Джеймс Роллинс - Песчаный дьявол

Позади по следу, проложенному напрямик через пустыню вездеходом, двигались остальные пять полноприводных машин. Замыкали колонну грузовики с закрепленными на платформах вертолетами.

Кассандра бросила взгляд на часы в углу экрана компьютера. Хотя прошло целых пятнадцать минут, прежде чем ее отряд смог тронуться в путь, теперь караван лихо наверстывал упущенное. Меньше чем через двадцать минут он прибудет к Шисуру.

И тем не менее Кассандра с тревогой поглядывала на компьютер. На экране были открыты два рабочих окна. В одно выводилась в реальном времени информация со спутника НОАА [8], который следил за продвижением песчаной бури. Кассандра не сомневалась, что колонна успеет добраться до относительного затишья оазиса прежде, чем непогода разыграется во всю силу, но едва-едва. Гораздо больше ее беспокоила область высокого давления, которая двигалась со стороны побережья в глубь материка и в течение ближайших часов должна была столкнуться с бурей в пустыне. Тогда здесь на какое-то время разверзнется настоящая преисподняя.

Во втором компьютерном окне открылось подробное топографическое изображение этого уголка пустыни. На ней были обозначены все здания Шисура, включая древние развалины. В самом центре места раскопок горел маленький голубой вертящийся кружок размером с ластик на конце карандаша. Доктор Сафия аль-Мааз.

Кассандра посмотрела на голубой кружок. Что она задумала? Эта мерзавка увела ее в сторону от заветной награды. Рассчитывает под прикрытием бури выкрасть ее прямо у Кассандры из-под носа. Ишь, какая хитрая! Но и у разума есть свои пределы. Не менее важной является сила. Этому Кассандру научила работа в "Сигме": мозг и кулак должны идти рука об руку. "Высшая цель всех людей" – вот девиз отряда "Сигма". И Кассандра намеревалась преподать этот урок доктору аль-Мааз.

"Пусть ты умна и хитра, но сила на моей стороне".

Кассандра бросила взгляд в зеркало заднего вида на колонну армейских машин. Внутри находилась сотня опытных и закаленных бойцов, вооруженных и экипированных самым новейшим снаряжением, какое только имелось в распоряжении американской армии и Гильдии. За спиной Кассандры в пассажирском отсеке вездехода сидели Джон Кейн и его люди, ощетинившиеся автоматическими винтовками: шел священный ритуал последней проверки оружия. Это были лучшие из лучших, преторианская гвардия.

Кассандра снова посмотрела вперед. Вездеход неумолимо продвигался через пески. Кассандра попыталась проникнуть взором сквозь мутную пелену.

Пусть доктор аль-Мааз обнаружит спрятанные сокровища. Но в конце концов ими завладеет она, Кассандра.

Кассандра опять бросила взгляд на экран компьютера. Песчаная буря неудержимо пожирала карту региона, поглощая все на своем пути. В другом рабочем окне тускло светился план поселка и развалин.

Вдруг Кассандра напряглась. Голубое колечко погасло.

Доктор аль-Мааз исчезла.

9 часов 53 минуты

Сафия, висевшая на веревочной лестнице, подняла взгляд вверх. Ее ослепил фонарик в руке Пейнтера. На мгновение молодая женщина вспомнила, как висела под стеклянной крышей музея, а Пейнтер стоял внизу, подбадривая ее. Только теперь их роли поменялись: он был вверху, а она – внизу. Однако она снова висела над пустотой.

– Осталось всего несколько ступенек, – крикнул Пейнтер.

Порывы ветра трепали платок, которым было закрыто его лицо. Сафия посмотрела вниз. Там стоял Омаха, державший Конец лестницы.

– Если что, я тебя поймаю.

Мимо сыпались крошки ладана. Внизу, под ногами Омахи, валялись целые глыбы затвердевшего благовония, а воздух в подземной полости был насыщен его ароматом. Потребовалось всего несколько минут работы кирками, чтобы проделать вход в эту пещеру конической формы.

Как только отверстие было пробито, Омаха опустил вниз горящую свечу, чтобы проверить наличие кислорода в пещере и просто осветить ее. После чего он первым спустился по веревочной лестнице и осмотрел подземелье. И лишь только когда Омаха был полностью удовлетворен, он разрешил спуститься Сафии. Той пришлось освободить раненую руку из перевязи и ползти по лестнице, удерживая весь вес своего тела одной правой рукой.

Сафия с трудом спустилась ниже. Омаха подхватил ее за талию, и она с благодарностью оперлась на него. Он помог Сафии спрыгнуть на пол.

– Все в порядке, – сказала она, видя, что Омаха продолжает поддерживать ее под локоть.

Он с неохотой убрал руку.

Здесь, в пещере, защищенной от ветра, было гораздо тише, и Сафия с непривычки слегка оглохла. Пейнтер уже спускался вниз четкими, размеренными движениями. Вскоре уже три фонарика освещали каменные стены.

– У меня такое ощущение, будто я в чреве пирамиды, – пробормотал Пейнтер.

Сафия кивнула. Три грубые стены сходились вверх к отверстию в потолке.

Опустившись на четвереньки на пол, Омаха провел пальцами по поверхности.

– Песчаник, – опередила его Сафия. – Все три стены и пол.

– Это имеет какое-то значение? – спросил Пейнтер.

– В природе такие пещеры не встречаются. Стены и пол сложены из высеченных глыб песчаника. Перед нами творение рук человеческих. Предположительно, возведенное на известняковом основании. Затем снаружи все было засыпано песком. Как только все сооружение оказалось скрыто, было заделано отверстие, после чего сверху снова насыпали песок.

Омаха поднял взгляд вверх.

– А для того, чтобы никто не наткнулся на пещеру случайно, над ней провалили карстовый разлом, напугав всех жуткими легендами про божий гнев.

– Но зачем понадобилось делать это? – спросил Пейнтер. – Какой в этом может быть смысл?

– Разве это не очевидно? – хитро улыбнулся Омаха.

Сафия вдруг поймала себя на том, как же ей нравится то, как он сейчас выглядит. Очки Омахи болтались под подбородком, капюшон и платок были откинуты назад. Последние дни он не брился, отчего на подбородке и щеках у него появилась бронзовая щетина. Волосы на голове торчали в разные стороны. Сафия успела забыть, как Омаха выглядит на полевых работах. Полудиким, неприрученным. Сейчас он находился в своей естественной среде – лев, разгуливающий по бескрайней саванне.

И все эти воспоминания вернулись от одной мимолетной улыбки...

Омаха обожал все это – как и она в свое время. Она была такой же дикой и необузданной, была его напарницей, другом, возлюбленной, товарищем. А потом случился Тель-Авив...

– Что должно быть очевидно? – спросил Пейнтер.

Омаха обвел рукой вокруг.

– Сегодня тебе уже приходилось видеть такие сооружения.

Пейнтер недоуменно нахмурился.

Сафия понимала, что Омаха издевается над ним не по злости, а просто выпуская переполняющую его радость.