Макс Брэнд - Песнь хлыста

— Ты так думаешь? Да разве ты не видишь, папочка, что эти мужланы под деревом просто с ума посходили из-за той очаровательной плясуньи?

— Из-за нее? — насмешливо переспросил дон Томас. — С чего ты взяла? Кто она такая? Оборванная бродяжка, за несколько песо в неделю сбивающая себе ноги о голую землю.

— Мой дорогой, — возразила Доротея, — если одеть ее в шелка, то она станет украшением любой сцены в Мехико, да и в Париже тоже. Это настоящая артистка. Интересно, что она делает в нашем городке?

— Я сейчас спрошу ее, — отозвался дон Эмилиано.

Девушка как раз закончила танец, и толпа принялась неистово рукоплескать ей.

Один из пеонов, мужчина богатырского телосложения, пришел в такое возбуждение, что решил станцевать в ответ. Не зная иного способа, как воздать должное красоте девушки, он, не долго думая, подхватил танцовщицу вместе со стулом и принялся кружиться и вертеться, то и дело поднимая ее над головой. Им подыгрывало трио разошедшихся гитаристов. А когда выдохшийся наконец пеон запнулся, девушка со смехом соскочила на землю, и в этот момент дон Эмилиано громко окликнул ее.

Сквозь проход, образовавшийся в ошеломленной появлением знатных господ и их свиты толпе, девушка быстро подошла к дону Томасу и его спутникам, поклонившись всем троим.

— Что привело тебя во владения Лерраса? — обратилась к ней Доротея.

— Я услышала о помолвке прекрасной сеньориты и решила посмотреть на нее, — ответила девушка, склоняясь в низком поклоне до земли.

— Глупости! — не поверила Доротея. — Как тебя зовут?

— Розита… к вашим услугам, сеньорита.

— И сколько же заплатили за твой танец эти парни, Розита? — поинтересовалась Доротея.

— Целую кучу медяков. Да мне хватит!

— А ты знаешь, что достойна серебра и золота?

— Сеньорита, об этом я могу только мечтать.

— Послушай, Розита! А мне кажется, что не так давно твои руки купались в золоте и серебре.

— Мои руки? Ах, сеньорита, если бы это было так, то что бы я делала здесь, в таких лохмотьях?

— Вот это мне и хотелось бы знать, — заявила Доротея. — Подойди поближе!

Снова поклонившись, Розита приблизилась к лошади знатной дамы, и та, нагнувшись с седла, коснулась рукой лица танцовщицы.

— Сколько самых дорогих кремов ты потратила, Розита, чтобы твои руки стали такими бархатными? — тихо спросила она. — А сколько ты заплатила за французские духи? Остался лишь легкий аромат, но я, кажется, узнаю его. Я сама пользовалась такими — мне их дарили… Скажи, Розита, кто ты и что ты здесь делаешь?

Розита ответила таким же тихим голосом:

— Сеньорита, от вас ничего не утаить. Вы знаете, на что способна девушка ради любимого?

— Который заставляет ее бродяжничать как попрошайку? А потом отбирает все, что она заработала? — с любопытством продолжила Доротея.

— Нет, сеньорита. Он горд как дьявол и даже не желает смотреть на меня.

— Кто же он, Розита?

— Храбрый мужчина с синими глазами, сеньорита.

— И он здесь, во владениях Лерраса?

— Я надеюсь встретить его здесь.

— А как его зовут?

— У него несколько имен, и одному Богу известно, каким он воспользуется на этот раз.

— Так ты хочешь сказать, что он вне закона?

— Увы, сеньорита!

— Я правильно подумала, когда увидела тебя, — заключила Доротея. — Невозможно быть такой красивой и вместе с тем счастливой… Скажи, а ты придешь завтра в дом моего отца, чтобы станцевать для гостей?

— Если это доставит удовольствие сеньорите…

— О чем вы там разговариваете? — вмешался дон Томас.

— Дай ей денег, — попросила Доротея. — Завтра она придет к нам, чтобы станцевать для гостей. Но ей нужны деньги на приличное платье.

— Но сможет ли она найти его здесь, в глуши? — засомневался Леррас.

— Если есть деньги, то в любом мексиканском городишке можно найти все, что угодно, — возразила Доротея. — Сам увидишь!

Дон Томас достал бумажник, высыпал целую пригоршню монет в подставленные ладони Розиты и, сопровождаемый благословениями, выкрикиваемыми звонким голосом девушки, отъехал.

— О чем она говорила с тобой? — поинтересовался дон Эмилиано.

— Так, — отмахнулась Доротея, — о маленьких женских секретах, которые мужчинам знать ни к чему.

Немного погодя за городом, в сухом русле ручья, под прикрытием освещенных ярким лунным светом густых зарослей кустарника, Розита сидела и ждала. Наконец она услышала со стороны ущелья резкий свист, на который ответила двумя переливчатыми нотами. И тут же издалека до нее донесся конский топот.

Двое молодых всадников галопом подъехали к ней и, резко остановив коней, спрыгнули на землю. Отдав поводья своего коня Тонио Лэвери, Монтана подошел к девушке:

— Ну, что ты узнала, Розита?

— Вот это да! — воскликнула она. — Меня не было целых три дня, я прыгала, скакала, танцевала, пела до хрипоты, позволяла немытым пеонам хватать меня за руки, улыбалась им и делала вид, что исходящий от них чесночный дух приятней аромата майского цветения, а тут появляешься ты и спрашиваешь: «Что ты узнала?» Если хочешь знать, я узнала, что значит уродовать себя так долго!

— Прекрасная Розита, — поправился Монтана, — владычица моего сердца, перл добродетели, сияющая луна, освещающая путь в темноте моей жизни…

— Прекрати! — не выдержала девушка.

— Вообще-то, — заметил Монтана, — на всякие нежности у меня маловато времени.

— Ой-ой! Нежности! Нежности? Ты слышал, Тонио? Этот человек клянется мне в любви только по праздникам. Как я могла забыть, что сегодня будний день!

— У него холодная кровь, Розита, — заметил Тонио. — На твоем месте я бы давно бросил его. Еще ни одной девушке не удавалось завладеть вниманием Эль-Кида дольше чем на десять дней. Но перед тобой стоит Тонио, у которого самое преданное в мире сердце.

— Помолчи, Дик, — оборвал его Монтана. — Садись со мной рядышком, Розита. Давай поговорим… С каких это пор ты стала ныть, словно капризный ребенок? Это не похоже на ту прежнюю Розиту, которую я знал. Кстати, а где монах? Где мой дражайший братец Паскуаль?

— Запутался где-нибудь в кустах или напоролся на кактус — какая тебе разница?

— А Рубрис и Меркадо? Они тоже должны быть здесь.

— Не знаю. Я им не нянька.

— В тебя сегодня словно черт вселился.

— А ты и не заслужил ничего лучшего, — парировала Розита. — Что с тебя взять? Ты же гринго. Что можно ожидать от любовника-гринго, кроме каменного сердца и презрения?..

Монтана зевнул:

— Не будь занудой, Розита! Все твои мексиканские причитания гроша ломаного не стоят. В один прекрасный день, находясь в таком же скверном настроении, ты пырнешь кого-нибудь ножом, а мне потом придется вытаскивать тебя из тюрьмы.

— Да тебе плевать на меня, — возразила девушка. — Ты тут же забудешь обо мне и уйдешь к другой.