Макс Брэнд - Бандит с Черных Гор

Эта мысль заставила Дюка оборотить взгляд на северо-восток. Там поднимались Черные горы. Да, лучшего имечка не придумаешь! Огромные массы зеленоватой вулканической породы, извергнутые некогда из недр земли и отданные во власть ветров и дождей, превратились в нечто неприятно черное. Правда, кое-где скалы пронизывали жилы железной руды, и потому тяжеленные пирамиды железных и каменных скал, футов в двести в основании и в два раза выше ростом, напоминали невероятные металлические цветы. Солидное расстояние несколько смягчало диковатый вид Черных гор, однако трудно было представить себе, что живая душа может поселиться там, даже если эта душа скрывается от жестоких преследователей. Действительно, кто поверит, что там вообще может жить человек! Но Гатри пламенно заверил шерифа, что тот человек, поставивший себя вне закона, живет именно там.

Хотя, если разобраться, идея этого человека — спрятаться в Черных горах — была совсем неплоха: кто найдет его в лабиринтах беспорядочного нагромождения скал? А ведь из этой естественной крепости так удобно ради собственной корысти грабить трудолюбивый народец! Неприметная и удобная пещера вполне могла служить грабителю надежным убежищем. Глаза Дюка сверкнули. Если настанет час — а он в этом был почти уверен, — когда общество решит раз и навсегда изгнать его и тем самым окончательно превратить в отшельника, он последует примеру загадочного беглеца, что слоняется по Черным горам, словно неприкаянный.

Собачий лай заставил его повернуться в новом направлении, и в тот момент, когда на востоке появилась над горизонтом краюшечка солнца, Дюк сразу обнаружил место, где гавкали собаки. Они располагались в очень удобной псарне, переоборудованной из старой кузницы. Только почерневшие от дыма балки напоминали о том, что когда-то здесь звенели по тяжелым наковальням молоты и чадил раскаленными угольями горн. В строении собак держали в непогоду, а сейчас они вольготно расположились во дворе псарни — собаки самых разных пород и размеров.

Однако даже неискушенный человек легко мог определить, что это не была собранная с бору по сосенке свора разнопородных псов. На каждой из зверюг были заметны следы жесточайших боев. У одного кобеля было оторвано ухо, и кто знает, может, это преступление совершила злобная пума. Вдоль спины матерого ветерана тянулся страшный рваный шрам, сохранивший память о когтях взбешенного бурого медведя. Вряд ли какая из собак не была отмечена чем-то в этом роде. Сейчас они громко лаяли, требуя пищи, время от времени демонстрируя друг другу зубы и вступая в короткие дружеские схватки.

Иные, несколько более приятные, собачьи голоса заставили Дюка уйти от обозленной своры и переместиться к небольшому огороженному дворику, где он обнаружил примерно с полдюжины низеньких длинных собачек с висячими ушами, симпатичными мордами и очень сообразительными глазками. Это были знаменитые полицейские собаки Гатри. Вот с этими двумя сворами и намеревался он преследовать таинственного преступника. Дюку эта затея не очень нравилась. Лучше уж встретиться лицом к лицу с противником, пусть даже с двумя, и схватиться с ними по-честному, чем рыскать по горам в сопровождении стаи диких зверей и, эксплуатируя их непревзойденные способности, вынюхивать добычу, лишая загадочного бандита всякой возможности к сопротивлению.

Но, как бы там ни было, никто еще этого таинственного противника не передавал Дюку на расправу. У него будет еще достаточно времени, чтобы задуматься над тем, стоит ли проявлять милосердие к нему, или же, напротив, жестоко расправиться с ним при первой же встрече, когда он схватит его при помощи вот этих милых собачек. Вдруг он почувствовал на спине чей-то взгляд. Мгновенно обернувшись, Дюк увидел какого-то здоровенного мужчину — ростом с самого Дюка, но гораздо шире в плечах, — который хладнокровно стоял прямо у него за спиной и спокойно наблюдал, развлекая себя именно тем образом, который больше всего не нравился Дюку. Он как-то не привык видеть насмешливую улыбку на устах людей, находящихся рядом с ним. Но по отношению к незнакомцу все-таки следовало вести себя осторожно. Огромное тело не было отягощено жиром и тяжелыми мышцами, которые в значительной степени снижают подвижность стрелка. Бедра его были узки, талия тонка, грудная клетка весьма развита, а плечи — просто широченные.

Словом, этот человек выглядел так, как обычно выглядит самый сильный человек в компании. Смотрел он без страха, заглядывая глубоко в душу, и вообще вид у него был отважный и решительный. Все это Дюк подметил моментально.

Лицо незнакомца было таким же интересным, как и его фигура. Черты лица резкие, хотя вряд ли ему было больше двадцати пяти или двадцати шести лет. Но морщины — словно у пятидесятилетнего. Маленькие серые глазки прятались под густой щетиной бровей. Нос у него был орлиный, крючковатый, губы толстые, а подбородок квадратный. Словом, Дюк сразу отметил про себя, что это лицо весьма походит на морду боевого пса из первой своры. Прошло еще мгновение, и ему показалось, что где-то он уже видел эту физиономию. Дюк принялся было перебирать в памяти самые опасные встречи в своей жизни, но вскоре понял, что этот парень — просто-напросто собирательный тип всех тех ребят, с которыми ему приходилось схватываться один на один в честном бою.

— Я думаю, вы и есть тот самый Дюк? — спросил незнакомец.

— Да, это мое имя, так меня кличут.

— Я — Стив Гатри.

Они не спеша поздоровались, не решаясь сразу крепко пожать друг другу руки, будто не желая прежде времени выдавать собственные силы.

— Значит, вы приехали, чтобы повести за собой людей в Черные горы?

— Надеюсь, это станет моим основным занятием.

— Что ж, хорошо, — произнес Стив, — желаю вам удачи. Дядя Билл очень озабочен. Я думаю, вы подходящий человек, если все то, что я о вас слышал, правда,

И в ту же секунду по лицу его пробежала усмешка, недвусмысленно свидетельствовавшая о том, что он сильно сомневается в собственных словах.

Встреча с племянником хозяина знаменовала не очень удачное начало карьеры Дюка на ранчо Гатри. В старые добрые времена куда более безобидная беседа неминуемо вызвала бы стычку. Но за три года тяжелого каторжного труда он научился кое-чему, а в числе прочего запомнил золотое правило: не спеши резать по живому.

Стив Гатри проводил его до дома, в котором спали ковбои, и, когда они, заспанные, стали по очереди выползать на свежайший утренний ветерок, перезнакомил их с Дюком. Имена их влетали в одно ухо и вылетали из другого, и единственное, что он четко отмечал про себя, — их лица, походку, манеру стоять и держать руки, а также степень откровенности, с которой они встречали его взгляд.