Майк Резник - Пистолет для мертвеца

– Кто это сказал?

– А вот это, Джонни, – улыбнулся Уайетт, – самое интересное: сам Броциус и признался в покушении.

– Что ты такое несешь?! – проорал Биэн.

– Если точнее, – продолжал Уайетт, – Билл признался при двадцати свидетелях.

Он встал из-за стола и, повысив голос, произнес:

– Здесь присутствуют те, кто сегодня днем стоял у тюрьмы и слышал, как Билл Броциус признался в покушении на Тома Эдисона?

Поднялись трое.

– Ну вот, сам смотри, – сказал Уайетт Биэну.

Шериф отправился допросить троих свидетелей и через пару минут вернулся к столику Эрпов.

– Вы отправили его за решетку только потому, что так велела какая-то кривая машина? – недоуменно спросил он.

– Остынь, Джонни, – сказал Верджил. – Не то удар хватит.

– И вообще, почему Броциус в вашей тюрьме, а не в моей? – не унимался Биэн. – В конце концов, я шериф города.

– Он у нас, чтобы не сбежал, – ответил Эрп.

– Человек отрицает вину, а вы сажаете его из-за показаний чего-то, что изобрела жертва покушения. Так нельзя!

– Еще как можно, – с улыбкой ответил Верджил. – И мы Броциуса посадили.

– Завтра я с утра первым делом отправлюсь к судье, и он еще до полудня выпустит Броциуса, – пообещал Биэн.

– Судья – тот самый, что признал невиновным в конокрадстве Айка Клэнтона? Вряд ли я прислушаюсь к его решению, – ответил Верджил.

– Вы служители народа и правительства, – пролаял Биэн. – Вам нельзя пренебрегать законами.

– Лично я представляю владельцев шахт и прочих предприятий города, которые недовольны шерифом, – заявил Верджил. – Будет тебе, присядь и выпей. Все знают: ты злишься из-за того, что Джози ушла от тебя к Уайетту.

– Людей за конокрадство вешают, – сказал Биэн. – Что, по-твоему, они сделают с мужиком, который у другого мужика украл женщину?

– Я никого не крал, – ответил Уайетт. – Джози пришла ко мне по доброй воле, что вполне понятно, если учесть, кого она бросила.

– При тебе она пристрастится к лаудануму, как и та, которую ты привез с собой в Тумстоун, – пообещал Биэн. – Иначе с тобой бабы жить не могут.

– А ну хватит, – очень тихо, так что слышали его только Верджил и Биэн, сказал Уайетт. – Больше не слова.

Биэн заглянул в глаза Уайетту, и то, что он в них прочел, ему не понравилось. Шериф попятился, и лишь на почтительном расстоянии от столика Эрпов вновь осмелел.

– С утра пойду к судье, – снова пообещал он, а в самых дверях, почти прокричал: – Хочешь ее? Оставь себе! Даже если она не пристрастится к лаудануму, то окончит свои дни в борделе Кейт Элдер!

Сказав это, Биэн ушел.

– Какое счастье знать, что Джонни Биэн присматривает за жителями Тумстоуна, – в полной тишине произнес Холидей, и клиенты захохотали.

Уайетт встал из-за стола и обратился к Верджилу:

– Вернусь через час или около того. Справишься здесь без меня?

– Куда собрался?

– Куплю Мэтти билет на поезд, отправлю к родителям. Утром телеграфирую им, что Мэтти возвращается.

– На это уйдет минут десять, – заметил Верджил.

– Знаю, но ведь потом я отправлюсь в «Гранд» и сделаю предложение Джози.

– Если она согласится, я два раза угощу тебя выпивкой, – пообещал Верджил.

– Согласен, – ответил Уайетт. Подошел к дверям, убедился, что снаружи его не поджидает Биэн, и вышел в ночь.

– Тут с каждой минутой становится все интереснее, – сказал Холидей соседу за столом и подвинул в центр стопку фишек.

