего страха. Он примет участие в погоне. Никогда я не соглашусь бежать, пока Гульден в лагере… Джим, знаешь, что он сделал?

— Он людоед, я знаю. Его вид мне тошнотворен. Я пробовал убить его и жалею, что не сделал.

— Пока он здесь поблизости, я не могу чувствовать себя в безопасности.

— Тогда он должен умереть.

— Тише, тише! Ты должен только в крайних случаях прибегать к таким отчаянным поступкам… Слушай! Сейчас я пока в полной безопасности у Келса. Кроме того, он очень расположен к тебе. Выждем немного. Мы останемся у Келса, поедем вместе с ним на золотые прииски. Я уверена, что там нам представится более удобный случай. Свою роль тебе играть придется, но сделай это без пьянства и не затевай драк. А затем при первой возможности мы попытаемся бежать.

— А, по-моему, у нас никогда больше не будет такого удобного случая для бегства, как сейчас, — протестовал Джим.

— Тебе это только кажется, но я знаю, как обстоит дело. Говорю тебе, что Гульден только из-за меня разошелся с Келсом. Мне кажется я умерла бы от ужаса, имея перед собой двести миль дикой гористой местности и этого гориллу за своей спиной.

— Но, Жанна, если бы ты отважилась на побег, то Гульден никогда бы не получил тебя живой, — серьезно заметил Джим. — Этого-то тебе бояться нечего.

— Я испытываю перед ним нечеловеческий ужас. Считаю его настоящей гориллой и уверена, что он утащил бы меня даже мертвую… Нет, Джим, давай подождем, предоставь мне выбрать момент. Доверься мне. О, Джим, раз мне удалось спасти тебя от участи бандита, то теперь я на все способна! Келса, Пирса или Вуда я еще смогу провести и вообще каждого из них, всех, кроме Гульдена.

— Ну, а если перед Келсом встанет вопрос: следовать ли за тобой или спешить на прииски, то что он предпочтет?

— Он погонится за мною, — ответила она.

— Но ведь Келс с ума сходит по золоту. У него только две страсти: украсть золото и проиграть его.

— Возможно. Но сперва он все-таки погонится за мной. Также и Гульден. В этих горах мы не можем ехать так быстро, как они. Мы заблудимся, не зная ни тропинок, ни мест, где есть вода. Мы заблудимся, и нас поймают. Какой-то голос твердит мне, что не Келс найдет нас, а именно Гульден со своей бандой.

— Ну как хочешь, Жанна, — ответил Клайв. — Но ведь ты осуждаешь меня на сущие пытки. Я должен оставлять тебя с Келсом и с этими бандитами. Это будет, пожалуй, еще труднее, чем вся моя жизнь здесь до этих пор.

— Джим, Джим, мне ничего не грозит! — воскликнула Жанна убедительно. — Из двух зол, это меньшее. Жизнь обоих нас зависит от нашего благоразумия. И ради тебя, Джим, я хочу живой выйти из игры.

— О, моя любовь, как счастлив я слышать это из твоих уст! — воскликнул он, глубоко взволнованный. — Ведь я уже никогда не надеялся увидеть тебя… Но прошлое пусть и останется прошлым. С этого момента я начинаю жить сызнова. Я буду таким, каким ты хочешь, буду действовать так, как ты пожелаешь.

И снова Жанну властно потянуло к нему. Подняв свое раскрасневшееся лицо, она умоляюще взглянула на него, покорная, с чарующей и опасной лаской во всем своем существе.

— Джим, целуй меня и держи так же крепко, как и в тот вечер.

И не Жанна первая нарушила это объятие.

— Найди мою маску, — сказала она.

Клайв поднял с земли свой револьвер, а немного погодя нашел и кусок черного фетра. Он держал его в руке с таким видом, как будто это была какая-то смертоносная штука.

— Завяжи мне ее.

— Жанна! — воскликнул он, выполнив ее просьбу. — Теперь никто не увидит твоего лица, но одежда твоя… слишком уж подчеркивает твои линии. И, черт возьми, я должен признаться, что ты красива, дьявольски хороша, очаровательна! Но я ненавижу это одеяние…

— Да, и я не терплю его. Но надо мириться, а ты постарайся меня больше не стыдить… А теперь прощай. Все время помни обо мне, как я о тебе…

С этими словами Жанна вырвалась и побежала из леса. По дороге она натолкнулась на свою лошадь и повела ее к блокгаузу. Многие из лошадей разбежались. Около блокгауза никого не было видно, но Жанна заметила группу мужчин во главе с Келсом, подымавшихся вверх по холму. Счастье улыбнулось ей. Вряд ли кто заметил ее отсутствие. Жанна только собралась с силами, чтобы добежать до своей комнаты и броситься на постель, изнемогая от слабости, волнения и чувства бесконечного облегчения. Наконец-то разрешилась вся невыносимая двусмысленность ее положения.

Уже давно наступил полдень, прежде чем Жанна снова вышла на улицу; выйдя же, она заметила, что бандиты не обращают на нее почти никакого внимания.

Келс расхаживал легкой походкой с сияющими глазами, с поднятой головой, точно прислушиваясь к чему-то. Возможно, он слушал дьявольскую музыку своих грядущих надежд. Жанна нередко с удивлением смотрела на него. Даже бандит, придумывающий свои разбойничьи планы, может строить воздушные замки и радоваться жизни.

А тем временем все остальные, по двое и по трое, покидали лагерь. Каждая группа, сопровождаемая мулами и лошадьми, на этот раз так упаковала свой груз, как Жанна еще ни разу не замечала. Кирки, лопаты, старые сита и в особенности сковородки вывешивались на самых видных местах и должны были показать, что едут самые настоящие золотоискатели. Кругом царило лихорадочное оживление, и только за сияющим лицом Келса чувствовалась мрачная, угрожающая инициатива. Он был сердцем всей машины. К заходу солнца в лагере остались только Келс, Пирс, Вуд, Джим Клайв и седоволосый Джесси Смит.