Уилбур Смит - И грянул гром

Потом написал: «Джексон. Общество по разведению акаций Наталя». Далее: «Николс-банк», «Бен Голдберг». Подумав, он вычеркнул последнее имя из списка. Глубоко вздохнул и для верности зачеркнул еще раз. Только не от Голдберга.

Потом быстро приписал: «Канди». Подумав, добавил Тима Куртиса. Джон Ачесон находился в Англии, и чтобы получить от него ответ, потребуется недели две.

Вот и все. Он вздохнул и засунул бумажку в карман. Закурил сигару, развалился на стуле и вытянул ноги, уперевшись ими в стенку. «Я уеду завтра утренним поездом», — решил он.

Окна в комнате были открыты, и, лежа в кровати, Майкл Коуртни слышал каждое сказанное ими слово. Он с трудом, морщась от боли, встал, оделся и вышел через черный ход. Никто его не заметил. Лошадь ждала в конюшне, и, позаимствовав седло, он отправился в Теунискрааль.

Заметив его, Анна выбежала во двор.

— Майкл! О, Майкл! Слава Богу, с тобой все в порядке… — Но, увидев обожженное, в ссадинах лицо, замерла.

Майкл медленно спешился, и грум увел лошадь.

— Майкл, дорогой, твое лицо. — Она порывисто его обняла.

— Ничего, мама.

— Ничего! — Она отпрянула от него, поджав губы. — Среди ночи ты убежал к этому… этому… А потом возвращаешься домой с обожженным лицом и руками. И это ничего?!

— Прости, мама! Бабушка ухаживала за мной.

— Ты знаешь, я чуть не умерла от беспокойства, сидя здесь и представляя всякие ужасы. А ты даже не послал мне весточки, даже…

— Ты могла приехать на Львиный холм, — мягко произнес он.

— Домой к этому монстру? Никогда!

— Где отец?

— Как всегда, в кабинете. Дорогой, ты не представляешь, как мне не хватало тебя! Скажи мне, что ты меня любишь, Майкл.

— Я люблю тебя, — автоматически произнес он, чувствуя, что опять начинает задыхаться. — Я должен повидаться с папой. Это очень срочно.

— Но ты ведь только что приехал! Позволь мне сначала накормить и наглядеться на тебя.

— Я должен немедленно увидеть отца. Прости, мне очень жаль. — Он пошел в дом.

Гарри сидел за столом, когда Майкл вошел в кабинет. Юноша ненавидел эту комнату. Его раздражал высокий потолок, мрачные стены, отделанные панелями, на которых висели массивные охотничьи трофеи. Ему не нравились ковры, он не выносил запаха истлевшей бумаги и пыли. Эта комната служила символом того, от чего он пытался убежать всю жизнь. Теперь же он возненавидел ее так сильно, будто перед ним находилось живое существо. «Я пришел за долгом, — думал он, — и ты сполна мне заплатишь».

— Майкл! — Сапог Гарри скрипнул, когда он вставал, чтобы приветствовать сына, и юноша вздрогнул.

— Привет, папа.

— Мы с мамой очень беспокоились. Почему ты не прислал, нам весточку? — В голосе Гарри звучала обида.

Майкл открыл рот, чтобы по привычке извиниться, но вместо этого произнес:

— Я был занят.

— Садись, мой мальчик. — И Гарри указал на обитое кожей полированное кресло. Он снял очки в металлической оправе, но не стал разглядывать израненное лицо Майкла, его бесило, что он общается с Сином.

— Я очень рад, что ты вернулся. Я как раз работаю над вступительной главой к новой книге. Это история нашей семьи, начиная с прапрабабушки, которая появилась на свет на мысе Доброй Надежды. Я очень дорожу твоим мнением. Мне важно знать, что скажет выпускник колледжа.

Ловушка захлопнулась. Это было настолько очевидно, что Майклу стало не по себе. Он попробовал протестовать:

— Папа, мне надо поговорить с тобой. Но Гарри уже поправлял очки.

— Я думаю, это должно заинтересовать тебя. — Гарри поднял глаза и улыбнулся, как ребенок, который хочет сделать приятное другу. — Вот так. Я начну с самого начала. Но прости за огрехи. Я еще не редактировал текст. — И он начал читать, поднимая глаза после каждого параграфа, ища одобрительную улыбку Майкла. Неожиданно юноша не выдержал и закричал, прервав отца на середине предложения:

— Я хочу, чтобы ты выкупил у меня мою долю Теунискрааля.

Гарри потерял дар речи. Собравшись с духом, он продолжил чтение, но голос звучал монотонно и безжизненно. Закончив параграф, он отложил лист бумаги и снял очки. Когда Гарри медленно поднял голову, на переносице краснела полоска от них.

— Почему?

— Мне нужны деньги.

— Зачем?

— Надо.

Гарри встал и подошел к окну. Он стоял, сжимая руки. Зеленые газоны спускались к изгороди, окружавшей сад, где среди зеленых деревьев росли кусты алых цветов. За садом шла возвышенность, поросшая негустым лесом и золотистой травой. Там находились сеновалы. А в вышине плыли серебристо-голубые облака.

— Сегодня пойдет дождь, — пробормотал Гарри, но Майкл молчал. — Он будет очень кстати, а то за три недели пастбища пересохли. — Так и не услышав от Майкла ни слова, Гарри вернулся к письменному столу. — Я слышал, что вчера на Львином холме был пожар.

— Да, был.

— Мне говорили, твой дядя разорен и с ним покончено.

— Нет! —поспешно выкрикнул Майкл. — Это неправда.

— Тебе для этого нужны деньги, да?

— Да.

— Ты хочешь отдать их Сину?

— Я хочу участвовать в его компании. Я не хочу никому ничего отдавать. Это будет деловое предложение.

— А что будет с Теунискраалем? Ведь это твой дом и ты тут родился.

— Пожалуйста, не надо, папа. Я уже все решил.

— Это Син посоветовал тебе?

— Нет. Он ничего не знает.

— Значит, это твоя идея. Ты все придумал сам. Ради него ты готов предать родителей. О Боже, как же он околдовал тебя, если ради него ты готов на все!

Сильно покраснев, Майкл вскочил на ноги так резко, что стул, на котором он сидел, упал.

— Кажется, ты обвиняешь меня в предательстве?

— Но это так и есть! — воскликнул Гарри. — Ты — иуда. Мы с матерью отдавали тебе все лучшее. Мы хотели послать тебя в университет. Мы все для тебя делали. Мы работали, мечтая о том дне, когда ты вернешься в Теунискрааль. — Он замолчал, часто и тяжело дыша. Потом вытер с подбородка капельки слюны. — Вместо этого ты бросаешь нас, чтобы присоединиться… к этой свинье. Ты думаешь, нам это должно нравиться? Ты думаешь, это не разобьет наши сердца? Из всех людей ты выбрал именно его! А теперь, теперь ты хочешь половину Теунискрааля, чтобы подарить ему, купить его…

— Замолчи! — резко перебил его Майкл. — Перед тем как продолжать, вспомни, откуда у меня половина Теунискрааля! Вспомни, кто сделал мне этот подарок! — Схватив шляпу и хлыст, он направился к двери.

— Майкл! — В голосе отца звучала такая мольба, что сын остановился.

— ?

— Твоя доля… не так уж велика. Я не говорил тебе, но когда-то… когда ты был очень маленьким… чума крупного рогатого скота… мне пришлось… — Он не мог больше говорить.

— Что ты хочешь сказать?

— Садись, Майкл. Садись, я кое-что покажу тебе. Испугавшись, Майкл повернулся и неохотно подошел к стулу.