Макс Брэнд - Тропа Джексона

Но все, что Джесси мог услышать, напрягая свой супертонкий, как у лисицы, слух, так это слабый шелест ветра за стенами лачуги, похожий на дыхание огромного животного, голоса людей да еле различимый гул, напоминающий невнятное бормотание, которые всегда присутствуют в любом доме и днем и ночью.

Он почувствовал, что его начинает охватывать паника. На лбу выступил холодный пот. В распоряжении у него было всего полчаса, а Джесси знал, как быстро бежит время, когда его в обрез.

Джексон твердо сказал себе, как делал это много раз прежде, что страху не должно быть места, потому что там, где начинается страх, кончается здоровая работа мысли. Следовательно, он должен взять себя в руки и исключить все, что мешает решению неотложной задачи.

Усилием воли парень отогнал это жуткое чувство и даже вынудил себя улыбнуться, словно сама мысль о том, что он может чего-то испугаться, была смехотворной. Результат не замедлил сказаться: вскоре Джесси обнаружил, что шелест ветра, голоса людей снаружи, а также характерные для любого жилья звуки: поскрипывание и потрескивание, — все это как бы отдалилось от него на значительное расстояние. Он с гораздо большим вниманием смог заняться работой, требующей предельной концентрации его психических и физических сил.

Время шло. Наконец Джексон услышал или почувствовал — он затруднился бы сказать, было ли это чисто физическое или интуитивное восприятие — звук, отдаленно напоминающий гул пчелы — только тоньше его в десять раз, а следом за ним слабое сотрясение или щелчок внутри замка.

Сердце Джесси подпрыгнуло в груди. Пальцы тут же застыли на наборном диске, не повернув его дальше даже на тысячную часть дюйма. Потом он вскинул голову и посмотрел, на какой цифре это случилось. На диске значилось «семнадцать»!

Запомнив цифру, вернулся к прерванной работе.

Джексону показалось, что свет, который ударил в глаза, когда он открывал их, чтобы взглянуть на цифру, несмотря на опущенные вновь веки, застыл розовым пятном на зрачках и нарушил целостность его восприятия. Тогда, схватив носовой платок, он туго обмотал им лоб, чтобы добиться четкой фокусировки внутреннего зрения. После чего возобновил работу.

То, что он сейчас ощущал, можно было охарактеризовать как переход от тусклого предутреннего света к полному сиянию дня. Цифры, которые до этого смутно вырисовывались в его мозгу, вдруг стали четкими, ясными. Они медленно проплывали перед его внутренним зрением и исчезали где-то за горизонтом подсознания, а на смену им появлялись новые. Если прежде Джесси слышал звуки голосов, шелест ветра и невнятное бормотание развалюхи дома, то теперь стал различать их в тысячу раз сильнее, и вместе с тем они как бы вообще перестали для него существовать. Как увеличительное стеклышко собирает воедино воспламеняющую силу рассеянных солнечных лучей, чтобы сосредоточить весь их жар на пространстве не больше булавочной головки, так и Джексон направил все свои чувства только на то, что происходило внутри замка. Лишь одну вещь он не смог исключить из своего восприятия — излишне громкое биение собственного сердца.

С чуткостью и вниманием, превосходящими возможности обычных людей, Джесси продолжал работать. То, что он делал, не поддавалось никакой оценке и затмевало всякое воображение.

И тут снова раздался щелчок. На диске стояла цифра «сто пятнадцать».

Отложив ее в памяти, парень еще крепче стянул на лбу повязку из носового платка. И вскоре ему удалось обнаружить цифру «девяносто два». Получилась комбинация из семи знаков.

Ослепленный триумфом, Джесси поспешно набирал ее на диске, затем нетерпеливо потряс замок в надежде, что тот откроется.

Механизм не отреагировал!

Парня охватила дикая леденящая паника. Он чувствовал себя обманутым, так как был уверен, что правильно разгадал секрет замка и только какой-то трюк помешал ему добиться успеха. Тогда, отложив замок в сторону, он подошел к окну лачуги и выглянул наружу. Джек Такер и еще какой-то мужчина сидели под деревом с ружьями в руках.

Он знал, почему они сидят там, — караулили его. Это был почерк Хэймана. Предложение Джексона тот воспринял со всей серьезностью. А это означало — если он не уложится в полчаса, то Хэйман столь же обстоятельно сдержит свое слово.

Джесси крепко стиснул руки. Как все нелепо! Вон там сидит парень, которого он пришел спасти, избавить от гибельной участи преступников и головорезов, а он готовится пристрелить своего избавителя, как бешеную собаку, если тому вздумается спастись бегством.

Эта мысль привела его в дикую ярость. Однако, глянув на часы, Джексон выругал себя за то, что попусту теряет время. Прошло уже целых двадцать минут. Осталось только десять, чтобы спасти свою жизнь и дать Джеку Такеру шанс вернуться в общество порядочных людей. Второе напрямую зависело от первого и оставалось под большим вопросом. Но решение этой проблемы пока могло подождать — сначала предстояло разгадать секрет замка.

А поэтому секундой позже Джексон вновь оказался на коленях возле стола, прижав замок к уху.

Шум в ушах от приливов крови напоминал рев отдаленного прибоя. Из-за них ему ничего не удавалось расслышать. И вновь страшным усилием Джексон поборол эту физическую слабость. Сначала стали слышны шелест ветра и звуки голосов снаружи. Наконец ему удалось исключить эти звуки из своего восприятия и полностью сосредоточиться на главном — почти неразличимом писке наборного диска, звучащего даже тише, чем голос совести в душах самых закоренелых негодяев.

И вдруг шпенек упал!

На этот раз Джесси был уверен, что не ошибся, хотя уловил даже не звук, скорее это его сверхчувствительные кончики пальцев правой руки ощутили мгновенную пульсацию.

Он глянул на диск. Семнадцать! Значит, не ошибся, определяя первые цифры комбинации? Тогда, может, в спешке просто неправильно их набрал?

Кстати, такие вещи с ним уже случались и прежде.

Джексон быстро и ловко повторил набор цифр в той последовательности, как они им были услышаны. Дай Бог, чтобы все получилось! И вдруг замок сработал — массивные «собачки» убрались вовнутрь — секрет был разгадан.

Триумфатор взглянул на часы. Оставалось еще две минуты. Он развязал носовой платок, вытер им лоб и вспотевший загривок. Затем быстро развел руки в стороны, сделал полный вдох — выдох, растер щеки, которые были холодны как ледышки, следом несколько раз закрыл и открыл глаза, чтобы прояснился взгляд, так как знал, что из-за чрезмерной концентрации психических и физических сил зрачки его превратились в узкие щелочки.

Раздался стук в дверь.

— Ну, кто там? Ты, что ли, Хэйман? — весело откликнулся Джексон.