Луис Ламур - Проезжий

Она села, а я за ней. Хозяйка этого заведения принесла кофе.

— Завтрак, мисс?

— Нет, спасибо, я уже поела. — Она взглянула на меня своими удивительными голубыми глазами и заявила: — Эта лошадь принадлежит мне.

— Прекрасный конь, — ответил я.

Девушка мне все больше нравилась. Она была не только хороша собой, но и решительна, в ней кипели жизненные силы.

— Это все, что вы можете сказать?

— Нет, мэм. Время от времени я люблю поговорить. Дело в том, что я только что прибыл верхом на этом коне с ранчо. Мне захотелось позавтракать, а может, встретиться с вами.

— Со мной?

— Да, мэм. Я видел вас здесь на днях и подумал, что буду рад встретиться с вами снова. Я бы сам не осмелился, потому что я не часто общался с женщинами. Я знаю, как вести себя с лошадью или коровой, как держать в руке кирку или лопату, бурильный молоток или сверло, оружие на худой конец, но с женщинами у меня не получается. Особенно если они хорошенькие, как вы.

— У вас все получается.

— Спасибо, мэм. Я догадываюсь, кто вы. Джанет Ле Коди.

Ее взгляд стал холоден.

— Как вы догадались?

— У меня есть осел, который может предсказывать прошлое, настоящее и будущее, — ответил я. — Он рассказал мне, кто вы и что вам принадлежит половина ранчо, где я работаю.

Она посмотрела на меня. В ее глазах мелькнуло удивление.

— Хотела бы я встретиться с вашим ослом. Что же еще он вам напел?

— Что вам нужно остерегаться. Кое-кто тоже претендует на это ранчо, один из них — Лью Пейн.

— Он какой-то родственник по брачной линии, но я с ним не сталкивалась.

— Вам повезло. Будь я на вашем месте, я бы обходил его как можно дальше.

— Вы работаете на ту женщину? Ту, что живет на ранчо?

— Там две женщины. Нет, не то чтобы работал на них, я просто кое-что привел в порядок на их ранчо. Вам известен человек по имени Рид Белл?

— Нет, я с ним не знакома.

— Такой квадратный человечище? Одет по-городскому. Часто носит коричневый костюм. Густые усы.

— Я видела его в городе.

— Он — Пинк. Сотрудник Пинкертона, детектив.

— Ну и что?

— Он разыскивает какую-то женщину, молодую женщину.

— Вы думаете, он ищет меня?

— Нет, мэм. — Я смутился. — Той женщине тридцать или тридцать пять лет. Вам не дашь больше двадцати.

— Мне девятнадцать, и могу вас заверить — я никого не убивала.

В зал вошла хозяйка ресторана и наполнила мою чашку кофе. Джанет Ле Коди подняла на нее глаза и сказала:

— Пожалуй, я тоже выпью чашку кофе.

Когда ей принесли кофе и она сделала глоток, я взял быка за рога:

— Мэм? Поскольку вам принадлежит половина ранчо, я бы хотел выяснить с вами вопрос о чалом.

— Лошади Смерти?

Меня слегка передернуло.

— Пусть другие его так называют, мэм. Мне нравится конь. За работу, которую я выполнил на ранчо, миссис Холлируд рассчиталась со мной этой лошадью. У меня есть счет на продажу. Поскольку вы являетесь владелицей половины ранчо, я не смогу уехать с таким счетом далеко, если вы будете против. Но коль скоро лошадь останется здесь, ее убьют. Лью Пейн чуть было не расправился с беднягой, но я вовремя его остановил. Чалый — прекрасное Животное, мэм. Мы приглянулись друг другу. Может, оттого, что он так же одинок, как я.

— Говорят, эта лошадь приносит несчастье. — Она внимательно посмотрела на меня. Я заметил, как ее взгляд скользнул к расстегнутому вороту рубашки, где виднелись красные шрамы от горящей одежды. — Разве вы не боитесь?

— Нет, мэм. Этот конь привел меня к вам.

Она снова посмотрела на меня, спокойно и холодно, и мне показалось, что она не расслышала того, что я сказал, или не поняла.

— Те женщины, что живут на ранчо? Какие они?

Ну вот, а теперь что? Какие они? Я задумался над вопросом.

— Миссис Холлируд — актриса. Некоторое время и Мэтти имела какое-то отношение к театру, но, похоже, у нее не очень-то получалось. Они держатся как настоящие леди. Я никогда не видел, чтобы они покидали ранчо, а миссис Холлируд…

— У нее хорошая фигура?

Ее любопытство смутило меня в некоторой степени. Джанет Ле Коди поняла это. Я не имел привычки обсуждать фигуры женщин. И уж тем более с женщинами.

— Я, право, не знаю. Она всегда носит халаты. Кимоно или что-то в этом роде. Полагаю, хотя раньше об этом никогда не задумывался, у нее хорошая фигура.

— Седые волосы, говорите?

— Да, мэм, но всегда прекрасно уложенные. Она очень следит за собой. Миссис Холлируд — красивая женщина.

— Всегда уложенные волосы?

— Да, мэм, как говорится, одета элегантно.

— А Мэтти?

— На редкость красивая молодая особа. Очень сдержанная. Почти никогда не улыбается. Ее прекрасное лицо словно из мрамора, только глаза меняют выражение. В ней нет ни капли страха. Когда один из приятелей Лью Пейна попытался поджечь дом и приблизился к нему с горящим факелом, она его застрелила.

— Молодец. Это прекрасный дом. Мне бы не хотелось, чтобы он сгорел.

— Мэтти действовала четко. Она не стала тратить время на разговоры, выстрелила и не промахнулась.

— Что по этому поводу сказала миссис Холлируд?

— Она ни разу об этом не вспоминала.

Мы посидели молча. Через открытую дверь виднелись очертания Лысых гор. Напротив за дорогой, что вела в каньон Ла-Плата, небо налилось необычайной голубизной, кое-где по нему плыли белые облака.

— Они собираются продать ранчо, — заметил я.

Она улыбнулась.

— У них возникнут неприятности. Это ранчо — почти все, что у меня есть в жизни. Мне оно нужно. — Она посмотрела на меня. — Я получу его целиком. Дядя Джон хотел, чтобы оно досталось мне. Он писал мне об этом в своих письмах.

— Он вам писал?

— У меня сохранилось несколько писем.

А в моем кармане лежало завещание, по которому все ранчо переходило к ней. Лично я не видел выхода из сложившейся ситуации, более того, я чувствовал себя омерзительно, оказавшись в самом центре какой-то не очень честной борьбы. Здравый смысл подсказывал мне забрать чалого и убраться из города и из этих краев куда-нибудь подальше. Так, значит, оставить ее на произвол судьбы?

Я выбросил свои мысли о дороге. Я полностью сошел с пути. По всему видно, что гроза неминуема, и эти проблемы меня не касались. Неужели я попадусь на удочку, глядя в эти голубые глаза и на веснушки на носу. А как же Мэтти? Или миссис Холлируд, которая собирается угостить меня прощальным ужином?

Сидя за столом напротив Джанет, я поймал себя на том, что не хочу отправляться в дорогу. Всю свою жизнь я с трудом поддерживал разговор с женщинами, а с ней у меня не возникало никаких проблем. Более того, она попала в беду. Но неприятности грозили также и тем женщинам. Так на чьей же я стороне? У меня в кармане лежало завещание, но я понятия не имел, что оно значит. Если Филлипс составил другое завещание, тогда то, что находится у меня, не стоит даже бумаги, на которой его писали.