Клиффорд Ирвинг - Король долины

— Славная погодка, а?.. Столько работы в эти дни… Несколько хороших бычков только вот пригнали из Таоса… Здоровы ли ваши домашние? — После этого она вежливо улыбалась, платила Сайласу или его приказчику и исчезала. А его рука поднималась кверху и скользила по пылающей черте, протянувшейся от глаза к губе. Да разве захочет хоть одна девушка взглянуть на него?..

«Сынок, отметины у тебя на лице значения не имеют — в счет идет то, что у тебя под шкурой, в твоем нутре…» Ну да, это с проститутками так, которым ты платишь за любовь. Но с другими девушками, которые могут найти и выбрать себе красавцев, все по-другому… И еще у него не хватало терпения ухаживать за ними, даже если бы какая-нибудь была не против и захотела заставить его забыть про шрам… Какой толк ему заниматься ухаживаниями, терять время на всю эту галантную суету? Он знал Доминику и Жинетт — за ними не надо было ухаживать. Он искал такого же тела, готового ответить ему, которое он мог бы сжать в руках, мягкой жадной пустоты, куда он мог бы без всяких уловок извергнуть семя вожделения и бешенства, бушующее в его чреслах.

Шлюхи, жившие над салуном, вызывали у него отвращение. Одна из них была мексиканка, черноволосая, с коричневатой кожей, пухлая, и в тот единственный раз, когда он подошел к ней, он почуял запах застарелого пота у нее из подмышек. Он угостил ее выпивкой, потом извинился и ускакал домой. Белая девица — ей было уже к сорока — была худая и такая узкокостная, что, стоило ему взглянуть на нее, как все его проблемы решились сами собой, — это зрелище убило в нем всякое желание. Каждый вечер он возвращался на ранчо, где жил теперь в одиночестве, укладывался в постель, в темноте или при мигающем свете керосиновой лампы, и вглядывался в тени, пока они складывались в формы красивых женщин, и делал единственное, что мог, чтобы остаться в здравом уме.

В начале ноября к веранде, где сидел Клейтон, подъехал Сэм Харди. Был вечер, солнце только что скрылось за горами на западе.

— Я собираюсь в Таос на несколько дней, Клей, — сказал Сэм — и подмигнул. — Есть у меня там кое-какое дельце в банке; может, еще быка куплю… вот я и подумал, что, если ты не очень занят, так, может, поехал бы со мной… Ты последнее время, как Гэвин уехал, работал как вол, так что маленькая передышка тебе не помешает.

Он любил Сэма Харди, и Сэм всегда относился к нему по-хорошему, не упускал случая свернуть с дороги, заехать к нему, поздороваться, спросить, как дела. Временами Клейтону казалось, что Сэм наблюдает за ним, может, даже изучает его. Ему было интересно, что заставляет его так поступать. Потом, став старше, он пришел к холодному заключению, что единственная на то причина — это что он сын Гэвина, и таким способом Сэм хотел добиться его расположения. Но все равно он любил Сэма; это был простой человек, всегда приветливый, хороший скотовод, высокий и куда более сильный, чем можно было сказать с виду, и при том — мягкий и воспитанный человек.

Он оставил ранчо на Большого Чарли и сказал, что вернется через неделю, а то и раньше.

В первый вечер в Таосе он напился — так напился, что почти ничего не видел и больше не был разборчивым. Он подхватил первую же женщину, которая подвернулась, заплатил, не торгуясь, сколько она запросила, и привел в свою комнату в гостинице. Таос был большим городом, постоянно разрастался, здесь сконцентрировалась торговля и первые ростки промышленности Территории. В отелях начинали придерживаться некоторых стандартов Востока.

— Прошу прощения, мистер Рой, — сказал ему ночной портье, — но вы не можете отвести эту леди к себе наверх после десяти часов вечера.

Клейтон глянул на него с пьяной злобой, положил одну руку на барьер, чтобы не упасть, а другой вытащил свой «Кольт».

— Ты знаешь, с кем разговариваешь? — заплетающимся языком пробормотал он.

— Да, сэр, извините, сэр, но мне приказано…

— К чертовой матери твои приказания… ты знаешь, кто я такой?

— Да, сэр, знаю. Вы…

— Я — принц Долины Дьябло, вот кто я такой!.. Ты еще хочешь со мной поспорить? — Он помахал револьвером. — Ты собираешься помешать мне отвести мою сестру наверх?

— Нет, сэр, — холодно сказал администратор. — Я не стану мешать вам, ведите свою сестру наверх. Доброй ночи, сэр.

В номере Клейтон выместил весь свой стыд на проститутке — в нем было больше стыда, чем вожделения, несмотря даже на хмель.

— Миленький, а ты и вправду принц? — спросила она, хихикая и поддразнивая его.

— Я не принц. Я мужчина, и я намерен показать тебе, до какой степени.

И он показал ей, но на следующее утро управляющий отелем попросил его найти другое место для своей ночной жизни. Он перебрался в обшитый тесом отель на другом конце города, где платил сорок центов в день за комнату и где дежурный всегда смотрел в другую сторону или читал газету.

Через этот номер продефилировал целый парад женщин — и оставил его потрясенным. Неужели это его судьба? Это не жизнь, это просто чистилище… но он продолжал, гонимый внутренним жаром. На пятый день Сэм Харди, который обыскивал все подряд салуны, игорные залы и публичные дома, наконец нашел его.

— Клейтон! Какого черта ты тут делаешь?

Было одиннадцать часов утра, Клейтон валялся на грязной простыне и покуривал манильскую сигару.

— Ну, наверное, жду, пока ты меня найдешь, Сэм. — Он ухмыльнулся.

— Я побывал в каждом отеле города, но уж никак не думал найти тебя в этом… Парень, но я ведь должен был присматривать за тобой!

— Я уже могу сам позаботиться о себе, Сэм.

— Ну, на этот счет возможны разные мнения. Тут кой-какие ребята в «Серебряном Самородке» сказали мне, где ты есть и как ты тратишь свои денежки. Я уж наслышался про твои подвиги, Клей…

— Это мои деньги, и я могу их тратить.

— Никто и не спорит. Только… — он замолчал в нерешительности.

— Ты когда собираешься возвращаться в долину, Сэм?

— Завтра с восходом солнца. Вот потому я и отправился тебя искать. Будь я проклят, но у меня хватило дури купить двух быков-ангусов вместо одного, как я собирался. Собираюсь скрестить их с лонгхорнами, Клей. Слушай, ты должен поглядеть на этих ангусов — рядом с ними лонгхорн выглядит, как помирающий с голоду койот. Сто шестьдесят долларов наличными за голову — вот я сколько за них отдал. Ну, потому я собираюсь выбраться пораньше, не знаю, как они перенесут дорогу…

— Я думаю, отлично перенесут. Я с тобой не поеду, Сэм. — Он сел в постели и убрал рукой со лба черные волосы. Ногти у него были грязные.

— Искупаться мне надо, — сказал он. — Да и подстричься тоже.

— Ты не собираешься ехать со мной… как это, сынок?..

Клейтон нахмурился.

— Ну, скажем, мне понравилась городская жизнь. От нее человеку становится так тошно, что когда он снова попадает в свою маленькую долину, то готов свалиться с лошади и землю целовать.