Евгений Костюченко - След мустанга

Если бы собака не кинулась на помощника шерифа, и если б его помощник не был такой сукой…. Да, Мерфи не повезло с помощниками. Они оказались грязными и подлыми тварями. Правда, он их и нанимал на грязную и подлую работу, так что удивляться нечему. Вот и оказался за решеткой.

Питер Уолк, добропорядочный фермер, нисколько не роптал на судьбу и считал тяготы заключения вполне заслуженными. Покупая лошадей, он не слишком придирался к бумагам. Да, по правде сказать, Питер и не заглядывал никогда ни в какие бумаги. Вот лошадь, вот деньги.

К тавру он присматривался совсем не так тщательно, как к зубам и копытам. Он старался покупать всегда у одного и того же продавца. Но галисеньо… Их продавал незнакомец. Сестра засомневалась, и не решилась купить, и рассказала об этих лошадках Питеру. А он приказал ей возвращаться на ярмарку и купить-таки пару галисеньо. «Они не могут быть крадеными, — объяснил он сестре. — Таких малышек не крадут». Он перестарался, убеждая сестру и себя. А теперь расплачивался за неверный шаг.

Что же касается Энди Брикса, то из всех троих он был самым невиновным. Больше того, его даже не арестовывали, а только попросили пройти в участок и подождать, пока не будет установлена его личность. Но почему-то шериф позабыл о существовании «мистера Брайтона», как только за ним захлопнулась решетка.

Заглядывая в участок, новый шериф даже не приближался к клетке, и это наводило Брикса на весьма тревожные размышления.

«Пора уходить», — решил он, как только сменились надзиратели. Новая смена была слишком утомлена событиями прошедшей ночи. Лихие ребята участвовали в настоящем деле. Они штурмовали осиное гнездо — ходили в атаку на логово бандитов Коннорса. Они почти достигли цели, и если бы не малодушие командира, ни за что бы не отступили…

Один из них, Фред Лански, чувствовал себя полновластным хозяином участка. Он быстро обнаружил запасы конфискованного виски за оружейным шкафом. И Мерфи оставалось лишь с ненавистью наблюдать, как надзиратели поглощают драгоценный напиток.

Он подсел к Бриксу и тихо спросил:

— Ты слышал? На ранчо Коннорса большая драка.

— Значит, наше место там, а не здесь.

— Нет, Энди. Мне туда нельзя. Как я посмотрю в глаза Мойре? Нет, мне туда нельзя. Но и сидеть тут не намерен. Может быть, попросимся по нужде, и…

— Спокойно, Том. Пока за нас работают твои запасы виски.

Энди Брикс опустил голову на колени, притворяясь спящим. Охранники принялись играть в карты, и он внимательно прислушивался к их громким голосам. Как всегда, ковбои говорили о женщинах и о скоте.

Причем каждый с легкостью перескакивал с одной темы на другую незаметно для остальных собеседников. Несколько имен, прозвучавших за столом, были знакомы Бриксу. Но то были не женские имена.

Они говорили о тропе Гуднайта. Чарли Гуднайт, знаменитый техасский скотовод, когда-то владел миллионами акров пастбищных земель. Его стада паслись не только в Техасе, но и Нью-Мексико, Вайоминге и Колорадо. Он скрещивал бизонов и ангусов, [14] ангусский бык — порода, выведенная в Шотландии; отличается высококачественным мясом и быстротой созревания чтобы вывести гибридную породу, и добился успеха в этом сомнительном деле. Больше того, он сумел примирить враждующие кланы мясных баронов и создал ассоциацию скотоводов — а это гораздо труднее, чем соединить дикого бизона с коровой.

«Тропой Гуднайта» назывался путь для перегона скота с юга на север вдоль восточных склонов Скалистых гор. Это был длинный и тяжелый маршрут. Он был проложен в обход резерваций, чтобы не отдавать часть скота индейцам в качестве платы за прогон. Тропой Гуднайта перестали пользоваться с тех пор, как железная дорога пересекла ее в нескольких местах. Но отдельные участки были вполне пригодны, чтобы быстро и незаметно провести угнанный скот.

Охранники-скотокрады спорили о том, в какое время года опаснее всего проходить этой тропой со стороны Санта-Фе. Одни считали, что летом на тропе слишком часто встречаются патрули рейнджеров. Другие настаивали на том, что осенью там не избежать столкновения с индейцами, которые заняты подготовкой к зиме. Но все спорщики были единодушны в одном. По тропе Гуднайта могут перегонять скот только отчаянные храбрецы.

Именно такие, настоящие мужчины, и сидели сейчас за столом. Они важно подняли стаканы. Торжественность тоста была испорчена тем, что один из настоящих мужчин вдруг метнулся в угол, сметая все на своем пути, но споткнулся о ровный пол, и ему пришлось блевать у оружейного шкафа.

Мерфи забыл об изменениях в своем положении и грозно рявкнул из своего угла:

— Это офис шерифа, а не свинарник!

Охранники не сразу поняли, что к ним обращается арестант, и даже не повернулись в его сторону, занятые игрой и выпивкой. Бывший шериф, теряя голову от нахлынувшей ярости, заревел:

— Уберите свое дерьмо! Я не собираюсь оставаться в свинарнике!

Фред Лански бросил карты на стол и подошел к решетке:

— Кто тут орет? Чем ты недоволен, Томми?

— Я не собираюсь оставаться в свинарнике, — повторил Мерфи.

— А мне сдается, что тут тебе самое подходящее место, — ухмыльнулся Лански. Глаза его смотрели уже в разные стороны, язык заплетался, но ему очень хотелось покуражиться. — Сиди тихо, Томми. Не мешай нам отдыхать. Не зли нас. Если не хочешь подохнуть при попытке к бегству, сиди тихо и молчи.

Я ведь мог тебя просто шлепнуть через решетку за твои слова, а я с тобой разговариваю, как с человеком. Поэтому тебе остается только молчать.

Конечно, другой на моем месте засадил бы тебе пулю между глаз, а потом сорок свидетелей подтвердили бы, что ты первым напал. Но ты до сих пор жив, шериф. Хочешь виски? У меня целое море отличного виски? Хочешь? Выпей со мной, шериф!

— Эй, Лански, садись за стол! Твой ход, Фредди! Чего привязался?

— Ну что, шериф, выпьешь со мной? — хватаясь за решетку, не унимался Лански.

— Я не пью в свинарнике.

— Вы слышали, парни? Он у нас чистюля!

Один из охранников тоже бросил карты и сказал:

— Когда я сидел в Форте Смит, меня заставляли мыть полы в участке. По три раза в день. Давай, браток, сейчас твоя очередь!

— Точно!

— Сам убирай в своем свинарнике!

— Ты слышал, Томми? — Лански икнул и встряхнулся всем телом. — Слышал? Не нравится грязь? Хватайся за тряпку и приступай к уборке! Ну, что застыл, как памятник Вашингтону?

Шериф медленно и отчетливо произнес:

— Я не убираю за свиньями.

Брикс легко поднялся и шагнул к решетке. Надо было вмешаться, пока пьяный не понял, что его обозвали свиньей.

— Пожалуй, и в самом деле не мешает прибрать. Я готов.

— Ты?

— А что такого? Тряпка, ведро воды и десять минут времени, больше мне ничего не требуется, — Брикс улыбался, глядя в мутные глаза Лански.