Луис Ламур - Зов западных рек

Внезапно покачивание палубы дошло до его сознания, и он рванулся к двери. В ту же секунду с кормы раздался тревожный крик, за ним выстрел, сопровождаемый грохотом бегущих ног и лязгом оружия.

Маклем добежал до выхода, а я шагнул в него.

Он сориентировался, не моргнув глазом, выбросил вперед кулак. Я принял удар, идя навстречу, и он взорвался во мне с оглушительной силой, но под моим напором оба мы, с трудом удерживая равновесие, скатились назад в каюту.

Его левый кулак попал мне над глазом, можно подумать, дубиной треснул: под высокий удар правой я инстинктивно поднырнул и вкатил ему под сердце, то есть прямо вперся к нему вплотную и принялся валить вовсю по корпусу обеими руками, но был отпихнут и снова получил в глаз. Почувствовал, как по лицу ползет струйка крови. Проскользнул около следующего удара и влепил еще парочку куда следовало. Все равно что по железу — ну и туловище. Он четко ушел в сторону, я пошатнулся и, не успев повернуться, заимел раза точно под ухо. Но удержался на ногах и пошел на него. Думаю, это его потрясло. Он-то ждал, что я упаду. А вместо этого я гляжу на него и хохочу.

Мне было плохо. Знал бы мой противник, как я ослаб, мог бы покончить со мной. Но мы сблизились, обмениваясь ударами и с правой, и с левой, и каждое попадание отдавалось в моем теле до самых пят. Дернулось кверху колено. Мне в пах, но я загородился поднятой ногой и не пустил. Правый свинг в голову, я покачнулся, а он ступил ближе и целится пальцами мне в глаза. Я пригнулся — лицо на уровне его плеча — и ответил стремительной очередью коротких безжалостных тычков в живот.

Он оттолкнул меня, и один короткий миг мы смотрели друг другу в лицо.

— Можешь драться, — пренебрежительно сказал он, тяжело дыша. — Худо-бедно можешь. Ну, а теперь прощайся с жизнью!

Метнулся ко мне, и я послал правый кулак ему в зубы. Он прошел под ударом, схватил меня за левую ногу и высоко поднял, вбивая в тот же момент ладонь мне в лицо. При этом двинул свою ногу за мою, и я опрокинулся через нее спиной на пол. Кинулся на меня незамедлительно, однако на то, что я так быстро окажусь на ногах, он не рассчитывал. Вломился я о палубу крепко, но уже в повороте, и тут же вскочил и бросился на него снова.

Судно качнуло, и Маклем поскользнулся. Я поймал его за — левую руку и заломил за спину, прижимая к плечу. Он повернулся, закинул за спину правую руку, зажав две мои, и, подставив бедро, швырнул меня на настил опять.

На этот раз я поднимался медленнее, и бешеный пинок настиг меня в желудок. Пронзительная боль, я задыхаюсь, стоя на коленях. Мой враг хотел отступиться на удобное расстояние, но я упал вперед, обхватывая его за ноги.

Не сдвинешь, и он стоит, возвышаясь надо мной, и смеется. И бац коленом мне по лицу сбоку. Ноги-руки врозь — я полетел под стол. Заприходовал еще два пинка, пока вылезал. Второй пришелся по плечу и шее сбоку.

Но я уже вставал, и резкий, злой боковой в подбородок дал ему себя почувствовать. Он отступил, попробовал удар левой, правой промахнулся, потому что я шагнул ближе, и попытался огреть меня по шее сзади. Как он ни был крепок, я начал догадываться, что я еще сильнее. Прижал его к перегородке и дважды угостил в середку.

Поражая внезапностью, наверху все затряслось: заговорили пушки, одна, потом вторая, третья. Со стороны острова Боном послышались дикие вопли. Четвертый выстрел.

Мое лицо было залито кровью. Кровь стекала мне в глаза. Лицо человека напротив сохраняло гладкость и твердость камня, не испорченное ни единым следом борьбы… и все же я мог видеть: прежней величественной самоуверенности в нем нет. Я заставил его защищать самое свою жизнь. Как защищал я.

Несколько мгновений он не наносил серьезных ударов. Потом саданул, как штыком, мне в лицо, и я атаковал ниже удара. Полушаг назад — поднятая и согнутая правая ожидает меня… а я делаю обманное движение и влепляю ему хорошего в подбородок. Глаза моргнули… так, еще разик.

Теперь мы осторожны. Кружим бочком-бочком и, похоже на то, только сию секунду поняли, что можем ведь и не выиграть. Каюта узкая. Двигаться можно только к противнику.

Табита, которая забралась подальше в угол, смотрит во все глаза. Около нее валяются мои пистолеты. Выскользнули у меня из-за ремня, когда я проехался на спине.

Снаружи затопали ноги бегущих. Опять загремела пушка. Если судить по движениям судна, мы вышли на стрежень; Маклем мигом нагнулся, рука его коснулась голенища, и в ней очутился нож.

— Прошу меня извинить, — сказал он. — Дела наверху.

Сделал выпад, не с замахом, как должен бы, но используя нож наподобие рапиры. Я шлепнул его руку левой, чтобы отклонить клинок от себя, правой рукой схватил его за запястье и, шагнув вбок и оказавшись с ним нос к носу, одним ударом отправил его на палубу. Но пароход неожиданно клюнул на волне, и я улегся рядышком, лицом к лицу с ним. Мои пистолеты лежали тут же. Он цапнул один, я — другой. Оба выстрелили.

По моему плечу будто провели раскаленным железом, и тот, другой, смотрел на меня, раскрыв рот. Нижней челюсти у него больше не было. Я выстрелил еще раз, он обмяк и распластался на палубе. Я кое-как встал на ноги и хлопнулся спиной о переборку.

Кто-то возник в просвете входа, и я повернулся к нему полуслепой от крови и пота.

— Не стреляй! — Голос принадлежал Жобдобва. — Все в ажуре. Кончено дело.

Я ловил воздух, точно не надеялся, что когда-нибудь наберу его в легкие достаточно. Откинул голову назад и прислонился затылком к доскам.

Подошел Маквори и начал вытирать у меня с лица кровь.

— Нашелся Чарли. Батлин его выцарапал и привел к нам. Тогда мы открыли огонь по лагерю. Как врежем прямо в костер, тут они все и разбежались.

— Кто-нибудь пострадал?

— Несколько царапин. Повезло необыкновенно.

— Маклем мертв, — сообщил Макейр, и поднялся беспорядочный гомон. Лебре и Ивет были целы. Миссис Хигз и Эдвин Хейл — тоже.

Табита продолжала стоять, где стояла во время нашей с Маклемом битвы. Все еще не спускала с меня взгляда, только теперь ее колотило.

— Вам лучше присесть, — сказал я, и она перешла через каюту и села рядом со мной.

— Маклем и был Торвиль? — спросил я, и она кивнула.

— Куда следующим номером? — осведомился Жобдобва.

— В Питтсбург. Мне надо строить пароход. — Я оглянулся на Табиту. — Хочешь со мной?

— Хочу, — ответила она. — Никогда еще не строила пароходов.