Юрий Стукалин - Наделенные силой. Тайны индейских шаманов

Другой случай произошел в 1958 году, когда пожилая апачка попала в госпиталь, где ей поставили диагноз — смертельная форма туберкулеза. Не желая умирать в холодных стенах госпиталя, женщина попросила отпустить ее домой. Дома ее муж договорился о проведении церемонии «горных духов» — наиболее сильного лечебного ритуала западных апачей. Шаман в течение четырех ночей проводил церемонию. В первую ночь больная, прибывшая домой на носилках, смогла сесть и выпила немного бульона. Во вторую ночь она попросила еды. На третью ночь улучшений не произошло, но на четвертую она смогла встать и сделать несколько неуверенных шагов. В 1970 году ей было около 70 лет, она все еще была тяжело больна, но продолжала жить наперекор диагнозу американских врачей, поставленному 12 лет назад!

Сегодня, несмотря на возможность лечиться в современных больницах, многие индейцы предпочитают обращаться к своим шаманам. Один из навахов так выразил типичное отношение соплеменников к методам американских врачей и индейских шаманов: «Ты ложишься в госпиталь. Раз в день к тебе приходит врач и проводит с тобой от трех до пяти минут. Он мало разговаривает с тобой, но задает много вопросов. Время от времени тебе дают немного лекарства, самую малость. Почти единственное, что они делают, так это кладут тебе в рот лекарство и проверяют твою температуру. Остальное время ты просто лежишь там. А шаманы помогают тебе постоянно — они дают много лекарства и поют всю ночь. Они совершают много действий над тобой и обрабатывают каждую часть твоего тела».

Но шаман лечит болезни тела и духа не только с помощью лекарственных растений и различных процедур — шаманские ритуалы несут в себе несомненный психотерапевтический эффект. Как очень точно отметил один исследователь шаманизма, «если проституция является первой древнейшей профессией, то второй по списку должна значиться психотерапия». На примере сиу из резервации Пайн-Ридж 1980-х годов можно проследить причины различного отношения современных индейцев к шаманам и врачам западной медицины в целом и психотерапевтам в частности. По словам индейцев, психотерапевты смотрят на них свысока и, как и другие белые врачи, «практикуются» на них. Серьезной проблемой является языковой барьер, и индейцы (в основном старики), плохо говорящие на английском языке, идут к шаманам. Психотерапевты, как и другие белые врачи, обычно работают в резервации два-три года, после чего уезжают. Все это время они живут рядом с больницей, изолированные от индейского сообщества. В результате взаимная изоляция приводит к взаимному недоверию. Как и в других обществах, психотерапевтов индейцы называют «докторами для сумасшедших», и, соответственно, существует некий барьер, который человеку следует преодолеть, прежде чем обратиться к такому врачу. А поскольку в резервациях все на виду и сложно что-либо утаить от других, индейцы опасаются быть замеченными входящими в кабинет психотерапевта, боясь получить ярлык «сумасшедшего». Но, несмотря на то, что шаманский ритуал является событием публичным, в нем болезнь не называют такими «постыдными» терминами. Индеец, имеющий нервные расстройства, обращаясь к психотерапевту, становится «сумасшедшим», тогда как отдающий себя в руки шамана всего лишь имеет некие проблемы, связанные с воздействием внешних сил — колдовством или влиянием духов, но не с «больными мозгами». Исходя из практики общения с шаманами, индейцы считают, что излечение от недуга должно наступать почти сразу же, как это бывает после шаманских церемоний, и потому разочаровываются после посещения врача, поскольку не наступает немедленного исцеления. Кроме того, сбор медицинских анализов, по мнению индейцев, служит доказательством того, что врачи просто не понимают проблем пациента.

