Луис Ламур - Лихие люди западных дорог

— Я не знаю Кэссиди в лицо, — ответил он наконец. — А по этой дороге много народу проезжает. Всех не упомнишь.

Меските и Джонни пропустили еще по стаканчику, пока несколько городских бездельников вытаскивали из салуна труп Бизко. Когда они уже собирались уходить, двери салуна распахнулись, и в бар ввалился Рыжий, а с ним еще кто-то с ранчо «Т Бар». Рыжему явно не терпелось выложить последние новости. Он решил начать с Марка.

— Ну, Марк, — объявил он со злорадной усмешкой, — больше ты Баркера здесь не увидишь!

Интуиция никогда еще не подводила Марка, и он уже точно знал, что сейчас должно произойти. Он поднял глаза на Рыжего и молча выжидал. Меските и Джонни задержались у самой двери, очевидно, им тоже хотелось послушать.

— И все этот Кэссиди, — громко продолжал Рыжий. — Баркер стал наезжать на босса и на него, когда те вместе возвращались на ранчо. Вот Кэссиди и ухлопал Баркера, а у Маури он выстрелом выбил из рук револьвер. Ну и реакция у парня!

— А где сейчас Кэссиди? — с беспокойством спросил Тейлет.

— Он-то? — хохотнул Рыжий. — Да вот теперь по гостям разъезжает. Перво-наперво на «Сэкл Джей» отправился. Решил проведать старого Джордана. Ну и со Спарром заодно о жизни потолковать. И думается мне, что скоро здесь у нас будет все по-другому...

Дженкинс вышел на крыльцо. Джонни последовал за ним, не забыв при этом глянуть через плечо — чтобы убедиться, что никто не собирается выстрелить им вслед. Они отошли от салуна и остановились за деревьями.

— У Хопалонга, похоже, что-то стряслось, — сказал Меските. — Знаешь, Джонни, я думаю, нам нужно поспешить к нему на подмогу и как можно скорее.

— О чем речь! — Джонни посмотрел куда-то вдаль. К этому времени уже совсем стемнело, и единственным источником света на узкой улочке были освещенные окна салунов. — По крайней мере, поможем ему пересчитать трупы! — хохотнул Джонни.

Но на самом деле ему было не до смеха. Он вдруг снова вспомнил те города и городишки, куда их вместе забрасывала судьба, вспомнил опасности, подстерегавшие их там на каждом шагу. Сколько же раз им приходилось хвататься за оружие...

Поблизости промелькнула какая-то тень. Кто-то вышел из-за амбара и стоял в сторонке, видимо, дожидаясь их.

— Меня зовут Лидс, — произнес человек.

Они остановились. Меските откликнулся:

— Ну и что?

— Хочу с вами кое о чем поговорить. Но мне надо поторопиться. Если они заметят, что я с вами говорю, то непременно прикончат меня.

— Кто это «они», и зачем им тебя убивать?

Меските и Джонни подошли к Лидсу. Тот прислонился к стене амбара.

— Они — это Спарр и его люди. У них тут везде шпионы. Бармен, Марк, один из них. И тот парень, которого вы только что пристрелили, он тоже работал на Спарра. Дело в том... — Лидс замялся на секунду. — Дело в том, что и я, бывало, кое-что для них делал.

— Ну а нам-то ты что хотел сказать? — спросил Джонни. — И зачем?

— Это о Кэссиди. Он спас нас всех. Мою жену, сына и меня. Еще минута, и всем нам пришел бы конец.

Лидс снова замолчал; вытянув шею, он глянул в дальний конец улицы — не идет ли кто?

— Кэссиди поехал на «Сэкл Джей», — продолжал он, — но люди Спарра никогда не выпустят его оттуда живым. Если только они не замышляют расправиться с ним где-нибудь подальше от ранчо...

— А чем они вообще там занимаются? — поинтересовался Нельсон.

— Точно не знаю, но мне кажется, они хотят отобрать у старого Джордана его ранчо. Он ведь теперь калека... Да у него уже и оружия-то нет, я точно знаю. Слышал тут как-то, как они промеж собой об этом говорили. Еще знаю, что они метят весь его молодняк тавром Спарра, вот так понемногу и прибирают все к рукам. А дружок Спарра — Сопер... Они везде распустили слух, что Джордан взял Спарра себе в компаньоны, потому что сам он теперь не в силах со своим хозяйством управляться. Но вы этому не верьте! Ни один нормальный человек по доброй воле такого ублюдка, как этот Спарр, даже на порог к себе не пустит! С некоторых пор Сопер и Спарр стали все чаще здесь появляться. А когда старый Джордан слег, — вот тут-то они и захватили ранчо. Хотят получить на него законные права. Только вот как, не знаю...

— А все-таки — почему ты нам все это рассказываешь? Только ли потому, что Хопалонг тебя выручил? — перебил его Нельсон.

Лидс в сердцах сплюнул.

— Да, нет же, конечно! Не только поэтому... Ну и что ил того! Я ведь... нищий. В свое время попытался обзавестись хоть чем-нибудь, но ведь хозяйство — бездонная бочка! И вот однажды подошел ко мне один из людей Спарра, тот самый, кого вы пристрелили сегодня в салуне. Он сказал, что в моем стойле поместятся еще несколько лошадей и он хочет на время оставить их у меня. И еще сказал, что если я соглашусь, то, может, что-нибудь и поимею за это. Если же буду упрямиться, то кучу неприятностей он сам, Бизко, мне твердо обещает. Ну, я и согласился. А потом все хуже и хуже... Они стали приказывать мне, когда и куда мне ехать, и все соседи начали сторониться меня. Но ведь человек не может жить один — без добрых соседей. Я знал, что поступаю плохо, но выбраться из этого дерьма уже не мог. Вот я и подумал: если расскажу все это вам, то, может, Спарр в скором времени угодит за решетку и оставит наконец меня в покое...

После того как Лидс ушел, Меските и Джонни несколько минут стояли, погрузившись в раздумья.

— Все ясно! — нарушил молчание Джонни. — Завтра же утром отправляемся на ранчо.

— Знаешь, а я и не устал вовсе. А ты? — отозвался Меските. — Давай лучше устроим привал в пути.

Хопалонгу неоднократно доводилось играть с Диком Джорданом в покер, и поэтому он прекрасно знал — о тайных помыслах старого картежника можно догадаться по его глазам. И вот, едва переступив порог, Хопалонг тут же взглянул Джордану прямо в лицо. Ведь этот Спарр ни за что бы не допустил его к Дику, если бы не был уверен в том, что ни он, ни Памела ничего не расскажут...

Дик Джордан взглянул на вошедшего, и его хмурое лицо озарилось улыбкой.

— Привет, Хоппи! Ну как там у вас дела? Как Бак и ребята?

— Все в порядке, старина. А ты выглядишь молодцом!

Хопалонг чувствовал себя отъявленным лжецом. Ведь, по правде говоря, Дик Джордан уже ничем не напоминал того грозного, как бык, и сильного, как медведь, Дика, каким он был еще совсем недавно. От его былой стати не осталось и следа. Старый Джордан сильно исхудал и походил теперь на живой скелет, обтянутый кожей. По взгляду Дика Хопалонг догадался, что причина столь разительной перемены вовсе не в физическом недомогании, — просто впервые в жизни Дик не мог постоять за себя, он был абсолютно беспомощен.

Хопалонг завел непринужденный разговор, а сам тем временем украдкой рассматривал комнату. Оружия в комнате он не заметил, не заметил даже ничего такого, что можно было бы использовать в качестве оружия.