Макс Брэнд - Джон Кипящий Котелок

Меня прошиб холодный пот. Я не осмеливался думать о том, что бы это могло значить, и ухватился за первую мысль, которая, как мне показалось, была спасением: действительно, в этот вечер у Грешама было не в порядке с мозгами.

Внезапно он прекратил ходьбу из угла в угол и спросил меня устрашающим тоном:

— Ответь по совести, Шерберн! Ты хотел бы, чтобы она стала твоей?

— Хорошо, скажу тебе правду. Я не слепой и вижу то же, что видят другие! Лучшей девушки я еще не встречал. Да, хотел бы!

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул:

— Превосходно! Нам лучше играть в открытую. Я рад, что мои догадки подтвердились!

— Догадки?! — воскликнул я с иронией.

— И то правда, — признался он, — я знал наверняка. Видишь ли, за тобой кое-кто приглядывал, поскольку с момента нашей первой встречи я понимал, что к тебе нужно особое внимание.

— Не иначе как Доктор? — охватило меня негодование.

— На этот вопрос я, конечно, отвечать не стану. Если у тебя есть какие-то подозрения, проверять их придется самому. Но неужели ты думаешь, что я вот так запросто доверил бы мой отель незнакомцу, оставив тебя совсем без присмотра?

Это был сокрушительный удар! Вот только что я говорил себе, что мой кумир — этот полубог, Питер Грешам — с невероятной проницательностью разглядел, что, несмотря на все мои недостатки, в моей груди бьется честное сердце! От этого был готов возлюбить весь белый свет, чуть лучше отнестись ко всему роду человеческому, включая себя самого. Но теперь выяснилось, что Грешам лишь делал вид, будто предоставил мне полную свободу. В реальности же он все время держал меня на поводу и до сих пор просто не давал мне почувствовать, где конец веревки, к которой я привязан.

— Досадно это слышать, — сказал я. — По правде говоря, как-то это гадко, Грешам. Думаю, на сегодня нам лучше прекратить этот разговор, с меня довольно! Прикажешь сию минуту собираться в дорогу?

Питер повернулся лицом к окну, но я видел, что он борется с собой.

— Нет, тогда она поймет, что это я тебя отослал, — ответил он. — Решит, что я был в более выгодном положении, и…

— Черт возьми, Грешам! — заорал я. — Ты говоришь так, будто мы с ней жених и невеста!

Он покачал головой:

— Нет, оставайся, поглядим, что из этого выйдет. Надеюсь, мы сумеем решить вопрос полюбовно. Останешься?

И тут я понял, что мне подвернулась отличная возможность порвать с Грешамом, без всяких объяснений уехать от него в Долину Сверчков, в лапы к Красному Коршуну, да хоть к самому дьяволу!

— Еще подумаю, — произнес я. — Но сейчас, наверное, мне лучше всего убраться и забыть дорогу обратно!

— Оставив ее здесь? — удивился Грешам с сомнением в голосе. — Надолго ли тебя хватит?

Мне нужно было многое обдумать — столько, что не хватило бы дня или даже целого месяца. Конем я уже успел обзавестись. Это был пегий дьявол с горбатым носом, мерзким характером и собственным мнением насчет того, как нужно вести себя под седлом. Пытаясь с ним совладать, я пришел к выводу, что он был послан мне в наказание за мое упрямство. К тому моменту, как пегий промчал меня бешеными скачками из одного конца городка в другой и обратно, а затем понесся в горы, я уже не понимал, в какую сторону еду, но все же был счастлив хоть ненадолго убраться из Эмити.

Когда тошнота от тряски отступила и я немного пришел в себя, то увидел, что нахожусь у маленькой лощины, а Эмити светлым пятнышком виднеется за холмами позади. Я соскочил на землю, скинул поводья с этой бестии, присел под деревом и от нечего делать вытащил кольт из кобуры.

Большинство из нас лучше соображает, когда вертит что-нибудь в руках. Не знаю, как вы, но я — точно. И ничто меня так не успокаивает, как знакомое ощущение рукоятки старого кольта, уютно спрятавшейся в ладони. В стороне я приметил большой булыжник, фунтов этак в десять, и принялся в него постреливать, целясь в самый верх, так что каждый раз перекатывал его с боку на бок, словно тюк сена. И сам не заметил, как разрядил в него оба револьвера, после чего загнал в барабаны новую дюжину патронов, чтобы еще пострелять.

Однако старый камешек уже получил хорошую трепку, и вдобавок я прицелился чуть ниже, чем следовало, так что пуля угодила ему, можно сказать, в самое брюхо, отчего он разлетелся на куски.

Я тихонько выругался и в следующее мгновение был несказанно рад, что сделал это вполголоса, так как сзади послышался женский голос:

— Вижу, тринадцать — ваше счастливое число?

Я обернулся, и кто же еще мог быть у меня за спиной, как не Дженни Лэнгхорн? Она смотрела на меня с ухмылкой, морща веснушчатый нос! Странная девушка — ухмылялась как мужчина, а улыбалась как женщина! Но чаще — ухмылялась.

— Вообще-то не хотел его разбивать, — сообщил я.

— Тогда, значит, сделали больше, чем хотели. Так вот где вы упражняетесь в стрельбе?

— Обычно не здесь, мэм. Просто сюда уединился, чтобы кое о чем подумать.

— Дурное это занятие, Джон! — произнесла Дженни шутливо. — Я вот уже давно думать перестала.

— Почему?

— Потому что это ни к чему не приводит, — заявила она. — Если человек начинает над чем-нибудь размышлять, пытаясь докопаться до истины, то вскоре уже готов поверить в любую ложь, лишь бы она была приятной. А все его догадки так и остаются догадками. — Она чуть пришпорила своего пони, а затем согнулась в седле, опустила локоть на переднюю луку и, положив подбородок на тыльную часть ладони, резко сменила тему: — Мне кажется, будто вы невеселы.

— Так и есть, — признался я.

— Наверное, с кем-нибудь подрались?

— Нет, — удивился я.

— Что, со вчерашнего дня ни разу?

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— Будет вам! Я уже повидала Оливера Клемента.

Я так и ахнул!

— Поехала узнать, как там его больная нога, но оказалось, что у него еще и отек на подбородке!

Покраснев до корней волос, я пробормотал что-то нечленораздельное.

— Не понимаю, как это мужчины становятся друзьями после того, как один другого вздует!

— Да вовсе его не вздул! — запротестовал я. — Просто мне повезло — он случайно пропустил удар.

Я не то чтобы скромничал, мне ужасно хотелось перевести разговор на что-нибудь другое.

— Да, он рассказал мне, что это был за удар! — опять ухмыльнулась Дженни.

— А что он вам еще рассказал? — встревожился я, проклиная про себя молодого болвана на чем свет стоит. Надо же быть таким ослом, чтобы все разболтать женщине!

— Только о том, как вы его уложили… спать! — ответила она и тут же поспешно поинтересовалась: — А разве еще что-то было?

— Нет-нет, — успокоил ее я. — Конечно не было!

— «Конечно не было»! — передразнила Дженни. И, помолчав, высказалась: — Очень жаль, что вы не прислушались к моему совету.