Гарри Вайтингтон - Неукротимый маршал

— Только вас, мистер Полсон. Мне нужно с вами поговорить. Сейчас, до того, как город проснется, мне нужно узнать кое-что.

— Пойдемте на кухню, выпьете со мной чашечку кофе.

За кофе Браннон объяснил, что Тома Эккарта нашли мертвым с ножом Хайнса в спине.

Руки Полсона дрожали так сильно, что ему с трудом удавалось удерживать чашку.

— Бедный Том. Не приведи господь. Он был первым, маршал. Этот Хайнс прикончит нас всех.

Браннон хлебнул крепчайшего кофе:

— Нет. Даже если он и убил Эккарта, он больше никого не тронет. Я посадил его в камеру.

— Слава богу! Вот именно там ему и место. Итак, мы не можем позволить Хайнсу уехать из города, когда на нем висит убийство?

— Я не знаю. Я все еще не могу поверить в то, что такой умный и расчетливый парень мог убить Тома Эккарта после всего, что произошло между ними в салуне, на виду у всех. Да еще умудриться оставить нож в спине Эккарта, когда любой человек в городе может опознать его.

— А кто еще мог убить Тома?

— Я не знаю. Мне кажется, что тот, кто убил его на самом деле, хочет, чтобы я поверил, что это дело рук Уэлкера Хайнса.

— Вы не должны так думать, маршал. Никто в городе не мог этого сделать за исключением самого Хайнса.

— Нет. Я могу считать, что Хайнс убил Тома, затем бежал с места преступления. Но мне нужны доказательства. Здесь должна существовать какая-то причина. Ведь это убийство. И я считаю, что эта глупая, дурацкая ссора в салуне просто фарс, а реальная причина — нечто большее, что-то существующее между ними с давних пор.

— А почему вы пришли ко мне?

— Может быть, вы о чем-нибудь знаете. Вы ведь давно здесь живете.

— Ну, я не знаю. Они слонялись по округе до того, как Хайнс убил сына Мак Луиса. Но они никогда плохо друг к другу не относились.

— Нет, вы меня не поняли. Может быть, они вместе совершили что-то. Например, убийство…

— Нет, до истории с Келом Мак Луисом ничего подобного не случалось. Я не думаю, что Том присутствовал при убийстве Кела. Шла большая карточная игра в покер, а у бедного Тома никогда не было денег.

— Может быть, до смерти сына Мак Луиса были какие-нибудь ограбления?

— Вы имеете в виду кражи, в которых Хайнс и Том участвовали вместе?

— Да нет, любые. Неужели вы не помните?

— Я помню, конечно. Был ограблен мой собственный банк! За три недели до смерти Кела. Поздно ночью увели сейф с деньгами.

— А воров схватили?

— Нет. И даже сейфа не нашли.

— А кого подозревали? Хайнса? А может быть, Тома?

— Нет. Никого из них. Шериф Нолен полагал, что это ограбление совершили пришлые люди. Шатались там в округе несколько подозрительных типов. Они уехали из города до кражи, но ведь они могли и вернуться. Но денег и бумаг с тех пор так и не видели.

Браннон не знал, то ли история с ограблением, то ли кофе подействовало на него соответствующим образом, но выходя из дома банкира, он уже не ощущал сонливости. Мимо него прошли два человека, и Курт услышал приглушенные голоса, упоминавшие имя Тома Эккарта. Два незнакомца, все еще вооруженные, вышли из конюшни. Браннон направился к ним, но они уже вошли в здание отеля. Курт решил не тратить на них время, и поспешил к себе в контору, где его ждал ни кто иной, как сама Руби Мак Луис. Она выглядела в гневе потрясающе, но была бесконечно далека.

— Не мог дождаться момента, чтобы засадить Хайнса в камеру, маршал?

— Мне пришлось его арестовать. Том Эккарт мертв. Кто-то ведь убил его…

— И это был Уэлкер Хайнс, не так ли?

— У меня есть веские основания, Руби.

— О, конечно. Ты, безусловно, докажешь, что это Хайнс прикончил Тома. Но ты не прав. Ты арестовал не того человека, и тебе придется его выпустить.

— Извини, Руби. Даже ради тебя я не смогу этого сделать до тех пор, пока не найду настоящего убийцу.

— А я уже здесь, маршал, — девушка встала, горделиво выпрямившись и расправив плечи. — Ты можешь арестовать меня, маршал, и выпустить Уэлкера. Вам придется посадить меня, потому что это я убила Тома Эккарта.

— Ты?

Браннон подался вперед, облокотившись грудью о край стола.

— Ты мне не веришь? — Руби презрительно взглянула на него, затем перевела взгляд на окно, наблюдая за утренней улицей, заметно было, что она очень нервничала.

— Да, я не верю тебе. Но я скажу тебе вот что: мне раньше никогда не приходилось пороть женщин, но если бы я мог, то постарался бы выбить из тебя эту дурь, Руби. И я считаю, что порка здесь не повредит. А теперь убирайся отсюда, пока я…

— Разве ты не хочешь выслушать мое признание? — Лицо девушки побледнело. Она судорожно сжала пальцы в кулаки, нервно прижав их к груди. Не отрывая глаз от лица Браннона, она как бы прислушивалась к тому, что происходит за дверью камеры.

Курт тяжело вздохнул:

— Разумеется, я готов тебя выслушать. Но пройдет немного времени, и весь город окажется здесь, в этой самой комнате для того, чтобы линчевать твоего дружка. Мне придется убеждать горожан не заниматься самосудом, а если это не поможет — я просто вынужден буду с ними драться. Ты думаешь, они остановятся перед тем, чтобы разнести всю контору в пух и прах? Им нужен будет Хайнс. И ты думаешь, что у меня есть время, чтобы выслушивать признания дочери Большого Джорджа? Ну, хорошо. Когда и где ты убила Тома?

Руби вновь посмотрела в окно, затем тяжело вздохнула:

— Прости меня, Курт. Ты ненавидишь меня сейчас, я знаю. Я никогда не хотела, чтобы ты меня ненавидел. Я полюбила Хайнса — он нуждается во мне, ты нет…

— Конечно. А как же наше признание? Когда и где ты убила Тома? И если ты знаешь, по какой причине это произошло, будь так добра, непременно расскажи мне об этом.

Руби зарыдала от злости.

— Я могу сказать тебе сначала о причине.

Девушка закатала рукава блузки. Ее руки были исцарапаны и все в синяках. Затем она расстегнула вторую сверху пуговицу. Глубокие царапины краснели на ее шее и груди. У Браннона потемнело в глазах, и он молча уставился на нее.

— Том был пьян. Он напал на меня. Я пыталась с ним бороться, как-то образумить его. Но он был похож на дикаря, он не слушал меня! И мне пришлось убить Тома!

— Руби…

— Слушай, что тебе говорят! — девушка подошла к окну, — Курт, я убила его. Мне пришлось это сделать.

— Нет! — Браннон хлопнул ладонью по столу. Он сам не узнавал свой голос.

— Я пыталась бороться, хотела убежать…

— Руби. Не делай этого. Я знаю, ты хочешь спасти Уэлкера. Но я умоляю тебя, не говори больше ничего…

— Уэлкер не имеет ничего общего с убийством. Он только общался с Томом, вот и все. Ты должен поверить мне, Курт. Извини, но я говорю чистую правду.

— Где ты убила его?

— О, Курт, не пытайся играть со мной в эти игры. Я все расскажу тебе. Все.

Браннон кивнул, с силой сжав зубы. Руби продолжала: