Луис Ламур - Лихие люди западных дорог

Хопалонг кивнул.

— Очень может быть. Послушай, а ты слыхал когда-нибудь о Тексе Эвалте?

— О ком?

Гофф внимательно посмотрел на собеседника. Он наверняка знал это имя, потому что только очень немногие из собиравшихся в те дни за карточным столом, никогда не слышали о Тексе Эвалте, снискавшем славу одного из самых ловких картежников. Он знал все приемы карточных шулеров, многие из которых были им же и придуманы.

— Так вот, если знаешь Текса Эвалта, имей в виду, — как ни в чем не бывало продолжал Хопалонг, — имей в виду, что он научил меня всему, до чего я сам не додумался.

Есть на свете города, которые без преувеличения можно назвать порождением ада, которым сама судьба определила стоять на самом краю света, там, куда не ходят поезда, зачастую в местах, где разражаются то золотая, то серебряная лихорадки. Но век таких городишек недолог. Они быстро возникают и разрастаются, словно сам дьявол бросил семя зла в щедрую землю, они набирают силу из страстей и грехов человеческих, а когда щедрый источник порока иссякает, то и городки эти исчезают с лица земли. Запад помнит несметное множество поселений, а на многих холмах, залитых солнцем, и по сей день стоят полуразвалившиеся фундаменты.

Бывают и такие городки, которые, будучи основаны однажды, затем все больше разрастаются и становятся большими городами, но потом, с течением времени, они отказываются от всего, что ранее навязывалось им из соображений беспощадной практичности. И вот уже то тут, то там виднеются ухоженные зеленые лужайки, многочисленные живые изгороди и густо усаженные деревьями тенистые дворики. И старики собираются для того, чтобы посидеть безмятежно на крыльце и вспомнить о былом. А там, где когда-то проносились всадники и пыльная дорога гудела под ударами лошадиных копыт, теперь какой-нибудь малыш играет в мячик, или чья-нибудь собака нежится на солнышке, и кажется, что даже небесное светило задремало в ленивой истоме жаркого летнего дня.

Но есть и такие города, которые абсолютно ни на что не похожи. Они появляются на свет совсем не для того, чтобы строиться и разрастаться, а потом исчезнуть с лица земли. Нет, они-то и задерживаются дольше других на этом свете, при этом накапливая и богатства, и грехи. Именно к таким городам и относился Хорс-Спрингс.

Все здесь начиналось с родника, вернее, со сломанного фургона путешественника по имени Тейлет. Так вот, не теряя даром времени, набрал Тейлет воды из родника и, как сумел, впервые в этих краях изготовил напиток, отдаленно напоминающий виски. Помимо родниковой воды, он пустил в дело два галлона спирта, кусок мыла, два брикета жевательного табака, а также унцию карболовой кислоты. Бочка конечного продукта разошлась с невероятной быстротой. На вырученные деньги Тейлет накупил у проезжавших мимо путников всякой всячины — всего, что впоследствии могло бы пригодиться для приготовления зелья, сбывавшегося под видом виски. Надо заметить, что, хотя ингредиенты почти каждый раз подбирались разные, изготовлялось это пойло в неограниченных количествах и отличалось отменной крепостью. Более того: поскольку ничего другого достать все равно было негде, жалоб ни от кого не поступало.

Вскоре в Хорс-Спрингсе появился еще один житель. Он помогал Тейлету управляться в «баре», а также тащил все, что плохо лежало, то есть то, что можно было унести с проезжавших мимо повозок. Однажды, будучи пойманным на месте преступления, он побежал искать защиты у Тейлета, и тот просто пристрелил преследователя из обреза. Разумеется, повозку, лошадей с упряжью и прочее добро убитого Тейлет взял себе. А Джонсон, его вороватый помощник, вырыл у подножия холма первую в городе могилу, упрятав незадачливого путешественника подальше от чужих глаз.

Шло время. Придорожное заведение превратилось в почтовую станцию, и вскоре на этом месте возникло поселение, с успехом отражавшее набеги индейцев-апачей и одновременно служившее прибежищем для проходимцев всех мастей. Основанная Тейлетом лавка продолжала приносить доход благодаря проезжавшим мимо путешественникам, а также владельцам немногочисленных ранчо, которые в то время уже начали появляться в этих краях. В лавке можно было приобрести все необходимое снаряжение для старателей, а при случае — также и все необходимое грабителям, которые пробирались следом за старателями в горы, где и расправлялись с ними, забирая их пожитки. Словом, место здесь было небезопасное.

Но несмотря ни на что, город рос. Здесь оседали даже кое-кто из тех, кого принято называть порядочными людьми. Впрочем, они хоть и селились в городе, но все же были далеки от того, чтобы стать прихлебателями при салуне Тейлета. Эти поселенцы изо дня в день трудились — обрабатывали землю, выделывали кожу, а также занимались извозом или разводили у себя на ранчо скот.

Состарившись, Тейлет нанял еще одного работника, парня по имени Марк Коннор. И мало того, что этот Марк был еще более злобным типом, чем его босс, но он к тому же очень рано усвоил то, что Тейлет осознал с большим опозданием. Дело в том, что этот парень всегда держал совет только с самим собой, к тому же умел слушать и держать язык за зубами. Марк стал самым первым агентом Авери Спарра в Хорс-Спрингсе. Со Спарром он познакомился еще в то время, когда тот жил в Монтане. Со временем население Хорс-Спрингс увеличилось и составило почти сто пятьдесят человек, из которых по крайней мере пятьдесят были отъявленными головорезами — из тех, кто, ступив единожды на неправедный путь, уже не может жить иначе и рано или поздно угодит за решетку — или прямиком на виселицу. Безраздельным правителем в городе считался отец-основатель, то есть Тейлет, но и Марк Коннор за его спиной представлял уже реальную силу — факт, признавшийся всеми: тем не менее вслух об этом никогда не говорилось. Было также известно и то, что Марк выполняет приказания Авери Спарра и Сопера.

Через город то и дело проезжали путники; кто-то из них отправлялся дальше, а кто-то и оставался. В большинстве своем здесь оседали темные личности, кто похуже, но иной раз оставались и честные ковбои, пытавшиеся найти работу на немногочисленных ранчо, разбросанных в окрестностях городка. Причем кого-нибудь из них потом непременно находили мертвым на дороге: а иногда такое случалось и в самом городе. Правда, в городе гораздо чаще убивали на честных поединках.

Со временем город наводнили бродяги, умевшие замечательно управляться с оружием. Едва лишь кто-нибудь из таких людей здесь появлялся, как его тут же относили к одной из трех групп: в первую группу входили те немногие, кто мог быть полезен Спарру; ко второй — аферисты и прочая шушера; а третью группу составляли стражи закона и блюстители порядка.