Джек Логан - Железный мустанг

Они на скорости вошли в первый поворот, колеса завизжали, как простые смертные под пыткой. Вниз, вниз, вниз и в сторону, отрываясь одной половиной колес от земли под углом, сгоняя краску с посиневшего лица Слокума и возвращаясь на рельсы, вписываясь в новый вираж.

Слокум стиснул зубы, чтобы унять дрожь, и из последних сил сдавил колесо. Туже, туже. Только бы удержать, только бы удержать, снизить скорость перед поворотом, не проскочить мимо.

Возможно, что вертикальный шток, ведущий к колесу, отскочил, потому что все усилия Слокума замедлить движение не имели никакого эффекта. Как бы то ни было, но они вошли во второй поворот еще на большей скорости, чем в первый. Если, подумал Слокум, третий будет еще круче, а четвертый…

Что за чушь? Если скорость увеличится, им никогда не добраться до четвертого поворота.

Кассиди теперь не отпускал свисток, и тонкий звук сирены проносился над составом, отражаясь от окрестных скал и наполняя уши Слокума болезненным гулом.

Они приближались к третьему повороту. Слокум не выдержал и закрыл глаза. Отвернувшись от него, он взглянул назад в сторону И. В. Стрельба прекратилась: нападающие предпочли приналечь на тормоза и выровнять состав вместо того, чтобы, пользуясь поворотами, обстрелять вагоны с боков.

Выйдя из третьего поворота, поезд начал стремительно набирать скорость, увеличивая расстояние между двумя составами.

Теперь дело было за Мэлреем и его помощниками. В ярком свете луны Слокум видел, как под колеса преследующего их поезда посыпались пустые мешки из-под почты-шесть, семь, восемь. Они почти закрыли рельсы.

Паровоз преследователей легко смел пару мешков в сторону, но следующий мешок угодил ему прямо под колеса и запутался в ходовой части машины. Новые мешки продолжали падать на пути. Внезапно паровоз накренился, как будто схваченный огромной невидимой рукой. Цепная реакция была необратима, и вслед за тендером под гору посыпались вагоны с грэнджерской милицией. Он падал вниз, игрушечный поезд, похожий на расстегнутый браслет, переворачиваясь в воздухе и ударяясь о скалы.

У Слокума перехватило дыхание при виде людей, выпадающих из разбитых вагонов, темной цепочки рук и ног, мелькающих в воздухе, сопровождающих поезд до самой земли.

Через два дня они прибыли в Огден, где перешли на линию «Денвер» и «Рио-Гранде», держа курс на юго-восток в Пуэбло, Колорадо. Миновав Сан-Рафаэл, они пересекли реки Грин и Колорадо на границе штата, перевалили через горы Сотус-Рэндж, недалеко от пика Пайка, и на следующее утро их глазам представилась необъятная ширь Великих равнин во всем своем золотом осеннем великолепии. По сторонам дороги виднелись стада бизонов, попадались одинокие фермы с силосными башнями и ветряными мельницами.

Слокум и И. В. — став за одну ночь лучшими тормозными кондукторами Рэйли Барлоу — обрадовались перемене местности. К их удивлению, гигант ни словом не обмолвился о мифической серебряной клипсе с нарисованным на ней местом, где зарыт клад Уэлса Фарго, которую негодяй Форд Сирлз спрятал где-то в поезде. В вагоне для лошадей, куда их временно вернули очищать пол от растущего количества пахучих конских яблок, И. В. и Слокум продолжали строить планы побега через горы, но так и не смогли выработать совместного плана действий.

— На этот раз обойдемся без баб, что бы мы ни задумали, — произнес И. В., отодвигая в сторону лошадиный круп, с тем чтобы подобрать продукт его жизнедеятельности и выбросить из вагона.

— Я тебе в сотый раз объясняю, что я ее не просил! — раздраженно ответил Слокум. — Это была ее идея. И двух остальных.

— Ну конечно.

— Ты мнительный дурак, И. В. Тебе об этом говорили?

— Осторожность подобна шкуре буйвола в снежную бурю.

— О, господи, началось!

— Чем ты осторожнее, тем безопаснее для твоей задницы.

— Заткнись и работай! И. В. на мгновение замолк и облокотился о ручку метлы.

— Кстати о работе. Интересно, куда девался наш старый добрый друг Клемент? Мне казалось, что он здесь работает в качестве бессменного добровольца.

— Наверное, он в конуре у Барлоу — отдувается за убийство начальника станции и телеграфиста там, в Грэнджере. И за то, что навел на наш след грэнджерскую милицию.

— Да, парень, это было зрелище. Целый поезд живых, здоровых людей, падающий в ущелье, разлетающийся на части, как дешевое стеклянное ожерелье. Даже шум паровоза не смог заглушить их крики. Это злой рок. Господи, какой конец!

— Я могу поклясться, что эта банда погубила больше невинных людей, включая индейцев, за время своего побега из Дирлоджа, чем Боб Ли перебил «голубых мундиров» в Холодной гавани.

— Аминь, — произнес И. В. и снова принялся за уборку.

— Черт бы побрал этого проклятого Форда Сирлза и его пояс с деньгами.

— Об этом надо было думать раньше, там, в Ашланде.

— Тебе тоже.

— Дерьмо! Это была твоя идея — гоняться за этим проклятым поездом.

— Но ты за нее быстро ухватился.

— Я был в меньшинстве.

— Я не помню, чтобы мы голосовали, мистер Болтун! Разъяренные, они стояли лицом друг к другу, тяжело дыша и сверкая глазами. Они уже были готовы бросить метлы и сцепиться, когда в вагон вошел Клемент. У него было какое-то странное выражение лица, глаза затуманены, рот полуоткрыт, как будто он что-то хотел сказать, но никак не мог вспомнить, что именно. Ноги у него подгибались, а руки были прижаты к груди, словно он что-то прятал. Из-под пальцев сочилась кровь.

— А-а… А-а…

Ноги у него подкосились, и он упал лицом в свежую навозную кучу на полу. Носком ботинка И. В. перевернул его на спину.

— Мертвее он уже не станет, — спокойно заметил он.

— По крайней мере сегодня, — в тон ему отозвался Слокум. — Как ты думаешь, чья это работа?

— Тебе не кажется, что мистер Барлоу завел себе конуру, в которой опасно долго находиться?

— Аминь.

Весь путь по восточной части Колорадо они проделали без приключений, останавливаясь только у стрелок и семафоров. Высокая трава стелилась повсюду, сколько хватало глаз, и, казалось, уходила на край земли — нежный золотистый покров, ласкаемый легким ветерком.

Слокума освободили от работы в «конюшне» и на тормозах и направили обратно на паровоз. Лицо его выглядело лучше, опухоль вокруг носа начала спадать. Рука тоже заживала, рана зарубцевалась, а в мышцах появилась гибкость и упругость.

Приятно было вновь повидать и Кассиди. Все это время они мчались без передышки, останавливаясь лишь затем, чтобы запастись водой и топливом и привести в порядок двигатель. Первый вагон превратился в дровяной склад, загружать который выпало на долю И. В. От тяжелой работы у того опять заболела спина.