– Жирновато для меня, – сказал сосед и бросил карты на стол.

– И для меня, – сказал другой, пасуя.

– Я бы даже сказал, – произнес первый, – что уже поздновато.

– Соглашусь, – поддержал его второй. – Хотелось бы приберечь деньжат, не то и завтрак купить не смогу.

Двое встали и покинули стол, а Холидей крикнул в зал:

– Освободилось два места.

В салун только вошли Фрэнк и Том Маклори – они же и сели за стол.

– Вы посмотрите, кто здесь, – произнес Холидей.

– Мир тесен, – ответил Фрэнк.

– Я бы даже сказал, в нем не протолкнуться, – добавил Холидей. – И все же я польщен: на этой улице еще двенадцать игорных заведений, а вы решили отдать свои денежки мне.

– Ты не больно-то мне нравишься, Холидей, – признался Фрэнк.

– В этом ты не сильно отличаешься от многих, – беззаботно ответил Холидей.

– Правда? Будет интересно с ними познакомиться, – он огляделся. – Где же они?

– В могилах, отсюда до самого Техаса, – ответил Холидей. – А кое-кто и в Колорадо, для ровного счета.

– Нелегко тебе завести друзей, а? – спросил Том.

– Скажем так, я очень щепетилен в этом вопросе, – сказал Холидей, тасуя карты. – Играем в пятикарточный стад, вступительный взнос – полтинник.

– Не многовато ли для взноса? – спросил Фрэнк.

– Тогда начинайте красть коней породой получше, – посоветовал Холидей.

– Мы сюда не оскорбления выслушивать пришли, – закипая, сказал Фрэнк.

– Если желаете прогуляться на улицу, я могу продолжить оскорблять вас там, – предложил Холидей.

Братья Маклори переглянулись.

– Время еще не пришло, – сказал Том.

– Спрошу снова через полчаса, – ответил Холидей.

– Вот и ладно.

Дантист перетасовал колоду и предложил Тому разделить ее, затем начал сдавать – одну карту рубашкой вниз, другую – рубашкой вверх. Фрэнку выпала открытая королева, Тому – король, двум другим игрокам – девятка и тройка, Холидею – восьмерка.

В следующий раз Фрэнку выпал туз, Тому – двойка, двум другим игрокам – валет и четверка, Холидею – пятерка.

– Смотрю, тебе-то картишка не прет, – заметил Том, кладя пятьдесят долларов на стол.

– Как знать, заранее не угадаешь, – ответил Холидей, внося деньги – как и остальные трое за столом.

Холидей снова сдал. Фрэнку досталась еще королева, Тому – вторая двойка; у обоих получилось по паре. Один из незнакомцев получил пятерку и сразу же спасовал, другой получил десятку, а Холидей – шестерку.

Фрэнк поставил двести долларов, Том и незнакомец спасовали, а Холидей поддержал.

Оставалась последняя карта. Фрэнку выпал туз – вышла еще открытая пара, а Холидею – семерка.

– Ты прав, – признал Холидей, глядя на Фрэнка Маклори. – Тебе фартит.

– Знаю, – ответил тот. – Не торопи меня.

– У тебя две пары: королевы и тузы, у доходяги – полный хлам, – произнес Том. – Повышай ставку, он сдастся.

– Он уже должен был спасовать, – нахмурился Фрэнк. – Так нет же, сидит себе, ждет. Стал бы он тянуть, если бы у него в закрытых была восьмерка или пятерка? Да, у меня открыты сильные карты, а у него – пятерка, шестерка, семерка и восьмерка…

В конце концов он поставил четыре сотни долларов.

– Повышаю до тысячи, – сказал Холидей, отсчитывая деньги и кладя их в общую кучу.

– Черт! – выругался Фрэнк. – Я знал, что у него стрит! Ну, – взглянул он на каменное лицо Холидея, – что у тебя там, девятка или четверка?