Дуглас Престон - Каньон Тираннозавра

Салли, превозмогая себя, сощурилась и посмотрела на него. Перед ней стоял голый возбужденный мужчина с ключом от кандалов в одной руке и пистолетом в другой. Салли застонала, опять уронила голову.

– Не надо, пожалуйста.

Ее тело обмякло, безжизненное, слабое, совершенно беспомощное.

– Ты хочешь сказать, наоборот – надо?

Он приблизился к Салли, схватил ее за левую кисть, вставил ключ в замочек. Одновременно склонился к поникшей голове Салли, зарылся лицом ей в волосы. Она слышала его дыхание. Мужчина ткнулся губами Салли в шею, царапнул щеку своим небритым подбородком. Она понимала, что похититель вот-вот освободит ее левую руку. Потом отступит назад и прикажет пленнице самой отомкнуть остальное – вот как он будет действовать.

Салли выжидала, бессильно повиснув на цепях. Она услыхала негромкий щелчок при повороте ключа и почувствовала, что стальной браслет отпустил запястье. Тогда Салли, собрав все силы, выбросила вперед левый кулак и ударила похитителя по той руке, в которой он сжимал пистолет. Это движение она сотни раз репетировала мысленно, и сейчас ей удалось застать противника врасплох. Его пистолет отлетел в сторону. Салли тут же размахнулась и вонзила ногти ему в лицо – пленница целый час затачивала их о камень, пока они не стали тонкими и острыми. В глаза чуть-чуть не попала, зато щеку поранила глубоко.

С невнятным вскриком мужчина, споткнувшись, отступил назад, прикрывая руками лицо. Фонарь покатился по земляному полу.

Салли моментально нащупала наручник. Есть! Ключ все еще в замочке, только повернут не до конца. Она вынула его, высвободила ногу и успела крепко пнуть в живот начавшего было подниматься мужчину. Отомкнула кандалы на ноге, затем на правой руке.

Свободна!

Похититель, кашляя, стоял на коленях и шарил рукой в поисках оброненного пистолета.

Одним прыжком, тоже мысленно прорепетированным бесчисленное количество раз за прошедшие часы, Салли оказалась у стола, правой рукой схватила коробок спичек, а левой смахнула вниз керосиновый светильник. Он разбился вдребезги, и камера погрузилась во тьму. Женщина бросилась на пол – именно в ту минуту похититель выстрелил в нее, и помещение наполнилось оглушительным грохотом.

Затем послышался яростный вопль:

– Сука!

Салли, припадая к полу, стала впотьмах поспешно пробираться к тому месту, где, насколько она помнила, находилась дверь. Она уже догадалась, что уйти из шахты по внешнему тоннелю невозможно – ведь было слышно, как похититель запер решетку. Единственная надежда – спустившись глубже в шахту, найти другой выход или хотя бы укромное место.

– Убью! – раздался захлебывающийся крик.

В темноте прогремел выстрел. У дула пистолета полыхнуло, и в глазу у Салли запечатлелся словно выжженный контур беснующегося, неистово мечущегося туда-сюда раздетого мужчины, чье тело зрительно искажала громадная татуировка на спине.

Вспышка осветила Салли путь к двери. Она вслепую проскользнула в проем и стала ползком пробираться по тоннелю, настолько быстро, насколько хватало смелости, ведь продвигаться вперед приходилось ощупью. Через минуту беглянка отважилась зажечь спичку. Салли находилась точно на том месте, где тоннели сходились. Она поспешно бросила спичку и юркнула в ближайшее разветвление, моля Бога, чтобы проход привел ее к какому-нибудь безопасному укрытию в глубине шахты.