Белые люди на протяжении нескольких веков пытались «цивилизовать краснокожих дикарей», и одним из способов достижения этой цели было обращение их в христианскую веру. Но североамериканским индейцам удалось избежать насаждения христианства насильственными методами. Причина того крылась не в доброте богобоязненных миссионеров, а в мировоззрении самих краснокожих. Поскольку они верили, что все необычайные способности человека происходят от высших сил, по их мнению, и источник могущества белых людей не мог быть иным и происходил от их бога. Многие из них считали, что, приобщившись к нему, можно занять лучшее положение в меняющемся мире и получить дополнительное превосходство над врагами. Именно любовь индейцев ко всему сверхъестественному, дарующему силу, сделала некоторые племена легкой добычей для миссионеров. Некоторые племена даже отправляли в поселения белых людей своих гонцов с просьбой прислать к ним священников, способных обучить их новой религии. Когда в 1846–1847 годах среди воинственных черноногих начал проповедовать первый христианский миссионер, преподобный Николас Пойнт, он мало чем отличался для них от местных шаманов и колдунов. Они даже прозвали его Громовым Вождем, поскольку верили, что Пойнт может вызывать гром. Черноногие посчитали, что баптизм, который проповедовал Пойнт, служит для улучшения состояния духа, здоровья и т. п. — как, к примеру, индейская церемония «палатка потения», и наиболее храбрые воины пришли к белому миссионеру, желая приобщиться к баптизму. Восприятие сподвижников христианства краснокожими выразил верховный вождь сиу Пятнистый Хвост: «Я всегда верил в Великого Духа и почитал его по-своему. Эти люди (миссионеры), как мне кажется, не хотели изменить мою веру в Великого Духа, а пытались лишь научить меня говорить с ним по-другому». Как писал американский историк Роберт Атли, «столкнувшись с несомненными свидетельствами мощи белых людей, они (индейцы) в поисках этого могущества закономерно обратили свои взоры к Богу белого человека. Но сделали они это, не отрекаясь от своих прежних богов». Не удивительно, что многие влиятельные индейцы-христиане совмещали раньше и совмещают сегодня походы в церковь с шаманскими практиками.

В конце XIX века правительство США под страхом тюремного заключения запретило проведение шаманских ритуалов, но индейцы продолжали исполнять их тайно. Родолф Петтер, пастор из шайенской резервации, сообщал в мае 1926 года: «Благонамеренное правительство пребывает под впечатлением, что с уходом стариков в мир иной все шаманские практики исчезнут без следа. Какое заблуждение! Сегодня в резервации живет около 160–180 шаманов, и не более 30 из них действительно старики. Постоянно появляются молодые шаманы, и даже вернувшиеся после обучения в школах [11] В конце XIX века правительство США организовало специальные школы-интернаты для индейских детей, в которых они проводили несколько лет вдали от сородичей. Целью обучения было «сделать их цивилизованными». Детям запрещали не только поклоняться своим богам и следовать обычаям своего народа, но даже говорить на родном языке. В случае нарушения этих правил, они подвергались телесным наказаниям. люди, хорошо говорящие по-английски, становятся шаманами». На протяжении всего XX века индейцы продолжали обращаться за помощью к своим шаманам, и едва ли можно сомневаться в том, что, не приноси их методы ожидаемого результата, современные краснокожие граждане Америки давно бы перестали пользоваться их услугами. Например, частота проведения шаманских церемоний среди западных апачей настолько высока, что только в местечке Сибикью в 1960–1970 годах было проведено более 225 лечебных церемоний. И это очень много, ведь численность населения Сибикью до 1964 года составляла менее 750 человек. Только за четыре месяца 1965 года (с 1 июня по 30 сентября) там была проведена 41 церемония. В то время в Сибикью жило всего пять шаманов. У навахов положение дел мало отличается от апачского. Для примера можно взять оздоровительную церемонию навахов «ночной путь», проводимую для заболевших людей. С помощью нее через шамана люди пытаются гармонизировать, сбалансировать и привести в порядок свои взаимоотношения друг с другом и с вселенной (в навахском понимании). Так, в 1984–1985 годах в резервации навахов только эта церемония проводилась 42 раза, а в 1986–1987 годах — еще чаще. Потребность людей в «ночном пути» оказалась таковой, что ее проведение было расписано на два года вперед.