Дуайт Беннет - Большая земля

— Не думаю, чтобы незначительные потери удержали его надолго к югу от Очокуса.

— Нет, конечно, — поддакнул Том. — Нет, пока жив Паулина.

— Тогда следует усилить охрану караванов. — Повернувшись к столу, она взяла бумагу и вручила ее Тому. — Не хотела тебя сразу посылать обратно, но в Далласе ждет новая партия товаров. Когда сможешь отправиться?

Он изучал бумагу.

— Сколько мулов?

— Тридцать.

Райлэнд улыбнулся и вернул бумагу.

— Я возьму Чэда и Колли Деккера. Мы выедем послезавтра.

— Спасибо, Том, — ответила Эмилия. Обратившись к Чэду, сказала:

— И вам спасибо, м-р Осборн. Плата девяносто долларов в месяц, считая со дня вашего отъезда со станции Кларка.

— Очень хорошо.

Через минуту он вышел.

Глядя ему вслед, она сказала:

— А он неразговорчив.

— Да, — согласился Том. — Он из Нью-Йорка. Закончил колледж… Йельский или Гарвард.

Она задумчиво покачала головой.

— Да, он, видимо, образованный человек. Странно, что очутился здесь. Выбрал своим занятием хождение с караваном. — Вдруг, вспомнив что-то, она обернулась к Тому и воскликнула:

— Том, мне было плохо без тебя!

— Эмилия!

Он обнял ее и прижал к себе. Она уперлась ладонями в грудь и пыталась оттолкнуть Тома.

— Том! Не надо!

Он вдруг разжал объятия.

Куда подевалась его улыбка! Глаза злобно горели, а голос поражал своей резкостью.

— А-а, понятно! Я уже не подхожу, нужен только на работе, таскаться по дорогам и мокнуть под дождем.

— Том! Как ты можешь так говорить?! — на лице раскрасневшейся Эмилии показались слезы. — Я тебя люблю, ты ведь знаешь! Но зачем так торопиться? Всего четыре месяца минуло со дня смерти Харви.

Том успокоился, криво усмехнулся.

— Ну и дурак же я. Прости меня, пожалуйста.

Он наклонился, поцеловал ее в щеку, повернулся и вышел из комнаты.

Эмилия стояла у окна. Она видела, как Том подошел к Осборну и что-то сказал, потом они направились к воротам. Том всю дорогу весело болтал о чем-то с незнакомцем, как будто и не было за минуту до этого бурной сцены здесь, в доме. Она смотрела им вслед, пока Чэд и Том не скрылись из виду.

Чэд Осборн стоял у окна в номере гостиницы, наблюдая последние сполохи заходившего солнца, окрасившие в розовый цвет снежные вершины далеких гор. Окно было маленькое, но отсюда открывался хороший вид на ущелье и ту часть города, которая была расположена по обеим сторонам каньона. Люди внизу ущелья были похожи на муравьев, без устали и, как казалось, без цели сновавшие в разные стороны. Сверху земля напоминала истерзанное шрамами тело: борозды траншей, черные провалы ям и бугры набросанной породы.

«Все это, — подумал Осборн, — та же самая война. Бесконечная борьба человека, стремящегося отнять жизнь у земли».

Солнце уже скрывалось за грядой гор, облака на несколько минут окрасились в красный цвет, а потом вдруг съежились в серые комки. Быстро потемнело, но работа в ущелье не прекратилась, всюду вспыхнули огни костров и зажглись керосиновые лампы.

Осборн отошел от окна и посмотрел в зеркало: жесткая щетина покрыла щеки и подбородок.

Комната была маленькая, обстановку составляла грубо сколоченная кровать, на которой лежал соломенный матрас и жесткая подушка. Он зажег лампу, стоявшую рядом с умывальником, и вытащил бритвенные принадлежности. На полу стояло ведро с холодной водой, а к стене был приколочен обломок зеркала. Сбрив бороду и переменив рубашку, он оделся и вышел на улицу.

Осборн вошел в длинный бревенчатый дом, над дверью которого красовалась надпись всего из одного слова «Еда». За столами уже сидели посетители. Осборн, заплатив доллар хозяину-бородачу, занял свободное место. Тот странно взглянул на поданную ему зеленую бумажку. Основным средством платежа в Каньон Сити было золото. Бумажным деньгам здесь не доверяли.

Наконец, принесли заказ: пережаренное мясо, сыроватую картошку и дурно сваренный кофе. Однако это было сносно по сравнению с тем, что ему приходилось есть после отъезда из Далласа. Пообедав, Осборн вышел из заведения, не зная, куда отправиться, как вдруг его окликнули, и тяжелая рука опустилась на плечо. Том Райлэнд.

— Привет, Чэд. А я-то думал, куда ты подевался! Нельзя было тебя бросать в первый день!

— Я очень устал, — ответил Осборн. — И очень хочу спать.

— Тебе надо расслабиться, отдохнуть. Пойдем, выпьем.

— Пожалуй, что так, — сдался Осборн. — Куда отправимся?

— О, это предоставь мне. В этом-то я уж знаю толк!

Они прошли грязной и темной улицей к бревенчатому серому дому, перед входом в который горел фонарь. В зале Осборн увидел грубые столы, стулья и стойку, сколоченную из пахучих сосновых досок. За стойкой важно покоились две бочки, из которых бармен наливал посетителям виски и пиво.

Осборн заказал пиво, а Том — виски, он же настоял на том, чтобы заплатить и за Осборна. Райлэнд заметил знакомых и подвел к ним Осборна.

— Ребята, это Чэд Осборн, новый житель Каньон Сити. Работает у Эмилии Бишоп… Чэд, познакомься — это Фрэд Кинсман — владелец крупнейшего магазина в городе. И судья Миллер.

Кинсман был вылитый торгаш: толстенький, с бегающими глазками и пухленькими ручками. А второй… «Он совсем не похож на судью», — подумал Осборн. Высокий, худощавый молодой человек двадцати пяти лет: из-под залихватски нахлобученной шляпы с широкими полями выбивался сноп рыжих волос, серые глаза странно смотрели куда-то вдаль за спиной Осборна.

— Осборн закончил Гарвард.

Миллер оценивающе разглядывал Чэда и потом сказал:

— После Гарварда — в Каньон Сити работать погонщиком мулов! В первый раз такое слышу…

Осборн, начиная сердиться, резко ответил:

— Я не считаю, что эта работа грязнее или хуже любой другой. Не всему могут научить в Гарварде.

Миллер не ответил, лишь чуть повел плечом. В разговор вступил Фрэд Кинсман.

— Целый день я провел на ногах. Сядем за стол.

— Дела идут хорошо? — вежливо осведомился Осборн.

— Превосходно. — Кинсман грузно опустился на стул.

Судья снял шляпу и положил на стол, длинные волосы разметались по плечам. Одет он был неряшливо и своим туалетом не отличался от других золотоискателей. Осборн заметил, что Миллер довольно сильно прихрамывал.

Сейчас Миллер уставился на Чэда. Вдруг он спросил:

— Гарвард, да?

Осборн вежливо кивнул и, чтобы поддержать беседу, спросил:

— А вы где учились?

Собеседник лишь махнул рукой.

— Учился я от случая к случаю. Работал в газете.

— Неужели?

— Недолго. Это было в шестьдесят втором году, когда меня выгнали за антиправительственную агитацию. Я писал о том, что Юг имеет право на выход из Союза. Вы понимаете, я не южанин, я из Индианы. Я вынужден был покинуть Юджин и вот оказался в Каньон Сити и занялся частной адвокатской практикой.