Луис Ламур - Дорога на Скво-Спрингс

— Господи, неужели это действительно трава?!

— Да, трава, и сразу несколько видов. Здесь у меня растет даже кудрявая мескитовая трава, раньше она покрывала всю долину внизу, а теперь я слежу, чтобы скот не слишком выбивал ее. Долина, в которой стоит мой дом, другим концом спускается в каньон, а затем переходит в Длинное ущелье — старинное овечье пастбище индейцев навахо. У меня прекрасные отношения с ними, и они многому меня научили. Здесь на каждом акре пасется примерно пятнадцать голов, но земля могла бы прокормить и вдвое больше.

— А откуда ты взял воду? Я видела источники или мне просто показалось?

— Ты знаешь, этой земле всегда не хватало воды, ведь большая часть дождей выпадает в начале осени. Я учел это, когда решил вернуться сюда. Сначала пробурил несколько скважин в поисках воды и в первое же лето построил три дамбы, запрудив небольшие ручьи, спускавшиеся с гор. Где бы мне ни попадалась впадина, я старался использовать ее как резервуар для воды. Теперь у меня есть два небольших озера, там, где я когда-то сделал запруды, и целая цепь водоемов по всей долине почти до самого Длинного ущелья. Ближе к концу лета большинство из них конечно же пересыхает, но к тому времени уже недалеко и до дождей.

В этих краях во время дождя вода течет с холмов, как с крыш домов, поэтому так важно сохранить все, что можно. Между прочим, я еще выкопал парочку колодцев.

Девушка была настолько поражена увиденным, что слушала вполуха, захваченная своими мыслями. «Вот бы отцу взглянуть на это, — с тоской и завистью подумала она. — Никогда бы не поверила, если бы не увидела собственными глазами». Внезапно ее охватил страх. Не дай Бог, до этого волшебного места доберется Джо Стэнгл, трудно даже вообразить себе его ярость.

Наконец она вспомнила, что ее интересовало больше всего.

— Барри, но все же как тебе удалось проложить туннель сквозь скалу?

— Ты не поверишь, — довольно хмыкнул он, — но мой туннель на две трети — большая пещера естественного происхождения, которую я просто слегка продолжил. Я исследовал ее, а потом рассчитал, сколько мне необходимо прорыть, чтобы сделать проход с другой стороны. Частично порода там уже осыпалась, так что мне пришлось только вытащить камни на поверхность и укрепить потолок. Что касается травы, так я просто внимательно слежу за тем, чтобы скот никогда не выбивал ее полностью, и время от времени перегоняю коров на «отдохнувшие» пастбища.

— А у тебя не возникло неприятностей со старым Две Луны, вождем навахо?

— Нет, я объяснил ему, чего хочу, и он, представь себе, прекрасно меня понял. Кто-кто, а навахо всегда умели ухаживать за скотом так, чтобы при этом и пастбища не страдали.

Молодые люди повернули и поехали обратно к горам. Кэнди с тоской бросила взгляд на уютный каменный домик внизу в долине, ей очень хотелось бы заглянуть в него, но Барри не пригласил ее, а она была слишком горда, чтобы самой напроситься в гости.

Он только вывел из корраля свежую лошадь и, оседлав ее, вскочил в седло.

— Уже поздно, — промолвил он глухо, — я провожу тебя.

До самого ранчо «ТД» они не произнесли ни слова; почему-то ни ему, ни ей разговаривать не хотелось. Барри был счастлив и несчастлив одновременно. Он любил Кэнди, но ее отец принадлежал к числу тех, кто спал и видел, как бы выгнать его с той самой земли, которую он до последнего клочка полил своим потом. Вместе с другими Том Дрейк возвел эту проклятую Изгородь, отгородив его от всего мира.

