Эрнест Тидимен - Странник с высокогорий

Гость подсунул спинку стула под дверную ручку таким образом, чтобы ножки упирались в пол и дверь нельзя было открыть снаружи. Удовлетворенный своей работой, он обошел крохотную комнату, отмечая про себя обстановку и местоположение. Номер находился на втором этаже, и оба окна выходили на главную улицу. Сразу под окном двумя футами ниже начиналась крыша веранды, простирающаяся во всю длину отеля.

Незнакомец свободно ориентировался в темноте, не обращая внимания на керосиновую лампу, стоящую на столике рядом с кроватью. Он разделся до кальсон, бросив ботинки, шляпу и рубашку на пол. Завалившись на кровать с карабином и бутылкой виски в руках, он некоторое время лежал, глядя в потолок. Ночной ветерок слегка колыхал занавески, из-за которых проглядывали смутные очертания луны. В комнате веяло спокойствием и прохладой, но он знал, что заснуть ему будет тяжело. Подложив подушку под спину, он сел, прислонившись к спинке кровати, положив поперек себя карабин. Он медленно допил виски, и, когда бутылка опустела, сон накатился на него. Бутылка выскользнула из руки и скатилась по краю кровати на пол.

Фургон, груженный рудой, вынырнул из ночи, грохоча по булыжной мостовой, залитой лунным светом, направляясь в сторону железной дороги к форту Баувер. Упряжка мулов, напрягая силы, волокла тяжелую повозку вдоль улицы, в воздухе слышалось пощелкивание кнутов. Их звук донесся до незнакомца сквозь тяжелый пьяный сон, и он стиснул зубы. Из горла вырвался стон, как будто от боли, и он заметался на мокрой от пота подушке.

Это был все тот же сон, который приходил к нему всегда, как бы он ни был измучен, сколько бы виски он ни выпил, что бы он ни делал, чтобы забыть о нем. Во сне была улица, грязная пыльная улица со следами колес и покосившимися строениями по бокам. Посредине стоял высокий мужчина, а вокруг него черными тенями в лунном свете вырисовывались фигуры всадников на черных лошадях. Лицо мужчины было бледным, и руки его были в крови. Мужчина закрывал лицо руками, защищаясь от ударов кнутов, рассекающих его руки в кровь.

Во сне был и револьвер, но он лежал на земле в пыли. Во сне был знак: плоская серебряная звезда, сверкающая на рубашке высокого мужчины. Звезда не защищала его от яростных ударов кнута. Во сне была кожа — плетеные кнуты из сыромятины с кусочками свинца на концах. Кнут рассекал кожу и мясо до кости. Удары кнутов подрубили высокого мужчину, как сухой тростник, и бросили в пыль. Во сне была агония и ярость. Жуткий крик, вырвавшийся из горла высокого мужчины. И затем была тишина.

Мужчина глухо вскрикнул, проснулся и вытер вспотевшее лицо рукой… Занавески заколыхались, и он уставился на открытое окно, напряженно вслушиваясь в звуки улицы. Но за окном только тихо шептал ветерок да слышался отдаленный рев мулов. Описав ногами полукруг, незнакомец сел на кровати, обняв карабин, и стал терпеливо дожидаться рассвета.

Внизу лестницы его встретил запах горячего кофе. Дразнящий аромат наполнил рот незнакомца слюной и заставил желудок болезненно сжаться. В голове шумело от недосыпания и слишком большого количества виски, выпитого вчера, и он охотно отдал бы душу за глоток черного, бодрящего кофе.

— Доброе утро!

Голос был музыкальным, серебристо-бархатным. Незнакомец замедлил шаг на последней ступеньке и посмотрел в сторону стола. Около него стояла Сара Белдинг, расставляя свежие герани в большой вазе с водой. На ней было платье из бледно-зеленою ситца, которое выгодно оттеняло темно-зеленые глаза и подчеркивало белизну кожи. Было приятно начать утро со встречи с таким очаровательным созданием.

— Как вам спалось? — Задавая вопрос, она слегка наклонила голову в одну сторону и откинула прядь черных волос с бледного лба.

— Хорошо, мэм.

Он чувствовал на себе ее любопытный взгляд. Незнакомец видел свое отражение в коричневом зеркале и потому знал, какое жалкое зрелище он представляет — бродяга с трехдневной щетиной на изможденном лице в обтрепанной одежде, покрытой недельным слоем пыли. Он надвинул шляпу поглубже на глаза и направился к передней двери.

Генри Белдинг бежал в направлении отеля со всей скоростью, которую позволяли его тоненькие ножки и объемистый живот. Он достиг двери как раз в тот момент, когда в ней появился незнакомец, и быстро отступил в сторону, чтобы избежать столкновения.

— Доброе утро… сэр. — Его грудь тяжело вздымалась от быстрого бега.

Незнакомец кивнул в ответ, разглядывая улицу.

— Насчет комнаты, — торопливо проговорил Белдинг. — Она ваша на любой срок, какой вам понадобится. Я надеюсь… я надеюсь, ваше пребывание в Лаго будет… радостным и… счастливым.

Перед лавкой цирюльника стояла плотная группа из четырех мужчин. Незнакомец инстинктивно напрягся, его рука метнулась к револьверу, но разговаривавшие пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Один из них засмеялся и швырнул окурок сигары на середину улицы.

— Я сообщу вам. Я могу задержаться, а может, и нет, — бросил через плечо незнакомец Белдингу.

Генри Белдинг вымученно улыбнулся.

— Надеюсь, вы все-таки останетесь, сэр. Я искренне надеюсь.

Незнакомец коротко кивнул и покинул веранду. Ему не нравилось, как этот человек лебезил перед ним, чуть ли не кланяясь. Над лавкой цирюльника висела вывеска, которая гласила:

«БРИТЬЕ И ВАННА — 50 ЦЕНТОВ»

Он направился к ней неторопливым шагом, не обращая внимания на то, как люди вокруг глядели на него. На середине улицы он задержался, чтобы пропустить катафалк, запряженный двумя черными лошадьми. Катафалк вез три простых деревянных гроба: один внутри а два сверху. Незнакомец знал, кто это, и не снял шляпы, отдавая дань уважения умершим. Люди, которых он видел на улице, поступили так же. Пропустив катафалк, незнакомец продолжил свой путь по направлению к лавке цирюльника.

В лавке стоял запах лавровишневой воды и свежего мыла. На единственном в лавке стуле сидел пожилой мужчина с грустным выражением глаз. Титус Андерсон, лучший в Лаго дантист и мастер расчески и ножниц, ворчливо приветствовал посетителя. Он только что закончил точить бритву, и ее лезвие сверкнуло на солнце, когда он махнул рукой в сторону скамейки, прислоненной к стене.

— Присаживайтесь, мистер… Я освобожусь минут через пять.

Незнакомец снял шляпу и стряхнул пыль со штанов.

— В вывеске упоминается ванна.

Цирюльник расплылся в улыбке.

— Да, сэр. Лучшая в городе. Горячая вода и свежее мыло. — Он посмотрел в противоположный конец лавки, отгороженный цветастым одеялом, закрепленным на веревке. — Мордекай! Наполни ванну горячей водой! Мордекай! Джентльмен желает принять ванну!

Мордекай Форчун выглянул из-за одеяла и широко улыбнулся при виде незнакомца.