Дороти Лаудэн - Что такое любовь?

— Боится, еще как боится. Но еще больше она боится узнать правду.

— Что же тут сделаешь? — развел руками Салли.

— Ничего не сделаешь, — согласилась Микаэла и бессильно уронила руки на колени. — В конце концов, не могу же я ее принудительно обследовать! Мне ничего не остается, как принять ее решение.

На следующий день в лавке Лорена Брея царило необычное оживление. Лавочник сбивался с ног, обслуживая покупателей. Казалось, все жители Колорадо-Спрингс, будто сговорившись, явились в этот день сделать закупки на неделю.

Тем не менее Лорен был любезен, как никогда. Вчера вечером он увидел некоторых дам с совершенно новой стороны, и это явилось поводом для множества шуток.

Дороти Дженнингс, письменный стол и печатный станок которой стояли в задней части магазина, старалась держаться в стороне от этих разговоров.

Когда наступило время обеда, лавочник закрыл магазин.

— Ты должна написать статью в свою газету о дамском вечере в салуне, — предложил он свояченице, все еще ухмыляясь.

Миссис Дженнингс взглянула на своего зятя скептически.

— Да, но о том, как вы с Джейком публично выставили себя на посмешище, я уж промолчу, — ответила она.

— Видела бы ты лицо Хэнка, — рассказывал Лорен, ничуть не обидевшись. — Но он ничего не мог поделать. В конце концов, он же сам пообещал бесплатную выпивку любому посетителю, одетому в платье.

— Я рада, что не видела этого. — Дороти энергично забивала свинцовые буквы шрифта в печатный макет нового издания газеты. — Никогда бы не подумала, что ты ради бесплатной выпивки сможешь дойти до такого. Как-никак, ты в состоянии и заплатить за себя.

— Ах, перестань, Дороти, ты злишься на меня только потому, что пропустила такое зрелище, — попытался примириться с ней Лорен.

— О нет, Лорен, вовсе не поэтому. — Дороти отложила в сторонку свой молоток. — Я сердита на тебя, но из-за другого. Ты говорил обо мне с доктором Майк.

Лавочник поднял глаза от своих подсчетов.

— Что, что я сделал? Ах да, и правда, мы говорили о твоем кашле. А я и забыл: она просила тебе передать, чтобы ты к ней заглянула.

— Это еще не все, Лорен. — Голос миссис Дженнингс задрожал. — Ты говорил с ней про опухоль.

— Про какую еще опухоль? — непонимающе спросил Лорен. — О чем ты говоришь, Дороти?! — покачал он головой. — Тебя сегодня словно подменили.

— Только не делай вид, что ты не знаешь, о чем идет речь! — Дороти пыталась овладеть своим голосом. — Ты говорил с доктором Майк об опухоли и рассказал ей, отчего умерла моя мать. И теперь она делает из этого ничем не оправданные поспешные выводы.

Лавочник воткнул карандаш за ухо и направился к свояченице. Он взял в руки ее узкие мягкие ладони.

— Ты… у тебя есть опухоль?

Дороти высвободилась и быстро отвернулась.

— Это даже не стоит разговора, — попыталась она успокоить его. — Такие вещи как приходят, так и уходят.

— Дороти, — умоляюще сказал Лорен, и было заметно, как трудно ему говорить. — Твоя мама от этого, умерла. Ты не должна относиться к этому легкомысленно.

Миссис Дженнингс посмотрела в окно.

— Лорен…

— Прошу тебя, Дороти, пойми. Если бы доктор Майк появилась в наших местах раньше, Мод могла бы жить и по сей день. Используй этот шанс, поди к доктору Майк и сделай все, что она скажет, — умолял Лорен, взяв хрупкую женщину за плечи. — И если уж ты не, хочешь сделать это ради себя, сделай хотя бы ради меня.

Редкий день после школы Колин не заглядывала к доктору Майк в больницу. Но сегодня она договорилась задержаться в школе с Джередом, новеньким из их класса.

Джеред попросил ее помочь ему по математике, потому что очень много пропустил по этому предмету. А поскольку Колин действительно была по математике лучшей ученицей в классе, она с готовностью откликнулась на его просьбу. Кроме того, Джеред казался ей вполне симпатичным мальчиком.

И вот теперь она шла домой одна и гораздо раньше, чем рассчитывала. Время от времени она останавливалась и разглядывала свою тень. За последний год ее фигура заметно изменилась. Она округлилась, особенно заметной стала грудь. Ее подруга Бекки даже завидовала ей в этом. Сама же Колин до сегодняшнего дня не придавала этому никакого значения.

Она изо всех сил старалась объяснить Джереду задание по математике. Но ему не удавалось решить даже самой простой задачи. И вскоре Колин обнаружила, в чем причина. Вместо того чтобы смотреть на бумагу, Джеред пялился на ее грудь. Она тут же прекратила занятие и сердито направилась домой.

Еще издали она увидела возле дома Мэтью, он как раз рубил дрова. Колин немного поколебалась, а потом решительно подошла к брату.

— Мэтью, мне нужно тебя кое о чем спросить.

— Ну давай, валяй, — ответил Мэтью, устанавливая стоймя очередную чурку.

— Расскажи, за что ты влюбился в Ингрид? Мэтью опустил топор, занесенный было для удара.

— Ну… на это было много причин. Она милая, она очень красивая, и у нее такая чудесная улыбка, — ответил он.

— А ее фигура тебе нравится? — продолжала расспрашивать Колин.

Мэтью опешил.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я имею в виду… ее грудь… — Последнее слово Колин с трудом вырвала из себя. — Тебе нравится на нее смотреть?

Старший брат начал заливаться краской.

— Ну да, это ведь часть Ингрид. Да, мне нравится на нее смотреть. Но это в ней не самое главное. Я влюбился бы в Ингрид, если бы у нее была и другая фигура.

— А всем мужчинам нравится грудь? — расспрашивала Колин дальше.

Видимо, она допекла Мэтью.

— Колин, почему бы тебе не обсудить все это с доктором Майк?

— Потому что она не мужчина, — решительно ответила девочка. — А как насчет того, чтобы потрогать? — продолжала она. — Это нормально, что мальчики щупают девочек?

Мэтью вонзил топор в колоду.

— Кто это сделал? Я его убью!

— Нет! — воскликнула Колин. — Я просто хочу узнать. Я хочу узнать, почему мальчики это делают или хотят делать.

Мэтью снова покраснел. Он надвинул свою шляпу пониже на лоб и вздохнул.

— Потому что женская грудь такая мягкая и нежная. — Он запнулся, но сестра продолжала смотреть на него с ожиданием. — И если девушка тебе по-настоящему нравится, то это в порядке вещей, если трогаешь ее грудь, — добавил он, немного подумав.

— При условии, если девушка тоже находит это в порядке вещей, — довершила Колин. И зашагала в дом.

Между тем было уже довольно поздно. Микаэла дольше, чем обычно, задержалась в больнице, но, к счастью, это не было вызвано серьезным поводом. Просто было много ее обычных пациентов— пожилых мужчин и женщин, для которых посещение врача стало уже привычкой. При этом они нуждались не столько в медикаментах, которые прописывала им Микаэла, сколько в беседе с этой понимающей, добросердечной и умной женщиной.