Алистер Маклин - Ущелье Разбитых Сердец

Погасив фонарь, он вышел и добрался до второго вагона, стряхнул с себя снег, вошел в вагон, повесив шинель на крючок в тамбуре, и направился по коридору к открытой двери, из которой доносился приятный манящий запах кофе, умело приготовленного низеньким и толстым негром по имени Карлос.

Стоя рядом с Клэрмонтом, Банлон осматривал тендер. Наконец, он повернулся и удовлетворенно произнес:

— Вот теперь отлично! Полный тендер топлива. Благодарю армию за помощь.

Сержант Белью торжественно поднял руку в ответ, повернулся и что-то сказал солдатам. Они тотчас же с довольным видом зашагали к своим вагонам и почти сразу же исчезли, затерявшись в белесой мгле.

— Значит, можно трогаться, Банлон?

— Как только немного поутихнет этот снежный шквал, сэр.

— Да, да, конечно! Вы просили, чтобы тормозной вас сменил? Сейчас самое время, так?

Банлон твердо сказал:

— Я действительно просил вас об этом, но сейчас как раз не время, сэр. На ближайшие три мили я хотел бы, чтобы Дэвлин оставался на своем посту.

— На ближайшие три мили?

— Да. До того, как мы войдем в ущелье Палача. Это самый крутой подъем в этих горах.

Клэрмонт кивнул.

— Да, пожалуй, в этом случае без тормозного не обойтись.

Форт Гумбольдт располагался в начале узкой каменистой долины, которая спускалась в западном направлении. Со стратегической точки зрения место для форта было выбрано идеально. С северной стороны поднималась сплошная отвесная стена из утесов, с востока и юга форт был защищен ущельем, узким, но глубоким. Восточный рукав этого ущелья имел железнодорожный мост.

Лучшего места для обороны нельзя было и желать. Приблизиться к форту можно было только через мост или поднявшись по долине, и в обоих случаях кучка решительных и умело скрывающихся за частоколом людей могла бы с легкостью отразить нападение противника, превосходящего их раз в десять.

Деревянное укрепление было воздвигнуто в обычной квадратной форме с настилом по внутреннему периметру в четырех футах от верхнего края.

Большие тяжелые ворота находились на южной стороне, обращенные к железной дороге и к реке. Сразу же у ворот находилось караульное помещение, а слева — оружейный склад, в котором хранилась взрывчатка. В западной части располагались солдаты и кухня, в северной — офицеры, административные службы и телеграф. На много миль вокруг форт был единственным населенным пунктом.

Закутавшись по самые уши, к форту приближалась группа всадников. Это были индейцы. Лошади их совсем выдохлись и буквально вязли в глубоком снегу.

Вождь пайутов, индеец с необычайно светлой кожей и удивительно красивым лицом провел своих людей в открытые и никем не охраняемые ворота, дал жестом понять, что они свободны и спешился у здания, над входом которого красовалась надпись: «КОМЕНДАНТ».

Поднявшись по ступенькам, он вошел в здание и быстро захлопнул за собой дверь, чтобы не впустить внутрь крутящиеся на ветру снежные хлопья.

В кресле за столом полковника Фэрчайлда восседал Сепп Кэлхаун: ноги его были на столе, в одной руке он держал сигару, в другой — стакан виски из запасов полковника.

Заметив вошедшего, он опустил ноги на пол и поднялся с кресла, проявив необычайную почтительность к вошедшему.

— Добро пожаловать домой, Белая Рука! — приветствовал его Кэлхаун. А вы не теряли зря время!

— В такую погоду мудрый человек не мешкает.

— Все прошло благополучно? Линия на Сан-Франциско?

— Перерезана... — величественным и почти презрительным жестом Белая Рука отклонил предложенную ему бутылку виски. — Мы разрушили мост через ущелье Анитоба.

— Ты отлично потрудился, Белая Рука! Сколько у нас времени?

— До того, как тут могут появиться солдаты с запада?

— Да... Правда, нет оснований предполагать, что они что-то заподозрят и явятся в форт Гумбольдт настороженные, но... необходимо учитывать и случайности.

— Риск велик, Сепп Кэлхаун... Три дня не меньше.

— Этого более, чем достаточно. Поезд прибудет после полудня.

— А что известно насчет солдат в этом поезде?

— Пока ничего... — Кэлхаун нерешительно посмотрел на Белую Руку и смущенно кашлянул. — Было бы неплохо, Белая рука, если бы ты и твои храбрецы немного отдохнули. Может статься, что вам придется вновь забраться на коней.

Наступило молчание. Белая рука бесстрастно разглядывал смущенного Кэлхауна. Наконец, он сказал:

— Бывают моменты, Кэлхаун, когда Белая Рука ставит под сомнение твои слова. Как ты помнишь, мы договорились захватить этот форт. Ты и твои друзья должны были прибыть сюда с наступлением темноты и просить приюта на ночь. Вас оставили бы переночевать, а ночью вы должны были прикончить патруль, открыть ворота, впустить нас в форт и уничтожить спящих солдат.

Кэлхаун потянулся за бутылкой бурбона.

— Ночь была очень бурной, не было видно ни зги, ветер бушевал как сумасшедший. Мы думали...

— Буран был у вас в голове, а снег шел из этой бутылки с огненной водой. В результате двое часовых остались живы и успели предупредить солдат, и 15 моих лучших людей встретили смерть, но я готов потерять еще часть, но не ради тебя, Кэлхаун, и не ради твоего злого бурбона. Я просто буду мстить за свой народ. Армия белых людей — мои враги и они будут врагами, пока живет Белая Рука. Если они узнают, что нападение совершили пайуты, они не успокоятся, пока не будет убит последний пайут. Я считаю, что это слишком большая цена, Кэлхаун!

— А если не останется ни одного белого, который мог бы рассказать о случившемся? — Кэлхаун помолчал и многозначительно добавил:

— Вознаграждение превысит цену риска!

Уже пятнадцать минут поезд полз вверх к ущелью Палача. Марика стояла у окна в офицерском купе и смотрела в окно, не замечая присутствия за спиной шести человек. Она видела оставшийся позади изгиб железнодорожного полотна на протяжении двух миль спускающегося по окаймленной хвойными лесами белой долине до самого моста, который издали походил на паутину.

Клэрмонту было не до природных красот. У него на уме вертелись более важные дела.

— Ну как, шериф? — спросил он. — Что-нибудь прояснилось?

— Нет, сэр. Никто ничего не знает, никто ничего не видел. Можно считать, что не прояснилось!

— Я не согласен с вами! — резким тоном произнес Дикин. — Ведь даже самая малость может помочь следствию. Например, я был связан.

Следовательно, убийца не я. Значит, под подозрением остаются лишь восемьдесят человек...

Внезапно раздавшийся громкий лязг прервал его слова.

— О, боже! Что это еще? — вскочил Клэрмонт с кресла.

Марика с ужасом воскликнула:

— О, мой бог! Только не это! Только не это!

На лицах всех шестерых отразилось замешательство, потрясение и ужас, вызванные отчаянным воплем Марики.