Макс Брэнд - Укротитель диких

– И что, он превратился? – изумился Рори.

– По крайней мере, – сказала Мария, – в тот вечер Хосе выиграл в кости четыре доллара и купил у Фернандо Гарсиа красивого четырехлетнего мула. Разве это не превращение старого в молодого? Отец, Хосе вовсе не дурак. Он прекрасно понял, как ты совершил чудо! Теперь он молится за тебя. Вот увидишь, завтра он принесет тебе подарок. Мы понимаем, эта горстка денег смешная цена за выздоровление нашего сына, но это только предварительная плата. Потом мы доплатим.

– Уберите деньги, – резко сказал Рори. – Как вы лечите сына?

Батрак продолжал стоять, протягивая деньги, и смотрел на свою более сообразительную жену, ожидая от нее помощи.

– Убери деньги, – быстро прошептала она, – ему это не нравится. – Потом, в ответ на вопрос Рори, она сказала: – Я сделала все, что только могла придумать. Спрашивала всех старых женщин, и они помогли мне советом. Теперь я не позволяю свежему воздуху попадать на его нежную кожу. Сегодня впервые за последний месяц я осмелилась вынести его из дома, и только ради того, чтобы твои добрые глаза увидели его. Каждый день и каждую ночь я держу его в безопасности.

Рори закрыл глаза.

Он ясно видел эту картину: тесная маленькая лачуга, которую огонь очага и жаркое летнее солнце превращают в раскаленную печь; табачный дым и запахи готовящейся еды; пыль и крики других детей.

Он открыл глаза, а женщина все говорила:

– Три раза в день я даю ему немного хлеба, смоченного в масле. И еще три раза в день чай с размоченными сухарями. Больше я ничем не осмеливаюсь его кормить. Его желудок не удерживает даже эту малость. – Она остановилась, всхлипнула и продолжила: – Он хорошо укрыт и защищен от холода, понимаешь? Но в нем едва душа держится! Вот почему я пришла к тебе, отец! Во имя Господа, посмотри на нас с любовью!

Он окинул взглядом несчастного малыша, укутанного в четыре или пять слоев плотной ткани.

Юноша подошел к окну сарая и высунулся из него, глубоко вдохнув свежего воздуха, который овевал его лицо. Он почувствовал, что задыхается, у него защемило сердце, – так сильно подействовала на него близкая встреча с вековым невежеством.

– Он отвернулся от нас, – услышал Рори тихий голос убитой горем женщины.

– Пойдем, Педро Гонсалес. Надежда ушла отсюда раньше нас.

Рори заставил себя повернуться к ним.

– Мария, – сказал он, – пожалуйста, послушай меня!

– Как глас Божий! – воскликнула женщина, остановившись и теснее прижав ребенка к груди.

– Ты знаешь, Мария, что иногда в тело вселяется дух дьявола? – спросил Рори.

– Да, – ответила она, дрожа с головы до ног и стремясь еще больше прикрыть ребенка своими руками.

– Ему надо дать возможность выйти наружу, – сказал он. – А ты держишь злой дух в тепле и уюте, вот почему он не оставляет твоего сына.

– Ага! – выпалил Педро Гонсалес. По его глупому лицу, как блик света, промелькнула мысль. – Я же говорил!

– Ты дурак и сын дурака, – резко оборвала его Мария. – Придержи свой язык. Молчи и слушай. Отец, я принимаю твои слова прямо в сердце, как святое таинство.

– Ну а теперь, – произнес Рори, теребя подбородок и набираясь храбрости, – я скажу тебе, что буду делать.

– Слушаю, отец! – покорно сказала Мария.

– Я прогоню злой дух, который убивает маленького Хуана.

– Хвала Господу и тебе, отец Рори!

– Подожди, – остановил ее Мичел. – Я смогу это сделать, только если вы поверите в меня. Только если вы будете следовать моим указаниям, мы сможем изгнать злой дух.

– Мы уже видели, как старый мул превратился в молодого жеребца, – сказал Педро, кивая.

– Ну ладно, – продолжил Рори. – Во-первых, держите ребенка весь день на открытом воздухе в тени дубовых деревьев, где прохладно и дует ветер. Соседи могут присмотреть за девочками.

– Да они сами могут присмотреть за собой! – воодушевилась Мария. – Мы сделаем это. Наш отец считает, что сильный свежий ветер не повредит Хуану?

– Я уверен в этом, – солгал Рори. – Кроме того, снимите с него три из этих одеял. Одного вполне достаточно. Ночью окна и двери в доме оставьте открытыми.

Женщина почти задохнулась.

– Но ужасный, сырой ночной воздух, отец! – запротестовала она.

Педро хранил молчание, но и он содрогнулся от этой мысли.

– Ради жизни вашего сына, – напомнил им Рори.

– Конечно! Мы сделаем так, как ты говоришь, – сказала Мария.

– И вместо масла, – продолжил Рори, – давайте ему три раза в день овсяную кашу, разбавленную молоком. Когда он будет вечером в доме, не шумите и соседей попросите не шуметь. Мое заклинание свершается только в тишине.

– Ах! – воскликнула Мария. – Я начинаю верить, что злой дух выйдет из него!

– Верь и не сомневайся, – поддержал ее Рори. – Я буду день и ночь помогать вам.

– Благослови тебя Господь! – хором произнесли родители.

– Да, и еще! – вспомнил Рори. – Когда ребенок в доме, ни в коем случае не топите печь, слышите?

– Слышим и верим. Все будет сделано, как ты говоришь, – ответила мать.

– Гляди, Мария, – прошептал удивленный муж. – Он перестал плакать. Ты видишь? Он больше не плачет. Господь свидетель, это чудо! Он улыбается отцу Рори!

– И правда, – обрадовалась Мария, – злой дух уходит из него.

– Быстрее идите домой и не шумите, – напомнил Рори Мичел. – Погасите огонь в печи, откройте окна, двери и снимите с ребенка три одеяла. Дайте ему немного овсяной каши с молоком. Если у вас ее нет, попросите у соседей. Вы увидите, до утра он крепко уснет.

Педро и Мария уже выходили. Дрожащие губы благословляли его, а Рори смотрел им вслед, и неверная улыбка кривила его губы.

– Благословляю вас, – тихо прошептал он, а потом грустно рассмеялся в темноте конюшни.

Жизнь у колдуна, оказывается, непростая. Первые дни Рори боялся даже попадаться на глаза мексиканцам. Но через три дня рекомендации, которые он дал наугад, стали приносить пользу маленькому Хуану. Желудок ребенка уже мог переваривать простую пищу. На свежем воздухе ему дышалось лучше, чем в тесном доме, полном чада и испарений, плотно закрытом днем и ночью.

Мальчик прекрасно себя чувствовал под дубовыми деревьями, где теперь проводил все время, наслаждаясь теплом и свежестью. Мария клялась, что он начал поправляться и морщины на его тонкой шейке стали не такими глубокими. На щеках появился румянец, – если сомневаетесь, убедитесь сами. Плакал он теперь очень редко, всю прошлую ночь спокойно проспал, а утром проснулся, сердитым криком требуя еду.

Бедняжка Мария! Как она теперь была счастлива! Слухи распространялись по округе, и к ней один за другим стали приходить люди. Они сидели под дубом и расспрашивали ее о чуде. Мексиканцы подозревали, что душа маленького Хуана могла быть продана дьяволу, но все равно завидовали счастливым родителям.