Зейн Грeй - Пограничный легион

— Джим, а что если мы раскроем все эти преступления? — задрожав, шепнула Жанна.

— Я уже думал об этом. Но скажи сама, кому мы можем сообщить об этом? Меня сочтут за бандита, ты находишься у Келса. Ах, мне кажется, мы никогда не выберемся отсюда живыми. Эта мысль беспрестанно терзает меня.

— Джим, теперь ты будешь приходить ко мне каждую ночь… не правда ли?

Вместо ответа он начал целовать ее.

— А что ты начнешь теперь делать? — со страхом спросила она.

— Я буду добывать золото. Я говорил об этом с Келсом, и он одобрил меня. Он сообщил мне, что часть его плана с обязательной работой для каждого бандита не пришлась по вкусу его людям. Откапывать золото — вовсе не легкая работа, гораздо легче красть его. Но я начну копать, хотя бы для этого мне пришлось прорыть целую гору. То-то будет потеха, если я наткнусь на богатую золотую жилу.

— Джим, никак тебя уже схватила золотая горячка?

— Жанна, а если я в самом деле найду много золота, тогда… ты… выйдешь за меня замуж?

Нежность, страх и тоска, прозвучавшие в голосе Клайва, яснее всего показали Жанне, как робко он надеялся и любил ее. В темноте гладя его по щекам, она всем сердцем стремилась исправить и загладить все те страдания, которые она причинила ему. Она чувствовала его отвагу, такую сладостную и увлекательную для нее.

— Мой Джим! — шепнула она. — Я выйду за тебя, безразлично, найдешь ты золото или нет.

И снова чудный сладостный миг. Затем Клайв вырвался, а Жанна прислонилась к окну, следя за его тающей тенью.

С этого дня Жанна больше не выходила из маленькой комнатки. Келс по-прежнему был на ногах до глубокой ночи и вставал только среди дня. Посещать Жанну каждый день в обеденный час сделалось для него привычкой. Входя к ней, он выглядел мрачным и усталым, уходил же всегда более спокойный и ровный. Он никогда ни слова не говорил с ней об Ольдер-Крике, о своем легионе или же о золоте. Всегда начиная с вопроса о ее самочувствии, он затем осведомлялся, не хочет ли она чего-нибудь, что он может принести ей. В его отсутствие Жанна всегда испытывала странное отвращение к нему, но стоило ему появиться, как это чувство совершенно исчезало. Сознавая свое громадное влияние, она всегда держалась с ним по-товарищески весело и приветливо. Под влиянием ее живительной и чарующей близости он постепенно оттаивал и становился совершенно иным человеком; жесткая мрачность и напряженность бесследно исчезали с его лица. С глубокой искренностью в голосе он признавался Жанне, что мгновенный луч истинной любви, показанной ею ему в Кэбин Галче совершенно изменил его отношение к ней. Еще ни одна женщина так не целовала его, как она. Этот поцелуй преследует его днем и ночью. Если он не добьется от Жанны таких свободных, добровольных поцелуев, то совсем откажется от нее. Никогда в жизни больше его уста не поцелуют какую-нибудь другую женщину. И в страшной тоске, мрачный, жаждущий человеческого отношения, он молил о ее любви. Жанна могла только печально покачивать головой. Она говорила ему, что жалеет его, что он выпустит ее из своего плена. Однако в этих случаях он начинал страстно протестовать и говорить, что держит ее здесь как свою драгоценность; возле нее он может жить постоянной надеждой, что в один прекрасный день она полюбит его. Нередко, говорил он, случалось, что женщины начинали любить своих поработителей.

Но каждый вечер с наступлением темноты главная хижина становилась местом таинственных сборищ и совещаний. Когда все уходили, Келс зажигал фонари. Нередко он доставал маленькие кожаные мешочки, наполненные золотым песком, и прятал их под половицу Затем, мягко ступая, принимался расхаживать взад и вперед, словно тигр в клетке. С появлением Бэйда Вуда, Пирса и Смита его настроение изменялось. Они дружелюбно играли в карты, и из их разговоров Жанна узнала, что Келс часто играл с богатыми золотоискателями и игроками, жившими в лагере, но, назначая большие ставки, страшно проигрывал. Иногда же ему удавалось выиграть какой-нибудь пустяк, и тогда он разражался торжествующим, хриплым воплем и, высмеивая Смита и Пирса, пускался рассказывать им, как он хитро сыграл на этот раз.