Сидя в такси с заведенным мотором, стоявшем через дорогу от музея, Айэн Корвус увидел, как тоненькая девичья фигурка Мелоди движется по служебному переходу и покидает территорию, минуя охраняемый выход. Корвус посмотрел на часы. Была уже полночь. Черт, сколько же времени Крукшенк потратила на все дела. Он смотрел, как постепенно уменьшающаяся фигура свернула налево, на Уэст-Сайд, и двинулась в направлении жилых кварталов. Квартирка у нее наверняка невероятно жалкая.

Корвус снова и снова проклинал собственную глупость. Тем вечером, чуть ли не в самом начале их с Мелоди разговора, ему стало ясно, сколь серьезную ошибку он допустил. Корвус, будто мяч в игре, передал Мелоди прямо в руки одно из важнейших научных открытий всех времен, а она его приняла и довела, образно выражаясь, до линии ворот. Разумеется, Корвус – вышестоящий научный сотрудник, чья фамилия будет значиться на опубликованной работе первой, однако же львиная доля почестей достанется Мелоди, и тут уж никого не проведешь. Не все, конечно, почести, это дело ясное, – ведь еще целый ископаемый динозавр ждет не дождется, когда его начнут изучать, – но слава Корвуса заметно померкнет.

К счастью, данная проблема имела простое решение, и Корвус поздравил себя с тем, что подумал о нем, пока не поздно.

Он дождался, когда Мелоди скрылась на темной Уэст-Сайд, бросил таксисту полтинник и вышел. Корвус быстрым шагом пересек улицу, приблизился к охраняемому входу в музей. Миновал охранников, пропустив пластиковую карточку через картоприемник и сдержанно кивнув. Десять минут спустя он уже был в минералогической лаборатории, у запертого шкафчика с образцами. Открыв его своим личным ключом, Корвус с облегчением увидел стопку компакт-дисков, дискет и фрагментов препарированного образца, аккуратно разложенных по местам. Корвуса поразило, как же много Мелоди умудрилась сделать всего за пять дней, сколько сведений она получила в результате анализа – сведений, на добывание которых у менее квалифицированного специалиста ушел бы год, если б тому вообще хоть что-нибудь удалось.

Корвус взял диски. На каждом имелась бирка с указанием категории содержащихся там данных. В данном случае улица, владеющего компакт-дисками и образцами, более девятидесятых всех преимуществ, да что там – все преимущества. Если Мелоди лишится и дисков, и образцов, ей не удастся даже заявить о своих притязаниях на открытие. На эту честь по праву может претендовать лишь Корвус. В конце концов, именно он рискует всем, даже личной свободой, пытаясь сделать ископаемого динозавра музейной собственностью. Именно Корвус вырвал его из лап спекулянта. И Корвус же на блюдечке преподнес Мелоди такую возможность! Не рискни он, у нее бы вообще ничего не было.

Корвус завладеет результатами исследований Мелоди, и ей придется смириться. А как же иначе? Тягаться с ним? Пусть только попробует, тогда ни один университет в жизни не пригласит ее на работу. И вовсе это не воровство. Просто нужно быть уверенным, что почести и прочее получит именно тот, кому они в действительности причитаются, – он, Корвус.

Он аккуратно уложил материалы в свой портфель. Затем прошел к компьютеру и, введя пароль Мелоди, проверил все файлы. Ничего. Она послушалась его и стерла информацию об исследовании. Корвус развернулся и уже хотел уйти, как вдруг ему в голову пришла одна мысль. Нужно было просмотреть записи об использовании лабораторного оборудования. Каждому, кто пользовался этой дорогостоящей техникой, требовалось вносить в специальный журнал время начала и окончания работы а также указывать, с какой целью оборудование применяется. Корвус вернулся в помещение, где находился сканирующий электронный микроскоп, рывком открыл журнал, стал внимательно вчитываться. Он с облегчением обнаружил, что и тут Мелоди поступила в соответствии с его требованием: вписала свою фамилию и время пользования приборами, а в графу «Цель» внесла ложную информацию, перечислив разнообразные задания, выполненные по просьбе других смотрителей музея.