Макс Брэнд - Тропой дружбы

Когда мы доехали до конторы Бонанзы, я подумал, что, может, он и видеть нас не захочет. Но я ошибся, потому что мы спокойно прошли в его кабинет и он прогнал целую кучу людей, чтобы освободиться для нас. Даже очень сердечно пожал нам руки.

Ну и прохвост же он был! Вел себя так, будто у него с нами никогда не было никакой ссоры и он нас в самом деле очень любит!

Бонанза был разодет, как всегда, и выглядел, словно новенький доллар. Его большой длиннополый сюртук был еще шире, чем обычно, а штаны спадали на ботинки роскошными небрежными складками, как, может, мантия у короля. Он стал розовее, круглее и улыбался больше, чем прежде.

— Ну, ребята, это настоящее удовольствие! — приветствовал нас проходимец. — Дела могут подождать, когда меня пришли навестить старые друзья. Вы знаете, я никогда не допускаю, чтобы дела могли помешать приятным вещам. Хотя нам и не довелось провести вместе много времени, я все равно считаю, что мы хорошо узнали друг друга. Я не ошибаюсь?

Он засмеялся всем нам, подмигнул, а затем стряхнул пепел с сигары прямо на яркий ковер. Какое значение имел для него какой-то ковер? Там, откуда взялся этот маленький старый коврик, было полным-полно других. Вот с таким видом Бонанза и посыпал свой шикарный ковер пеплом.

За ту минуту, пока мы друг друга рассматривали, я почувствовал себя просто бедняком, хотя мог догадываться, что у него в кармане нет и пятидесяти тысяч долларов. Таким жуликам, как он, и не нужны деньги, они пользуются своими подлыми трюками и имеют все, что хотят!

Бонанза предложил нам сигары и фабричные цигарки, из которых я взял одну и стал потихоньку ее потягивать, потому что она была сладковатой, а еще потому, что Слоуп втихомолку огорчался из-за моей дурной привычки.

Разговор начал Блонди:

— Мы пришли побеседовать с вами насчет одной сплетни, которую тут услышали. Просто проезжали мимо и подумали, что, может, вы тоже захотели бы посмеяться над ней!

Бонанза Крис порозовел еще больше и засиял, готовый повеселиться вместе с нами.

— Ничего так не люблю, как хорошую шутку. Продолжай, Блонди! Я с удовольствием посмеюсь, даже если эта шутка касается меня. Когда дело доходит до шуток, то я демократ. Чем чаще смеешься, тем лучше, вот мой лозунг!

— Дело вот в чем, — продолжил Блонди. — Один старатель по имени Джо Мильтон заявился к нам и спросил, не желаем ли мы передать ему во владение половину Кристабеля, потому что когда-то ему принадлежал весь участок, а потом он продал вам половину. Мильтон сказал, что написал свое имя на чистом листе бумаги, а вы сделали так, что эта подпись подтверждает продажу всего участка, и что именно так он вам достался!

Блонди засмеялся, и Бонанза тоже, только как-то криво, одной стороной лица. Вторая осталась ужасно серьезной, что мне не понравилось.

— Так, значит, Мильтон со своей историей околачивается в округе? — полюбопытствовал мошенник.

— Да, конечно, он здесь, — подтвердил Блонди.

Слоуп наклонился вперед:

— Мистер Кристиан, я думал, что больше никогда не увижу вас, по известным причинам, но сейчас пришел вас просить, чтобы вы рассказали нам правду. Вы действительно купили у мистера Мильтона только половину его участка?

Бонанза закашлялся и хмуро посмотрел на свою сигару. Потом вдруг хрипло засмеялся и сказал:

— Бумага заполнена! Любой может ее увидеть! Внизу на ней стоит подпись Мильтона, а выше — соглашение, написанное другой рукой, если уж быть точным, но оно гласит, что Мильтон продал весь свой участок в Кристабеле. И под этим подпись, его подпись, которая удостоверяет, что все правильно! Что еще нужно?!

— Ничего? — очень быстро отреагировал Блонди.

Пожалуй, слишком быстро, потому что Слоуп укоризненно посмотрел на него, и я представил, как его совесть взбирается на высокую лошадь, чтобы пуститься с места в карьер.

И он начал:

— Только между нами, не то чтобы что-то можно было сделать по закону…

— Нет, черт побери, нет, сэр! — крикнул Бонанза и стукнул толстым кулаком по жирной ладони так, что она затряслась, как желе. — По закону ничего не может быть сделано, чтобы разорвать эту сделку! Если вас беспокоит именно это, я сниму с вас тяжкое бремя, заплачу вам добром за сделанное мне зло. По крайней мере, — продолжал он, спохватившись, что связывает себя обещанием, — подскажу вам надежный выход из этого дела и скажу правду: ни один суд в мире и даже все, вместе взятые, суды мира не смогут вас заставить выпустить Кристабель из ваших рук. А если бы это у них получилось, — тут он хитро улыбнулся и подмигнул, — я стал бы тем человеком, который подал бы на эти суды в суд! — И снова засмеялся.

Готов повторить в сотый раз, что свет не видывал такого пройдохи! Если Бонанза не мог выжать из вас монету своим мошенничеством, он хоть веселился за ваш счет. Казалось, для него это было одно и то же.

Но Слоуп если уж вцеплялся в какую-нибудь идею, то становился прямо бульдогом. Поэтому спокойно и серьезно поинтересовался:

— Не можем ли мы вернуться немного назад, мистер Кристиан?

— Сколько пожелаете, мистер Дюган, — мрачно и нетерпеливо откликнулся Бонанза и снова тряхнул сигарой, хотя на ней и не было никакого пепла. — Сколько угодно, а я попытаюсь вам ответить.

— Благодарю вас, — облегченно, как ребенок, получивший, наконец, желанную игрушку, вздохнул Слоуп. — Тогда не можете ли вы сказать мне доверительно, что навсегда останется между нами…

— О, я знаю, Дюган, — перебил его этот прожженный жулик. — Знаю, что вы — честный человек.

Он сказал это с некоторым нажимом, будто честность была единственным достоинством Слоупа.

Но косвенные намеки никогда не доходили до тупой башки нашего доброго друга. Он просто продолжил:

— Я только хочу спросить вас, вы действительно заплатили больше чем за половину участка?

От этих слов Бонанза взорвался. И я его не виню. Он уже признал, что обманул Мильтона, а теперь у него пытались получить признание, как на суде. Он закричал:

— Черт побери, парень, если можно один доллар превратить в два, только дурак этого не сделает! Кроме того, я тогда и понятия не имел, что Кристабель — золотое дно. Если бы это знал, неужели продал бы его с пустяковой для себя выгодой вашему уважаемому отцу, мистер Дюган? Нет, сэр, можете быть уверены, не продал бы ни за какие деньги!

Слоуп вскочил на ноги и чуть ли не поклонился.

— Большое вам спасибо, сэр.

— Да ну? — пробормотал Бонанза. — Всегда к вашим услугам.

Он был еще разгорячен. И я ему посочувствовал, потому что Слоуп буквально ткнул его носом в его же грязь.

Блонди пытался сообразить, о чем таком спросить бы еще, но Бонанза до того разозлился, что уже почти грубо напомнил нам о своей занятости.