Эдгар Берроуз - Безумный король

Нет, он не видел возможности привезти Леопольда в столицу во время коронации. Да и сам факт, что принц Людвиг поверит словам совсем незнакомого человека, будто Леопольд жив, может привести лишь к немедленному аресту двоих заговорщиков. Совершенно ясно, что Питер безмерно заинтересован в коронации и ни за что не поверит слуху о добром здравии Леопольда. Он будет совершенно убежден, что это принц Людвиг ставит ему палки в колеса и готов даже оказать вооруженное сопротивление, лишь бы не позволить завершить церемонию.

Тем не менее Барни не видел иного выхода, кроме как предоставить могущественному другу короля те сведения, которыми владел. А после этого пусть Людвиг поступит так, как сочтет разумным.

До Луштадта оставался еще час пути. Дорога шла через густой лес, прохлада которого давала лошади и всаднику отдых от раскаленного солнца утра. Барни все еще пребывал в задумчивости и рассеянно смотрел вперед, когда на повороте неожиданно столкнулся с группой всадников, выезжавших на главную дорогу с узкой боковой тропы. Барни инстинктивно пришпорил лошадь, чтобы успеть проскочить вперед, но по команде офицера всадники бросились за ним, и скоро их свежие отдохнувшие кони обошли его измученную кобылку.

Сначала Барни предположил, что ему придется сопротивляться, ибо это была королевская гвардия — наиболее действенная силовая структура Питера. Но не успел он протянуть руку к одному из своих револьверов, как понял, сколь глупо себя ведет. Он улыбнулся, пожал плечами и повернул голову к приближавшимся солдатам. К нему подъехал офицер, но едва он взглянул в лицо Барни, как пораженно вскрикнул. Это был Бутцов.

— Хорошо, что мы встретились, Ваше Величество, — приветствовал он Барни. — Мы спешим на коронацию и надеемся успеть вовремя.

— Чтобы увидеть, как Питер узурпирует корону Леопольда? — презрительно бросил американец.

— Чтобы увидеть, как Леопольд восходит на престол Луты, Ваше Величество! Да здравствует король! — воскликнул офицер.

Барни подумал, что этот человек либо шутит над ним, зная, что он не король, либо, считая его Леопольдом, использует свое преимущество и заманивает в ловушку. Однако последнее подозрение не вязалось с обликом Бутцова, который в свое время доказал, что он — джентльмен гораздо более высокого разряда, чем Менк и другие приспешники Питера.

Если бы только Барни мог убедить этого человека, что не является королем, то обеспечил бы ему свободу действий. Сообщение дошло бы до ушей принца Людвига, и миссия была бы выполнена. Поэтому в течение нескольких минут Барни старательно убеждал кавалерийского офицера, что он не Леопольд, пуская в ход все свое красноречие и железную логику.

Король дал Барни свой знаменитый перстень в качестве охранной грамоты от всех возможных неприятностей и из опасения, что кто-нибудь из персонала санатория узнает это кольцо и выдаст Питеру местопребывание короля. Как и король, Барни носил перстень камнем внутрь на среднем пальце левой руки. Теперь же он незаметно снял его с пальца и сунул в карман бриджей, чтобы Бутцов, увидев его, не решил, что перед ним настоящий король.

— Не важно, кто вы такой, — с жаром произнес Бутцов, рассчитывая развеять озабоченность короля. — Вы выглядите в точности как Леопольд, будто вы близнецы. Значит, вы и должны спасти Луту от Питера Бленца.

Выражение лица Барни ясно показало, как он поражен этими словами офицера.

— Вы удивлены, что мои убеждения изменились? — спросил Бутцов.

— А вы бы не удивились?

— Не могу вас винить. Но думаю, что когда вы узнаете всю правду, то поймете — я делал лишь то, что, по моему мнению, должен делать офицер-патриот и настоящий джентльмен.

Они подъехали к остальным всадникам, и кавалькада двинулась вперед, к Луштадту. Бутцов приказал одному из солдат поменяться лошадьми с Барни и медленно отвести заезженную кобылу в город. Теперь под седлом американца была свежая, быстроногая лошадка, которая скорым шагом помчала его к месту назначения. Барни воспрял духом, когда они галопом вылетели на главную дорогу. По пути лейтенант Бутцов подробно изложил свою историю.

Оказалось, что его не было в Луте несколько лет — он служил военным атташе за границей и ничего не знал об истинном положении дел в своей стране до возвращения, когда впервые увидел, что негодяи Коблич, Менк и Штайн в большом фаворе у принца-регента. Он уже некоторое время сомневался в патриотизме Питера Бленца, пока не узнал из неосторожных слов Шонау, что слухи о заговоре регента с целью убийства короля имеют вполне реальную основу. Его подозрения превратились в уверенность, и он поклялся служить в первую очередь королю, будь тот слабоумным или нормальным. И от этого принципа никогда не отступит.

— А что вы намерены делать сейчас? — спросил Барни.

— Я намерен восстановить вас на престоле ваших предков, сир, — ответил Бутцов. — Питер Бленц может лишь вызвать гнев народа, если попытается помешать этому. Когда он увидит, что Леопольд Лутский въезжает в свою столицу во главе пусть небольшого, но все-таки войска, он поймет, что настал конец его власти. Не такой он идиот, чтобы не знать, что он самый ненавидимый человек во всей Луте и ему могут служить лишь те люди, которые рассчитывают при нем на личную выгоду или опасаются его гнева.

— А если Питер будет коронован сегодня, помешает ли это Леопольду вернуть трон? — уточнил Барни.

— Трудно сказать, но думаю, что он потеряет трон навсегда, — ответил Бутцов. — Получить его назад можно будет лишь путем кровавой гражданской войны, ибо после коронации на стороне Питера будет закон, то есть и армия, и бюджет Луты. А сам он ни за что не отдаст скипетр добровольно, без борьбы. Сомневаюсь, что вы когда-либо получите престол, сир, если не получите его в ближайший час.

Несколько минут Барни ехал молча. Он осознавал, что ему удастся спасти настоящего короля только путем ловкой и неожиданной выходки. Но стоила ли игра свеч? Тот человек был счастлив и без короны. Барни уже пришел к заключению, что ни один человек, провозглашенный королем, не может быть счастливым. Но затем перед его мысленным взором предстало тонкое аристократическое лицо Эммы.

Сдержит ли Питер Бленц свое обещание остаться в мирных отношениях с домом фон дер Танн? Барни сильно сомневался в этом. По вине Питера Бленца на девушку, чьи поцелуи он до сих пор ощущал на своих губах, могли обрушиться многочисленные страдания. Потом Барни вспомнил маленькое поникшее тело Рудольфа, чьей верностью королю он был потрясен. Да и жалкая фигура затравленного человека, лежащего на больничной койке в Тафельберге, взывала о мщении.

Но ведь именно с этим человеком помолвлена женщина, которую он любит! Он понимал, что, возможно, никогда не женится на принцессе Эмме. Даже если бы ее рука не была обещана другому, железные оковы вековых традиций и условностей навсегда разлучат ее с американцем, не имеющим титула. Но пусть он не мог быть вместе с нею — он мог служить ей!