Макс Брэнд - Долина Счастья

— Да уж, душевный старик, — согласился Фэнтом, отбрасывая последние сомнения, одолевавшие его по пути в долину.

Но прежде, чем они успели возобновить беседу, дверь со скрипом распахнулась, раздался гонг, и радостный голос объявил:

— Ужин готов! Прошу к столу!

Друзья поспешно направились к дому.

Обстановка в доме отличалась простотой и непритязательностью. Стены были сложены из неотесанных бревен, с которых даже не была содрана кора, так что мох и глина, которыми были законопачены стыки, оказались у всех на виду. Длинный обеденный стол был сооружен из досок, положенных на подпорки и связанных вместе обрывками сыромятного шнура.

Однако, здесь было довольно уютно. В углу столовой был сложен большой камин, в котором полыхал огонь. Короче говоря, в жилище Джонатана Куэя все было устроено просто, но добротно.

Куэй грелся у огня, когда приятели вошли в столовую, но Фэнтом лишь мельком взглянул в его сторону, ибо в тот момент дверь в дальнем углу комнаты отворилась, и он впервые увидел появившегося из полумрака Луиса Кендала.

Чип Лэндер на редкость точно описал его, так что ошибиться было невозможно. Несмотря на то, что единственными источниками света в комнате была тусклая лампа и горевший в камине огонь, казалось, что вошедший, как метко подметил Лэндер, словно светится изнутри. Его бледное, узкое лицо с первого же взгляда врезалось в память, так что забыть его было уже невозможно. Более того, Джим Фэнтом почувствовал на себе его тяжелый взгляд и понял, что ему уже дали начальную оценку и запечатлели в памяти.

Джонатан Куэй радостно представил вошедшего, и Кендал медленно двинулся дальше, не спуская глаз с Фэнтома, словно пытаясь откинуть некую завесу, и разглядеть за нею его истинную сущность. И в этот момент Джим Фэнтом всем сердцем возненавидел этого человека, как никогда остро осознавая собственное бессилие и страх перед ним. Холодная, костлявая рука пожала его руку, протянутую для рукопожатия, медленно сжимая пальцы, в которых чувствовалась огромная сила. Затем последовало приглашение к столу, и все поспешили занять свои места.

Фэнтом был очень рад освободиться от испытующего взгляда Кендала; даже ещё не успев пообщаться с этим человеком, он уж горячо ненавидел его. Ему было не по себе. Он чувствовал себя напуганным мальчишкой, краем глаза наблюдающим за более сильным и удачливым соперником.

Про себя он почему-то решил, что этот человек должен был бы вызывать к себе жалость. Подумать об этом его заставила нездоровая бледность и некоторые признаки, свидетельствующие о физическом уродстве. Фэнтом никак не мог определить, в чем дело, в чем он ошибается, но намек на некий физический недостаток крылся и в узких, покатых плечах, и длинных, костлявых руках, обтянутых бледной кожей. Ел он неуклюже; глядя на него можно было подумать, что он стиснут с обеих сторон боками соседей по столу, и поэтому его локти крепко прижаты к туловищу. Он не отрывал глаз от тарелки, но не было никакого сомнения в том, что он зорко наблюдал за всем, что происходило в комнате.

У Фэнтома возникло ощущение, что он оказался запертым в клетке с диким зверем. Он чувствовал себя жалким и беспомощным, с ужасом ожидая того момента, когда Кендал обратится к нему с каким-нибудь вопросом. Он испытывал безотчетный страх перед этим человеком и ненавидел себя за это.

Затем он понял, что Куэй уже какое-то время что-то говорит, рассказывает о новичке, посвящая Луиса Кендала в подробности его биографии, в то время, как Кендал продолжает равнодушно жевать, ни взглядом, ни жестом не выказывая своего интереса к происходящему.

— Мы должны помочь Джеймсу Фэнтому начать новую жизнь, Луис, — говорил Куэй. — Я вижу в нем все задатки законопослушного гражданина. Побольше бы таких ребят нам в долину!

Кендал равнодушно тыкал вилкой в гарнир, сгребая его горкой.

— Скольких человек ты уже грохнул? — спросил он гнусавым и на удивление громким голосом.

Фэнтом вздрогнул от неожиданности. Это непроизвольное движение получилось таким резким, что его стул со скрипом сдвинулся с места, и Кендал самодовольно ухмыльнулся. При виде этого Фэнтом ощутил прилив ярости, которая мгновенно оттеснила все его страхи на второй план.

— Меньше, чем тебя могло бы заинтересовать, — ответил он.

Он поднял голову и в упор взглянул на собеседника. Его голос прозвучал вызывающе, но Кендал не обратил на это никакого внимания. Он продолжал неподвижно сидеть, по-прежнему уткнувшись в свою тарелку и чему-то загадочно улыбаясь.

Куэя же, похоже, это сильно встревожило.

— Не обижайся на Кендала, — обратился он к Фэнтому. — Луис немногословен, но уверяю тебя, его очень волнуют твои проблемы — не меньше, чем меня! Если не возражаешь, то я могу ответить за тебя. Я взял себе за правило следить за карьерами парней, подающих большие надежды. Ну, в общем, в Тумстоне произошла одна история, когда двое мексиканцев искали неприятностей на свою голову и нарвались на Джима Фэнтома.

— Мексиканцев было четверо, — поправил Кендал, по-прежнему улыбаясь в свою тарелку.

— Ну что ж… значит, ты информирован куда лучше меня, — пробормотал Куэй. — Ну, в общем, из тех четверых двое отправились прямиком на тот свет. Фэнтом дал отпор сразу четверым агрессорам, посягнувшим на его жизнь. Разумеется, после того случая окружающим ничего не оставалось, как проникнуться уважением к нему. Потом последовали разборки с Линчем и Гарри Лордом. Думаю, это все. Итого получается четверо. Так, Джим?

Фэнтом уже собирался что-то ответить, но Кендал опередил его, лениво протянув все тем же неприятным, гнусавым голосом:

— Ну и плюс к тому так, по мелочи, человека два-три!

— Вот как? — удивился Куэй. — А теперь ещё и юный Фелан…

— Фелана я не убивал, — гневно возразил Фэнтом.

— Очень хорошо, очень хорошо! — поспешно согласился Куэй. — Фелана ты не убивал! Никто тебя и не винит. Скажем так, это точка зрения закона, не так ли? Ведь тебе же не хотелось бы угодить в лапы шерифу по обвинению в этой смерти, правда?

— Нет, — медленно проговорил Фэнтом. — Скорее всего, они просто вздернули бы меня — и вся недолга. Но… зачем ты спрашиваешь об убийствах, Кендал?

— Тебе было восемнадцать, когда тебя засадили за решетку. Вот я и подумал, — невозмутимо сказал Кендал, — что семь лет — довольно большой срок для восемнадцатилетнего мальчишки. Ведь у каждого есть право на собственное мнение, или ты так не считаешь?

Внезапно он оторвал взгляд от тарелки и в упор уставился на Фэнтома. Глаза у него были какого-то неопределенно-водянистого цвета, но в них горел странный огонь, какого Фэнтом никогда не видел раньше. Он вздрогнул, но выдержал этот взгляд, хотя это стоило ему немало усилий.