Джим Клайв нашел себе надежный ночлег в углу большого скалистого выступа. Выбрав наугад никем еще не использованную полосу земли, он начал свои раскопки. В первый же день он наткнулся на золото. Келс тотчас же скупил возле него несколько саженей и заставил своих людей работать там. Все они находили золотоносную глину, но только одному Джиму улыбнулось счастье. Келс распространил эту новость, и тотчас же в ту часть ущелья кинулся целый поток золотоискателей. Каждую ночь виделась Жанна с Джимом, и эти часы становились с каждым разом все сладостнее и горячее. Постепенно и Джима охватила золотая лихорадка.

Однажды ночью он пришел к ней, и едва их руки соприкоснулись, как Жанна догадалась, что Джим сильно взволнован.

— Жанна! — прошептал он, торопливо прижимаясь губами к ее уху. — Я только что оказал большую услугу Келсу. Какое счастье!

— Расскажи, — шепнула Жанна и еще ближе наклонилась к нему.

— Это было сегодня вечером в «Слитке». Келс играл как обычно с игроком, которого все называют Флэшем. Он выгреб от Келса уйму золота, это первейший жулик. Я сидел возле и видел все. Келс проигрывал отчаянным образом, но великолепно владел собой. Как вдруг он поймал Флэша и злобно закричал на него. Все кругом ждали, что Келс вот-вот вытащит свой револьвер. Но нет! Прямо поразительно, до чего игра захватывает его. Швырнув Флэшу свирепое проклятие, он только приказал ему вести себя прилично. А как тебе известно, такое предупреждение для прославившегося игрока хуже самой смерти. Ну вот, он и вытащил свою погремушку. Для Келса выхода уже не было. Но Флэш, чувствуя свое превосходство, начал еще разглагольствовать. Это-то и было его ошибкой. Я подскочил, вышиб револьвер у него из рук и как следует схватил его… он так и не поднялся… Келс же созвал людей, показал им лежащие на столе карты и совершенно хладнокровно еще раз обозвал Флэша шулером. Затем он обратился ко мне, я никогда не забуду, как он выглядел: «Дружище, этот Флэш хотел сейчас прикончить меня. Я совершенно забыл о своем револьвере, понимаешь… В следующий раз, когда мы встретимся, я застрелю его… Но если я обязан кому-нибудь своей жизнью, то никогда не забываю этого».

— А ты был вполне прав? — спросила Жанна.

— Конечно! Флэш — шулер. Уж лучше быть бандитом.

— Но Флэш начнет выслеживать тебя, — боязливо заметила Жанна.

— Вероятно! И если он найдет меня, пусть не медлит. Но не беспокойся, Келс либо выгонит его вон из лагеря, либо убьет его.

Следующей ночью Клайв рассказал Жанне о таинственных проделках Пограничного легиона. Это название сделалось известным, никто не знал каким образом, и с тех пор Ольдер-Крик больше не знал покоя. Накрыть бандитов было совершенно невозможно, тем более что все ограбленные безжалостно уничтожались ими. Страшный легион работал медленно и скрытно. Мелкими кражами он не занимался, но всегда имел самые точные сведения о каждой лишней унции золотого песка. Двоих золотоискателей, отправившихся по дороге в Баннек, нашли совершенно изрешеченными. Золотоискатель по имени Блэк, не желавший доверить свое золото курьерской почте и, несмотря на советы друзей, все-таки покинувший Ольдер-Крик, исчез бесследно; больше о нем никто никогда ничего не слыхал. Четверо других были убиты и ограблены в их же собственных хижинах. Еще одного нашли мертвым в кровати.