Макс Брэнд - Тропой дружбы

Но самое главное, в городке пахло каким-то возбуждением — чувствовалось, будто вот-вот здесь что-то взорвется, показав всем, что почем.

И хотя я нет-нет да и вспоминал про того здоровенного бизона, который так и рыскал по мне своими подозрительными глазищами, а все-таки радовался, что оказался в Потсвилле. Настроение было такое, как будто я ввязался в какую-то большую игру, не зная, стоило ли это делать и что будет потом — угожу в тюрьму или закончу день с друзьями в салуне.

Наконец мы пришли в «Империал» — самое лучшее трехэтажное здание в городе. Это был один из тех отелей, которые вечно стоят в строительных лесах: то их ремонтируют, то подмазывают свежей краской, то к ним пристраивают новые крылья. На первом этаже здесь находился большой вестибюль с деревянными колоннами, раскрашенными под мрамор.

Словом, «Империал» оказался по-настоящему шикарным местом, но еще более шикарным был молодой джентльмен, который встал с плюшевого кресла и с улыбкой пошел нам навстречу, готовясь пожать наши руки.

Я во все глаза глядел на него, потому что сразу догадался — это и есть тот самый Рональд, у которого такое доброе сердце.

Во всяком случае, одет он был просто замечательно, во все коричневое. Даже на ногах были узкие коричневые туфли, и только голубой галстук подчеркивал цвет глаз. Он выглядел холодным, гибким, гладким и блестящим, ну почти как змея. Его волосы, разделенные таким потрясающим пробором, что до самого затылка шла широкая белая полоска кожи, были темными от бриллиантина, так что понять, какого цвета они на самом деле, не представлялось возможным.

Помню, на нем был двубортный сюртук, а настоящего джентльмена всегда распознаешь именно по нему. Потому что большинство людей в сюртуках выглядят так, как если бы хорошая мысль вдруг пошла наперекосяк. В них у мужчин почти всегда слишком большие животы и как будто совсем нет грудных клеток. Но на сюртуке мистера Рональда Дюгана, с его прекрасным сердцем, не было ни морщинки. Он был весь до того гладкий, что прямо блестел.

Рональд показался мне чуть ли не самым красивым человеком, какого я когда-либо видел. По-настоящему красивым, со смуглой кожей, глянцевыми, как у ухоженного дитяти, щечками, большими, мягкими и удивительными глазами. Когда он улыбнулся, то в вестибюле как будто включился свет — так много у него было зубов и такие они были белые.

Я стоял и любовался им. Сразу было понятно, что он хочет пожать нам руки, потому что, как только встал с кресла, вытянул вперед правую ладонь, да так и держал ее, пока к нам приближался.

— Мой дорогой Нэд! Мой дорогой Нэд! — повторял он на ходу.

Подойдя, он опять включил свою улыбку. Я никогда еще не видел более подходящего места, чтобы заехать по нему кулаком.

Старина Слоуп сразу весь вспыхнул и так схватил руку Рональда, что тот заверещал.

— Ой, я опять сделал тебе больно! — испугался великан.

Рональд закусил губу и один за другим потер поврежденные пальцы, свирепо сверкнув глазами. Но потом тут же включил свое электричество и улыбнулся на весь холл.

— Так приятно было тебя увидеть, Рональд, что я совсем забыл о моей хватке, — проговорил Слоуп.

— Мне тоже так радостно встретиться с тобой, что я мог бы потерять руку и даже того не заметить, — откликнулся Рональд. — Где же ты был все это время, мой дорогой друг?

— Я шел через всю страну, — сообщил Слоуп. — Вот хочу познакомить тебя с моим верным другом. Все зовут его Рэд. Рональд, разреши представить тебе Рэда. Рэд, это мой брат Рональд.

Я подошел и пожал ему руку. Осторожно вытянув из моей ладони свои пальцы, он посмотрел на них, уверен, чтобы проверить, не испачкал ли я их. На этот раз на его губах появилась брезгливая улыбка.

— О! — сказал я. — Рад познакомиться с любимым братом Нэда.

Вероятно, добрейшему Рональду было бы приятнее обойтись без этого моего замечания. Оно вошло в него медленно и точно, как шляпная булавка. Он отвел глаза от рваного сюртука Слоупа и подарил мне взгляд, который прошил мою голову насквозь, от правого виска до левого уха. Но я не рухнул на пол, а только ему подмигнул.

Конечно, напрасно я так глупо поступил. Нет никакого смысла сразу кому-то давать понять, что ты его видишь насквозь и презираешь. Это вообще неправильная политика. Лучше всего всегда сохранять хорошую мину. А не можешь, носи темные очки или повязку на одном глазу, вот.

Так или иначе, но в ту секунду между мной и этой теплокровной змеей Рональдом будто вроде что-то проскочило. С этого момента мы всегда чувствовали друг к другу то же самое, только со временем все сильнее.

Наконец Рональд перевел взгляд на брата и проговорил:

— Я ждал тебя здесь со дня на день и ужасно беспокоился, не случилось ли чего?

— Неприятности коснулись только моих ботинок, — отозвался великан, продолжая держать руку на плече любимого брата. — Я шел в хорошем ровном темпе, но уж очень большая у нас страна, Рональд. Когда человек идет пешком, это занимает много времени.

— Правда, вот уж правда, — быстро заговорил Рональд. — Я не переставал огорчаться, что тогда до такой степени был стеснен в деньгах, что…

— О, дорогой друг, дорогой мой Рональд, — остановил его Слоуп, — не стоит об этом снова. Твое доброе желание для меня важнее денег.

— В самом деле? — Рональд включил свою улыбку на полную мощность.

— Конечно, — улыбнулся в ответ Слоуп, такой честный и такой глупый, что мне оставалось только удивляться.

— А сейчас, — заявил Рональд, — у меня есть для тебя неплохая новость.

— Да ну? — обрадовался великан и весь засиял.

— Насчет твоих акций, — пояснил Рональд.

— Здорово! — воскликнул Слоуп.

— Нет, в самом деле, новость очень хорошая, — подтвердил великодушный младший брат. — Ты ведь думал, что они стоят только тысячу или полторы тысячи долларов, когда уходил из дома, правильно?

— Верно, — кивнул Слоуп. — А сейчас?

— Ну, старина, ты ведь никогда особенно не разбирался в бизнесе, правда? — любовно продолжил Рональд.

— Боюсь, я ни в чем не разбираюсь, — вздохнул великан. — Но особенно, конечно, в бизнесе. А что произошло?

— Уже после того, как ты ушел, мы получили еще одно письмо от мистера Кристиана, и я подумал, что ты не станешь возражать, если я вскрою его за тебя.

— Конечно, я не стал бы возражать, — весело подтвердил парень.

Меня стало всего корежить, я громко закашлялся. Братец Рональд одарил меня взглядом, который мог бы разжечь сырые дрова. Затем выпустил на лицо только половину своей улыбки и поспешно обратился к оболтусу:

— Из письма, которое я вскрыл, выяснилось, что предложение изменено, поэтому я бросился закрывать брешь в твое отсутствие.

— Добрый старина Рональд! — совсем растрогался Слоуп, и глаза его засияли, как две свечки.