Макс Брэнд - Бледнолицый шаман

Вор пропал из виду, и Рори метнулся за ним. Перепрыгнув через ясли, он увидел фигуру, скорчившуюся у ног Дока, а затем успел заметить тусклый отблеск лезвия. Подогнув ногу, он едва уклонился от ножа, просвистевшего рядом с горлом, и нанес удар коленом в лицо краснокожего. Тот наконец успокоился.

— Эй, эй! — услышал Рори негромкий возглас, и еще один силуэт головы в обрамлении перьев появился в дверном проеме конюшни. Затем послышалась испанская речь:

— Все в порядке, брат? Тебя что, ударила лошадь? Это тот вороной конь, который сделает тебя вождем…

Рори выдернул нож из безвольной руки своего первого противника и стал подкрадываться ко второму, но тот вдруг шагнул в сторону и побежал по залитому лунным светом двору, прыгая, как заяц.

Майкл пронзительно свистнул, подавая сигнал тревоги, и вернулся к индейцу.

Руки и ноги у того уже были спутаны веревкой для привязи лошадей, когда из дома выскочили Уэр и повар, полуодетые, но вооруженные до зубов. Они увидели, что почти весь табун мечется по загону, а Рори выходит из конюшни, с бесчувственным телом на руках.

Он вкратце рассказал им, что произошло. Повар, все еще тяжело дыша от возбуждения, заорал:

— Вот это уж точно отличное вложение капитала, сэр. Вы дали ему свою старую одежду и месячную плату, а он спас вам лошадей на тысячу долларов от этих собак-апачей. А ну-ка, давайте посмотрим на этого конокрада!

Они затащили пленника в кухню и поставили его на ноги, уже немного пришедшего в себя. Присутствовали все, в том числе женщины и несколько мексиканцев, чьи глаза горели, словно у койотов,

При свете лампы Рори Майкл увидел приземистую фигуру молодого индейца, лицо которого не было обезображено интеллектом и казалось пригодным только для жевательных процессов. Нос у него был приплюснутым, с раздувающимися ноздрями, а длинные, заплетенные в косички волосы ниспадали на плечи. Кривые ноги спереди походили на колесо. Щека заплыла и темнела синяком в том месте, куда от всей души приложился коленом Рори. Но эта опухоль не портила лица ее владельца, вряд ли какое-либо изменение могло бы его ухудшить еще. Однако осанка индейца была величественной.

— Боже, он похож на какое-то привидение, — прошептала Нэнси. — Что же с ним делать?

— Повесить! — отрезал Уэр. — Конечно же, повесить.

В то время в Аризоне не было и видимости закона. Там, где стояли воинские гарнизоны, царили армейские порядки, но не дальше границ фортов. Кругом простирался безбрежный океан беззакония. Население этих земель составляли в основной своей массе негодяи, которых не смогла вытерпеть Калифорния, а также беглые мексиканцы из Соноры и разного рода отъявленные мерзавцы из восточных городов.

Встречались, конечно, и честные люди, пытавшиеся организовать прииски или заниматься скотоводством. Методы обращения с нарушителями спокойствия их владений были лаконичными и суровыми. Во-первых, не было времени. Во-вторых, повешение было общепринятым наказанием за преступления, совершенные в настоящем или прошлом. Поэтому не удивительно, что «полковник» сразу же приговорил индейца к смерти.

— Бедняга, — промолвила Нэнси. — Неужели он заслуживает…

— Генриетта, — строго отрубил «полковник», — уведи дочь. Это чисто мужское дело.

Женщины даже не пошевелились. Похоже, им нравилось смотреть на конокрада и на его жестокое лицо.

Затем они взглянули на Рори, который стоял в стороне.

— Ладно, сначала мы выясним, кто это такой, — сказал Уэр. — Эй, Хуан, — добавил он по-испански, — ты можешь говорить на языке апачей, похоже, он из этого племени. Спроси его, кто он такой.

Хуан, круглолицый пеон, важно выступил вперед и задал пленному несколько вопросов на гортанном диалекте. Однако лицо того оставалось безучастным. Хуан повернулся к хозяину.

— Он не будет говорить. Но это точно апач. На нем и мокасины апачей, и перья так красят только они. Он уже убивал людей и, возможно, белых. Иначе он не носил бы перьев с такой окраской.

— Так-так. Значит он — апач и к тому же убийца, — протянул «полковник». — То, что он конокрад, — это несомненно. Так почему мы еще сомневаемся, Тод? — обратился он к счетоводу. — Есть ли причины, чтобы сомневаться?

Тод Мерит был одним из тех злых людишек, которые обожают всякого рода ссоры. Он с ненавистью взглянул на индейца:

— Его мало повесить. Сначала я бы поджарил этого ублюдка. Вот что я бы сделал. Поджарил бы его.

— Тише, Тод! — вскрикнула Нэнси. — Он понимает английский.

— Понимает? Почему ты так решила?

— Он сразу взглянул на огонь после твоих слов. Какая ужасная мысль, не вздумай повторить ее.

Голова апача не шелохнулась, но глаза его медленно повернулись к девушке и взгляд замер на секунду. Несомненно, она была права, он понимал то, о чем шла речь.

— Тем хуже для него, — решил хозяин. — Если он понимает язык, значит, у него была возможность приобщиться к благам нашей цивилизации. И он отказался от них! Ну что ж, единственное, чего он заслуживает, так это болтаться на веревке. Надеюсь, он понимает, о чем я говорю. Тод, Благер, — это уже к повару, — пошли со мной, привяжем веревку к тополю. Там есть ветка как будто специально для этого случая. Рори, ты справился с ним, когда у него были руки свободны, и я думаю, что ты тем более справишься с ним сейчас. Генриетта, забирай Нэнси и отправляйтесь спать.

Мужчины поспешили выйти из дома и начали орать хриплыми голосами во дворе. Женщины так и не сдвинулись с места.

Рори, оставшийся на кухне, повернулся к ним.

— Думаю, что смогу кое-что разузнать у него, — сказал он, — только оставьте нас наедине.

— Не будет он говорить, — произнесла миссис Уэр. — Они живут ужасной жизнью и готовы к страшной смерти с рождения. Единственное, что они понимают — убийство.

Наконец, ушли и они. Рори сразу же перерезал веревки, которыми были связаны руки и ноги индейца, затем показал на открытое окно.

К его удивлению, апач не пошевелился. Глубоко дыша и высоко держа голову, он взглянул на бледнолицего; в глазах его горел огонь ненависти.

— Видишь, — вымолвил Майкл негромко, — и я понимаю кое-что. Для вас кража — не преступление, а удаль. Ну и слава Богу! Вороной остался со мной. Что мне с того, если тебя повесят. Окно открыто — вперед!

Индеец поспешно шагнул к окну. Затем повернулся, как будто хотел что-то сказать, но забыл слова, и разбежавшись, нырнул ласточкой в окно, беззвучно приземлившись во дворе.

Рори Майкл бросил веревку в огонь, пылавший в очаге, и только тогда закричал:

— Караул! Помогите! Убежал!

— Что случилось? -заорал «полковник».

— Черт его знает! Развязался, наверное. Так врезал мне, что я растянулся на полу, а сам выскочил в окно как стрела.