Майк Резник - Пистолет для мертвеца

Клэнтон молчал, и тогда Холидей мельком глянул на Пассавоя.

– Отойди. Не то забрызгает, – он снова посмотрел на Клэнтона и взвел курок. – С другой стороны, ты хотя бы не истечешь кровью у порога собственного дома. Последний шанс, Фин. Назовешь имя?

Клэнтон вдруг обмяк и вяло кивнул головой.

– Ну вот, – произнес Холидей, вынимая ствол у него изо рта. – Я знал, что ты человек разумный. Итак, чья это была мысль?

– Римского Носа.

– Далековато он забрался от своих владений, – заметил Холидей.

– Он решил, что Эдисон вот-вот найдет решение.

– Решение? – переспросил Холидей.

– Как побороть шаманскую магию. Нос заключил с нами сделку: если мы убьем Эдисона, он даст нам покровительство.

– Боюсь, – покачал головой Холидей, – он вами сильно недоволен.

– Мы еще доберемся до Эдисона, – пообещал Клэнтон. – Завтра Айк и остальные вернутся из Мексики, и мы убьем заодно тебя и треклятых Эрпов.

– Как вы убили Эдисона? – сказал, поднимаясь, Холидей. – Ну-с, господа, разговор выдался чрезвычайно познавательный. Фин, займись ранами. Не пойдет тебе на пользу лежать тут в грязи.

– Помоги хотя бы снести его в дом, – попросил Пассавой, подойдя к Клэнтону.

– Я больной человек, у меня чахотка, – ответил Холидей. – Неужто по мне скажешь, что я могу поднять здоровяка вроде Фина Клэнтона?

– Нельзя же оставить его здесь.

– Он пытался меня убить, – напомнил Холидей.

– Тогда схожу в дом и поищу, чем промыть раны и остановить кровь.

– Не такое уж и сильное у него кровотечение. На всю жизнь охромеет, но жить будет.

– Я принесу одеяло и закутаю его, отволоку под навес, – сказал Пассавой.

– Он бы для тебя стараться не стал, – предупредил Холидей. – А ты смотри, поступай, как знаешь.

Пассавой отправился в дом, и Холидей взглянул на Клэнтона.

– У меня к тебе предложение, Фин Клэнтон. Мне даром не нужно, чтобы за мной пришли твои братья и банда наемников. Скажешь своим, что мы пришли к пониманию, расстались миром, и я не скажу Курчавому Биллу Броциусу, кто его сдал. Подумай.

Он развернулся и направился к повозке. Уже подходя к ней, услышал за спиной – щелк! – и резко обернулся, одновременно падая на колено и вынимая из кобуры револьвер. В дверях дома стоял Пассавой с дробовиком в руках. Он выстрелил туда, где еще мгновение назад были голова и грудь Холидея. Второго шанса ему не представилось: одна из выпущенных дантистом пуль Бантлайна вошла ему между глаз.

– Сначала Курчавый Билл, теперь этот, – обратился Холидей к Клэнтону. – Надо было нанимать людей посмышленее.

Сказав это, он забрался в кабриолет.

– Ты же не оставишь меня тут на солнце! – проорал Клэнтон.

– Ты у себя дома и скоро будешь за пазухой у семьи, когда эти подонки воротятся, закончив убивать мексиканцев и угонять коней. Чего еще тебе желать?

Холидей подстегнул лошадей и отправился в обратный путь до Тумстоуна.

В Тумстоун Холидей возвратился ближе к вечеру. Вернул повозку Неду Бантлайну, а лошадей – в конюшню. Затем отправился в ресторан на Аллен-стрит, что стоял через улицу от театра «Птичья клетка», и заказал стейк. Он как раз доедал ужин, когда в ресторан заглянул проходивший мимо Уайетт Эрп.

– Как прошло? – спросил он, присаживаясь за столик.

– В Эдисона стрелял Курчавый Билл Броциус, – ответил Холидей.