Последнее время Барри казалось, что его ненавидят даже больше, чем прежде. Тот случай в магазине Мейера ясно показал, что фермеры уже почти готовы зайти гораздо дальше, чем позволял закон, а так как они, все как один, терпеть его не могли, то его разговор со Стэнглом при желании вполне могли бы счесть за оскорбление.

Когда наконец молодые люди добрались до ворот ранчо «ТД» и Кэнди повернулась, чтобы попрощаться, он кашлянул и нерешительно взглянул на нее.

— Я был бы рад, если бы ты нашла время приехать еще раз, может быть, даже с отцом.

— Ты же знаешь, Барри, он ни за что не согласится, — грустно ответила девушка, слегка смущенная и испуганная странным и нежным чувством, которое последнее время вызывал у нее этот молодой мексиканец.

Впервые он так много говорил и впервые ей удалось хоть чуть-чуть заглянуть под таинственную завесу, которой он обычно окружал себя. Впрочем, она до сих пор до конца не понимала, что Меррано за человек, хотя и подозревала, что он — гораздо более сложный и интересный, чем те, с которыми жизнь сталкивала ее до сих пор.

— Какая ты красивая, Кэнди! — Эти слова вырвались у него так неожиданно, что она от удивления даже отшатнулась, ошарашенно взглянув на него. — Ты сейчас такая красивая, что даже больно!

Вдруг из темноты вынырнула высокая фигура.

— Кэнди? Неужели ты? А кто с тобой?

— Это я, Прайс. Как раз прощаюсь с Барри Меррано.

— С кем прощаешься? — Изумление в голосе ковбоя сменилось гневом. — Неужели этот грязный мексикашка приставал к тебе?! Если так, то я…

— Я только проводил мисс Дрейк до дому, поскольку уже стемнело, — спокойно произнес Барри. — Не стоит так нервничать из-за этого.

Прайс Тэйлор с шумом распахнул ворота и вышел к ним.

— Послушай-ка, ты, желтопузый! Поворачивай лошадь да мотай отсюда побыстрей! И не тебе указывать, из-за чего мне нервничать. Давай проваливай, а то стащу тебя с лошади да намну бока, чтобы забыл сюда дорогу!

— Прайс! — с возмущением вскрикнула Кэнди. — Что ты несешь?!

Тэйлор, крупный, мускулистый парень с тяжелой головой, уже схватил под уздцы лошадь Барри. Будучи старшим пастухом, он считал себя почти членом семьи и поглядывал на Кэнди Дрейк с приятным чувством будущего собственника, как на что-то предназначенное только для него одного. Его не смущало ни то, что Кэнди не обращала на него ни малейшего внимания, ни то, что сам Дрейк никогда не думал о нем, как о будущем зяте. Приятное лицо Тэйлора исказила уродливая гримаса, когда он увидел Меррано рядом с Кэнди.

— Поезжай к дому, Кэнди, это не женское дело. С ним я сам разберусь!

Прайс протянул к Барри свою ручищу, больше похожую на лопату, но тот неожиданно перекинул ногу через седло и каблуком изо всех сил ударил верзилу в грудь. Освободившись, он соскочил на землю и стал невозмутимо ждать, пока неуклюжий ковбой наконец выпрямится.

— По-моему, — холодно предложил он Тэйлору, — на этом лучше закончить, но если тебе так не терпится получить трепку, только скажи.

— Трепку?! Мне?! — Громадный рост и мощные мускулы не раз выручали Тэйлора в потасовках, и он вообразил себя непобедимым.

Обезумев от оскорбления, Прайс ринулся на Меррано с кулаками, но короткий удар слева остановил его, и из разбитых губ на рубашку струйкой потекла кровь. Тэйлор резко согнулся, раскинув руки и хватая воздух широко раскрытым ртом, а затем рванулся вперед. Барри отскочил в сторону, пропуская неуклюжего здоровяка мимо, и, резко схватив его за руку, сшиб с ног, а затем, подцепив под колени, изо всех сил рванул на себя. Тэйлор мешком рухнул на землю.