Макс Брэнд - Ночной всадник

— У тебя там конь стоит.

Барри кивнул.

— Сколько ты за него хочешь?

— Нисколько.

— Нисколько? Подожди, — возразил Стрэнн, — все имеет цену, и я должен получить этого коня, ясно? Должен! Я готов торговаться. Я не стану пытаться тебя разорить. Ты только назови свою цену, я заплачу. Мне кажется, что это справедливо.

— Он не слишком покладистый конь, — заметил Барри. — Возможно, он тебе не понравится.

— Насчет этого не переживай, — фыркнул Стрэнн, но все-таки умерил свое веселье и внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь понять скрытую насмешку. Однако глаза Барри оставались такими же извинявшимися. Стрэнн продолжил: — Я увидел в нем адов огонь. Он остановил меня как пуля. Я люблю таких лошадей. Они прекрасно подходят для схватки. Ну давай, называй свою цену. Эй, О'Брайен, плесни-ка нам горлодера. Я намерен заключить кое-какую сделку!

О'Брайен с выпивкой поспешно приблизился, тем временем Стрэнн вежливо осведомился:

— Ты местный?

— Нет, — спокойно ответил Барри.

— Нет? И откуда же ты приехал?

— Оттуда. — Барри грациозно махнул рукой в сторону всего остального земного шара.

Джерри хмыкнул и еще раз внимательно взглянул на собеседника.

О'Брайен поставил перед ними выпивку.

— За черного дьявола! — предложил Стрэнн. Он залпом проглотил свою порцию и, ставя стакан на стол, с безграничным изумлением заметил, что незнакомец не притронулся к виски, продолжая пить воду из своего стакана. — Ну, с Богом! — звонко объявил он и ударил тяжелым кулаком по столешнице. — Теперь о цене.

— Я не знаю, сколько стоят лошади, — пожал плечами Барри.

— Ну, для начала… Пять сотен баксов наличными… Золотом!.. За твоего… Как его зовут?

— Сатана.

— Как?

— Сатана.

Стрэнн снова хмыкнул:

— Так вот, пять сотен за Сатану. Как насчет такой цены?

— Если тебе удастся его объездить… — начал незнакомец.

— Черт! — улыбнулся Стрэнн и беззаботно махнул рукой. — Конечно, я его объезжу!

— В таком случае забирай его даром, — заключил Барри.

— Ты бы… Что? — переспросил Стрэнн.

Затем он медленно поднялся со стула и громко позвал людей. Двери мгновенно распахнулись, и в салун заглянуло множество лиц.

— Парни, этот джентльмен собирается отдать мне своего черного… Ха-ха-ха!.. Если я объезжу коня! — Джерри повернулся к Барри: — Они все слышали, и теперь сделка считается заключенной. Если твой конь меня сбросит, то дело не выгорело. Верно?

— Да, — кивнул Барри.

— Что за идея? — спросил у Джерри один из спутников по дороге из салуна на улицу.

— Понятия не имею, — пожал плечами Стрэнн. — Тот парень выглядит простоватым. Но я не виноват, если он заключил плохую сделку. Ага, вот и ты!

И Джерри схватил черного жеребца за уздечку. Его спасла только молниеносная реакция. Стоило ему коснуться упряжи, как Сатана сразу же повернул голову и щелкнул зубами, словно злобная собака. Жеребец не дотянулся до плеча Стрэнна только потому, что тот проворно отпрыгнул назад. Джерри, свирепея, засмеялся.

— Ему нужно удалить зубы, — крикнул он приятелям, — и побыстрее.

Тут раздался голос Барри:

— Я помогу вам взобраться в седло, мистер Стрэнн. — И, пробравшись через толпу, он подошел к жеребцу.

— Осторожно! — искренне встревожился Стрэнн. — Он отгрызет тебе голову!

Но Барри уже стоял спиной к ужасным зубам, снимая с шеи коня поводья. А жеребец тем временем навострил одно ухо, затем другое и доверчиво обнюхал плечо Барри. Толпа изумленно загалдела.

— Я подержу его голову, пока вы садитесь, — предложил Барри все так же спокойно.

— Ладно, черт меня побери, — процедил Джерри и добавил: — Порядок. Держи его голову, а я объезжу его без плети, правильно?

Барри рассеянно кивнул, его тонкие пальцы поглаживали бархатный нос жеребца, и он нежно разговаривал с конем — произнося, вероятно, те ничего не значащие слова, какие использует мать, успокаивая ребенка. Когда Стрэнн вставил ногу в стремя и подобрал поводья, черный конь вздохнул. Весьма неприятное зрелище, так собака поджимает хвост под занесенной плетью. Впрочем, конь скорее напоминал человека, брезгливо прикасающегося к нечистому животному. Толпа замерла, все улыбки исчезли. Джерри легко вскочил в седло, посидел, пробуя стремена. Они оказались коротковаты для нового всадника, но он решил не обращать на это внимания и, пониже надвинув шляпу на глаза, вытянул руку с плетью.

— Отпускай его! — крикнул Стрэнн. — Хэй!

Эхо от этого крика еще не затихло, когда Барри отступил от коня. Мгновение жеребец стоял будто прикованный. Он сильно дрожал и не отрывал горящих глаз от лица хозяина.

И тут произошло нечто невообразимое. Словно распрямилась часовая пружина. Жеребец вильнул крупом, и Стрэнн съехал влево. Прежде, чем Джерри успел выпрямиться, конь прыгнул, как на скачках, преодолевая барьер, и почти мгновенно набрал полную скорость. Промчавшись по улице недалеко, он опять взвился в воздух и приземлился на прямые ноги. Снова закрутился волчком и рванулся назад. Джерри изо всех сил натянул поводья, но ему мешали короткие стремена. К тому же все произошло так неожиданно, что он не успел подготовиться. Когда жеребец в очередной раз продемонстрировал сложный акробатический трюк, Стрэнна бросило вперед, его левая нога потеряла стремя, и он пулей вылетел из седла. Полное поражение! Джерри перевернулся в воздухе и приземлился в придорожную пыль. Сатана понесся к хозяину, оглядываясь на сидевшего в пыли наглеца.

Никто не рассмеялся, никого падение не обрадовало. Всё молча наблюдали за возвращением Джерри. О'Брайен смотрел на происходившее через дверной проем, теперь он положил руку на плечо одного из мужчин и прошептал тому на ухо:

— Будет беда, большая беда, Билли. Иди за Толстяком Мэтьюзом. Он сейчас замещает шерифа. Тащи его побыстрее сюда! Бегом!

Билли в последний раз взглянул на Стрэнна и заторопился по улице.

Человек, который умеет проигрывать и улыбаться, обычно считается самым благородным из побежденных, но улыбка Джерри, неторопливо возвращавшегося обратно, весьма обеспокоила окружающих.

— Однажды мы все оказываемся в пыли, — философски заметил он. — Но одна попытка ничего не доказывает. Я едва не справился с этим конем!

Барри повернулся к нему. Если бы в его лице мелькнула хоть тень насмешки, задира сразу бы выхватил револьвер, но в карих глазах по-прежнему светилось извинение.

— Мы не говорили о двух попытках, — сказал Барри.

— Мы говорим об этом сейчас, — процедил Стрэнн.

В толпе нашелся человек, слишком старый, чтобы представлять собой опасность, и, следовательно, способный вступить в переговоры со строптивым парнем, — О'Брайен.

— Джерри, ты сам выбирал правила игры. И проиграл. Думаю, тебе не стоит увеличивать свой проигрыш. Никто не играет дважды за одну ставку.