– Проклятье! – выругался Эрп. – Еще позавчера ночью он сидел в тюрьме, арестованный за пьяный дебош. Я только вчера его выпустил.

– Тюрьма ему как дом родной. Еще вернется.

– Кто подрядил на дело Броциуса?

– Веришь, не веришь, но это был Римский Нос.

– Зачем? – нахмурился Эрп. – Он же за сотни миль отсюда.

– Нос решил, что наш друг Том почти нашел средство, как противодействовать магии, вот и заключил сделку с Клэнтонами. Если бы они убрали Эдисона, Нос даровал бы им покровительство и неуязвимость во время работы, которая, как я понял, состоит в угоне скота и коней.

– Вот только Эдисона они не убили.

– А Фин Клэнтон оказался не таким уж неуязвимым, – усмехнулся Холидей.

– Ты ведь не убил его?

– Нет, – сказал Холидей, – но кадриль ему больше не отплясывать. – Помолчав, он добавил: – Правда, убить пришлось его помощника, ковбоя по фамилии Пассавой. Я защищался, хотя уверен, что Фин присягнет, будто я кокнул его хладнокровно.

– Волноваться будем, если Фин вообще предъявит обвинения, – заверил друга Эрп.

Подошел официант забрать пустую тарелку.

– Привет, Уайетт, – поздоровался он с Эрпом. – Она еще пару часов не сможет прийти.

– Знаю, – ответил маршал.

– Это он про твою подружку? – спросил Холидей, подождав, пока официант удалится.

Эрп кивнул.

– Она выступает по соседству и трапезничает почти всегда здесь.

– Если память мне не изменяет, эта Жозефин Маркус собиралась замуж за Джонни Биэна. – Холидей улыбнулся. – Новость я прочел в «Эпитаф», а значит, это правда.

– Ты верно подметил, – сказал Эрп. – Она собиралась замуж за шерифа.

– Ты вроде женат и не раз? – продолжил Холидей.

– Хватит, Док, – попросил его Эрп.

– Ну, эта хотя бы на сцене работает. Кейт у меня если и трудится, то не вставая с постели.

Он помолчал немного.

– Говорят, Джози еврейка. Это правда? Я в жизни видал только трех или четырех евреев.

– Говорю же тебе, хватит, – раздраженно повторил Эрп.

– Ладно, вопрос закрыт, – ответил Холидей.

– Кстати, – выглянул в окно Эрп, – у нас менее двух часов.

– И что потом?

– Закат.

– Ну, закат, – пожал плечами Холидей, – что тут такого?

– А то, что если ты поел, нам пора браться за дело.

– Я думал, игры начинаются в девять, – сказал Холидей.

– Меня сейчас куда больше волнует обращение.

– Обращение?

– Бэт.

– Черт! Я совсем забыл о нем.

– Запрем его в камере и поглядим, что будет.

– Я уже рассказывал, что с ним будет, – напомнил Холидей. – Он превратится в самую здоровенную на свете летучую мышь.

– А еще он загрыз корову, я знаю.

– Ну, и что?

– Он помнит себя? – спросил Эрп. – Он мыслит как человек или вампир? Его можно будет оставить на воле или придется запирать каждую ночь?

– Мне-то почем знать? – ответил Холидей. – Перед тем, как улететь из лагеря прошлой ночью, он не говорил, а все больше пищал. Это длилось всего несколько секунд, из которых Бэт ничего не помнит. Он вообще ничего не помнит, до самого рассвета, когда вновь стал собой.

– Надо показать его Тому Эдисону – вдруг наш гений придумает, как помешать обращению или быстро вернуть Бэту человеческий облик.

– Меня не меньше твоего впечатляют способности Эдисона, – признал Холидей, – однако еще больше меня впечатлило заклинание Джеронимо.

Оставив на столе доллар, Холидей встал и вышел вслед за Эрпом. Вместе они отправились к тюрьме: дверь ее покрывал лист латуни, зато стены были сложены из необожженного кирпича.