Евгений Костюченко - Граф Орлов, техасский рейнджер

Только на ранчо в Техасе у Шона Прайса появилась работа, за которую ему не было стыдно. Хозяин ранчо никак не мог договориться о границы пастбищ с другими «мясными баронами». Его стада нуждались в охране, да и сам он не мог никуда выехать без конвоя. Шона приняли в команду, которая считалась самой сильной, и он старался быть не хуже других.

Когда в семьдесят четвертом году новый губернатор Техаса объявил набор в возрожденную службу рейнджеров, Шон Прайс записался одним из первых. С тех пор прошло больше десяти лет. Те, с кем он начинал, давно исчезли с горизонта. Кто погиб, кто нашел более спокойное занятие. Некоторые стали полицейскими или записались в армию. Шону несколько раз предлагали повышение, и он всегда отказывался. А ведь уже мог бы дослужиться до командира роты. Но ему не хотелось командовать. Оставаясь рядовым рейнджером, он не сколотил состояния. Не обзавелся семьей, не имел своего дома, и все его имущество, не считая оружия, умещалось в паре седельных сумок.

Да, он оставался рядовым на той войне, куда ушел больше двадцати лет назад.

Отправляя русского напарника в таверну, Шон Прайс не ожидал, что тот выйдет оттуда так быстро. Не прошло и минуты, как фигура в черном плаще снова показалась из-за двери и направилась к сараю, за которым стояла аппалуза.

«Вот же олух!» — разозлился Шон. — «Наверняка ничего не разузнал. Заглянул — и выскочил». Впрочем, он и не ожидал получить от этого хлеботорговца особо ценные сведения. Новички годятся лишь для того, чтобы использовать их как приманку. И на этот раз уловка сработала.

Русский не успел сесть на лошадь. Едва он взялся за луку и поймал ногой стремя, как из сарая выскочил оборванец с винчестером и навел на него винтовку. Тут же из таверны выбежали еще трое:

— Эй, мистер! Куда же ты? Постой!

«Ловко подловили! — подумал Прайс. — Парню ни удрать, ни отбиться. Теперь лишь бы не вздумал дергаться. Стрелять в него они не будут, чтобы не задеть лошадь. Сейчас заставят отойти, а он, если не дурак, потянет время».

Стоя в камышах, он похлопал жеребца по крупу и подтолкнул. Конь затрусил вперед, к сараю. А Шон, бесшумно раздвигая стебли, двинулся вправо, заходя в спину тем, кто напал на его напарника.

По голосам ему стало ясно, что они пьяны. Один, в белой рубашке, все время смеялся, размахивая кухонным ножом. Двое других были с дробовиками. Самым опасным казался тот, что до этого времени прятался в курятнике. Он держал винчестер у плеча, и целился в голову напарника Шона. И молчал. А это самый опасный признак.

— Послушайте, парни, — раздался спокойный голос русского. — Какого черта вы наставили на меня столько пушек? Неужели я такой страшный? Не надо меня бояться, я вам ничего не сделаю.

— Заткнись! Зачем тебе хижина дяди Тома?

— Не понял. Мне заткнуться? Или отвечать? — так же спокойно продолжал напарник.

Он едва повернул голову, и тут же выстрел из винчестера сбил с него шляпу.

— Эй, полегче, Пескарь! — заорали остальные. — Не задень кобылу!

Вместо ответа лязгнул затвор, и ствол винчестера опустился пониже.

— Гляньте, а чей это белый конь? — проговорил тот, что все время смеялся. — Вот здорово! Еще одна лошадка сама идет к нам в руки!

Тот, кого назвали Пескарем, опустил винчестер, напряженно оглядываясь, и отступил за порог сарая.

— Это не лошадка, — сказал он хрипло. — Эй, ты! Откуда с тобой этот конь?

— Вы не поверите, ребята, — улыбаясь, заговорил напарник, — но если б не он, я бы вас не нашел.

Шону Прайсу понравилось, как держится русский. Не каждый способен говорить так спокойно после того, как пуля чиркнет по волосам. Он даже подумал, что этот парень, пожалуй, выкрутится и без его помощи. Но, похоже, тогда весь песок перед таверной покраснеет от крови.

— Ты угадал, Пескарь! — крикнул он из камышей. — Узнал моего Ангела. Значит, и меня знаешь. И знаешь, что делать. Я считаю до трех. Раз…

Винчестер полетел в песок, и Пескарь кинулся на землю, закрывая голову руками.

— Ложитесь, бараны! — прохрипел он. — Бросайте свои ружья и ложитесь!

— Два…

Трое оставались на ногах, оглядываясь. Тот, что был с ножом, вдруг кинулся обратно к таверне. Но Шон Прайс крикнул:

— Три! — и нажал на спуск.

Он всегда для начала бил по ногам. Этот навык дается весьма нелегко, если ты уже привык стрелять, чтобы убивать. Рука сама готова навести ствол на грудь или в голову, а ты удерживаешь ее, и посылаешь пулю в колено или даже в ступню. Шон Прайс долго обучался этому нелегкому искусству. Зато, научившись, всегда опережал любого противника — и почти всегда оставлял его в живых.

Все трое катались по песку с воплями, держась за простреленные ноги. Но Шон не спешил покидать камыши. Он навел кольт на выход из таверны и ждал.

Однако русский снова его удивил. Он выстрелил от бедра, и из узенького окна хижины вывалилась винтовка, а внутри таверны взвыл еще один раненый.

— Там еще двое, — крикнул напарник, присев за бочку с водой и держа кольт двумя руками.

— Сейчас они выйдут, — сказал Шон Прайс. — Если хотят остаться в живых, обязательно выйдут. Эй, слышите меня? Я считаю до трех…

— Выходите, бараны! — заорал Пескарь, приподняв голову и отплевываясь от песка.

— Раз…

«Если не выйдут, придется с ними возиться, — подумал Прайс. — Сейчас они запрутся, начнут отстреливаться. Да, придется ждать, когда на шум стрельбы сюда подтянется шериф. А Джерико за это время уйдет еще дальше…»

— Два! — крикнул он.

Наверно, на оставшихся внутри подействовали вопли раненых. Из проема вылетел дробовик, за ним — револьвер. А потом один за другим выбрались двое с поднятыми руками. Едва переступив порог, они кинулись на песок и, по примеру Пескаря, прикрыли головы руками.

— Проверь курятник! — приказал Прайс русскому.

Тот осторожно прильнул к щелястой стенке, всматриваясь внутрь, затем зажег спичку и просунул руку в дверной проем.

— Никого!

— Загоняй всех туда, я держу их на мушке! Оставь мне хозяина. Поговорим.

Напарник задвинул засов и подпер дверь кочергой, валявшейся рядом с кучей золы.

— Конечно, это не крепость Кончитос, но для наших друзей и такая тюрьма сойдет, — сказал он, сгребая с земли оружие.

Шон Прайс присел над хозяином таверны. Тот приподнял голову:

— Добрый день, мистер Прайс…

Остаток фразы прозвучал глухо, потому что мистер Прайс вдавил физиономию трактирщика в песок. Затем снова поднял за волосы его голову и заглянул в глаза:

— Родригес, ты меня огорчаешь. От твоих клиентов пахнет спиртным. Не помню, чтобы ты обращался за лицензией на торговлю алкогольной продукцией.

— Я… Я собирался прямо сегодня поехать за ней. Уже и деньги собрал, и поручительство…