Луис Ламур - Горящие холмы

В следующую секунду, после возгласа Морта, Джордану показалось, что Хиндеман застонал, и Джордан ощутил что-то похожее на симпатию к человеку, который оказался в такой компании.

Мгновение — и все закончилось, мгновение яростной стрельбы прошло. Морт, свалившись с лошади, упал прямо в лужу. Человек рядом с ним потерял равновесие, в момент был выведен из игры.

Трэйс Джордан выстрелил в Морта Бэйлесса, тут же бросился в сторону и выстрелил в Бена Хиндемана, зная, что это самый сильный и самый опасный человек. Хиндеман получил пулю и повис в седле, его револьвер упал на землю.

Неожиданно Джордан услышал грохот выстрела винчестера 73-го калибра. Он почувствовал, как пуля застряла у него где-то в плече, и изготовился для второго выстрела в Хиндемана. Человек, потерявший равновесие, лежал неподвижно. Джордан вновь выстрелил и бросился в противоположную сторону от девушки, отвлекая от нее огонь. Она выстрелила, и пуля попала прямо в Хиндемана, а затем Трэйс выстрелил в него еще раз.

Еще один пришпорил коня, развернул его и прицелился. Джордан и Мария Кристина выстрелили одновременно, и он поднял руки.

Лошадь бросилась в сторону, всаднику удалось усидеть лишь шесть или семь прыжков, а затем он слетел, широко расставив руки и ноги, и со всего размаху плюхнулся в воду, как небрежно брошенная кукла. Он лежал, растянувшись во всю длину, мокрый и мертвый.

Все началось очень быстро, также быстро все и завершилось. Мгновение сумасшедшей перестрелки, грохота выстрелов прошло, и наступила тишина, лишь дождь продолжал идти.

Джордан медленно поднялся. В руках он держал оба револьвера, все еще сомневаясь, что выжил. Один револьвер он сунул в кобуру, второй перезарядил. Один барабан полностью опустел, во втором было лишь две пули. Но он помнил лишь три, четыре выстрела.

Мария Кристина вышла из-за скалы, за которой стояла на коленях, частично укрытая валунами и кустами.

— Ты ранен? — спросила она.

— Царапина.

Минуту или две Трэйс простоял, всматриваясь в завесу дождя. Якоб Лантц был где-то поблизости, хотя и отъехал еще до того, как началась стрельба. А у него репутация человека, который хорошо управляется с ружьем.

Трэйс Джордан пошел в дождь. Лантца нигде не было видно.

Морт Бэйлесс смотрел на набухшие дождем облака, его глаза были широко раскрыты, несмотря на дождь. Кровь окрасила лужу, в которой он лежал. Рубашка распахнулась, обнажая худое тело, зло ушло из него, ушло вместе с жизнью.

Бен Хиндеман лежал тут же, но он не умер.

В него выстрелили трижды, один выстрел был из ружья. Он сделал слабую, бесполезную попытку дотянуться до своего упавшего револьвера, а затем успокоился, глядя на Джордана.

— Плохо?

Трэйс смотрел на него. Одна пуля вошла Бену в левый бок, но рана не смертельная. Вторая попала в грудь, но достаточно высоко, так что легкое не было задето. Третья прошила бедро.

— Ты ранен, — сказал Джордан. — Может быть осложнение.

— У меня есть жена, — произнес Хиндеман. — Хорошая женщина. Мужчина должен думать о таких вещах.

Он на мгновение закрыл глаза, но вновь открыл.

— Они никогда не крали этих лошадей, — сказал он. — Проклятые придурки.

Позади Хиндемана лежал еще один человек, он лежал в полный рост, подогнув под себя одну ногу. Четвертый, которого лягнула лошадь Бэйлесса, все еще оставался там, где упал. Крови не было видно.

Трэйс Джордан убрал в кобуру револьвер и наклонился, чтобы поднять Хиндемана. Когда он наклонился, то услышал щелчок передергиваемого затвора и проворно повернулся.

Якоб Лантц стоял позади, широко разведя руки. Мария Кристина целилась в него из винчестера.

— Помочь? — спросил Лантц. — Он тяжеловат.

Вместе они втащили раненого под навес, затем он обыскал Лантца, и Мария Кристина опустила ружье.

— Надо развести огонь, — сказала она ему. Затем повернулась к Джордану: — Ты первый.

— Он тяжело ранен, — заметил Трэйс. — Я могу подождать.

Мария Кристина пожала плечами.

— Думаешь, он умирает? Он мог бы убить тебя.

— Сначала он, — ровным голосом произнес Джордан. — Приступай.

Она посмотрела на него, их взгляды встретились. Затем она опустилась на колени рядом с Хиндеманом.

— Думаешь, ты сильный, — сказала она, глядя на него. — По-моему, ты дурак.

Хиндеман усмехнулся, но сразу же задохнулся от боли. Он посмотрел на Джордана.

— Похоже, ты нашел себе женщину, друг мой.

Затем перевел взгляд с Джордана на Лантца.

— А с тобой что случилось?

Лантц обнажил свои поломанные зубы в усмешке:

— Я же говорил тебе… я его выслежу, но драться с ним не буду. Когда я понял, что намеревается сделать Морт, я отошел.

Джордан посмотрел туда, где лежали остальные. Тот человек, которого сбила с ног лошадь Бэйлесса, скрылся. Он, очевидно, затаился, когда шла стрельба, и при первой же возможности, уполз. Так всегда бывает с теми, кто больше всех бахвалится. Также поступил и Айк Клэйтон во время стрельбы в О.К. Корале.

Мария Кристина промыла его раны в отваре, приготовленном из пустынных растений, а затем перевязала со всем присущим ей искусством. Из растения, которое называется «кровь Христа», она выдавила сок, который быстро сворачиваясь, останавливает кровь в ранах.

К тому времени, как все раны были обработаны и Лантц похоронил мертвых, наступил полдень. Следопыт вернулся назад.

— Дождь закончился, — сказал он. — Лучше всего приготовиться к надвигающейся опасности.

— Опасности?

— Да, — Лантц продолжил. — Одна ушла, вторая надвигается. Если с первой вы справились удачно, то неизвестно, как быть с теми, кто идет за нами. Могу поспорить, они охотятся за тобой.

Бен Хиндеман заговорил со своего настила:

— Борьба окончена, Якоб. Скажи им, что я так сказал. Это все.

— Бак может послушать. Вес Паркер нет. Некоторые тоже могут не послушать.

— Тогда ты пойдешь и остановишь их, — резко сказал Хиндеман. Он приподнялся на локте. — Останови их и возвращайся сюда с повозкой. Если не сможешь их остановить, скачи за ребятами Джона Слаутера.

В облаках появились просветы, дождь закончился. Выглянуло солнце, и лужи стали высыхать. Лишь зеленеющая растительность и. еще оставшаяся вокруг скал сырость, напоминали о буре.

Трэйс Джордан взял ружье и повел лошадей к траве, где их можно было бы привязать так, чтобы они были видны из-под навеса. Его не столько беспокоили ребята Саттона-Бэйлесса, сколько апачи. В течение нескольких дней и преследователи и преследуемые оставили повсюду следы в этом уголке Соноры, а это страна апачей.

Любой охотник может пройти по этим следам или даже любая скво, которая собирала травы или дрова, могла заметить их. В стране, где белый человек даже повернуться не может без того, чтобы об этом не узнали апачи, было бы абсурдно верить, что они не знают о том, что здесь произошло.