Джеймс Роллинс - Песчаный дьявол

Пейнтеру хотелось разделить его оптимизм. Он уселся между Корал и Клеем. Грузовик с резким рывком дернулся вперед, хорошенько тряхнув всех, кто находился в кузове. Жеребец тревожно заржал. Оставив за собой повисшее в воздухе сизое облако выхлопных газов, грузовик, громыхая, выехал на дорогу и продолжил путь на Салалу. Полуденное солнце отражалось от всех поверхностей. Пейнтер зажмурился, спасая глаза от ослепительного блеска. Даже не надеясь заснуть, он стал думать о Кассандре, мысленно прокручивая все то, через что ему пришлось пройти вместе с бывшей напарницей: совместное обучение, различные операции, встречи в свободное от работы время.

Как оперативный работник Кассандра ни в чем не уступала ему. Но Пейнтер только сейчас понял, что прежде он не обращал внимания на изворотливость, расчетливую безжалостность, ледяное хладнокровие своей напарницы. В этом Кассандра его превзошла. Он вспомнил слова Корал: "Когда человек постоянно оглядывается назад, он чаще спотыкается". Не произошло ли то же самое с ним самим? После неудавшейся попытки нападения на музей у Пейнтера из головы не выходила Кассандра, и в результате он потерял ориентацию, перестал различать прошлое и настоящее. Даже в своем сердце. Не это ли послужило причиной потери бдительности на борту "Шабаба Омани"? Подсознательная вера в то, что под внешним слоем зла остается что-то доброе? Если он влюбился в Кассандру, значит, между ними было что-то настоящее. Теперь Пейнтер понимал, что это не так.

Его внимание привлек недовольный стон. Клей одернул халат, закрывая колени. Да, араб из него получится никудышный: бледная кожа, коротко остриженные рыжие волосы, серьги в ушах. Молодой аспирант поймал на себе взгляд Кроу.

– Как вы думаете, мы успеем вовремя?

Пейнтер понимал, что отныне должен быть предельно откровенным.

– Не знаю.

14 часов 13 минут

Сафия ехала на заднем сиденье внедорожника "мицубиси". Следом двигались еще две такие же машины. Небольшая процессия направлялась к гробнице наби Амирана, отца Девы Марии. Сафия была в напряжении. Судя по запаху, внедорожник был совершенно новым. Салон с иголочки – иссиня-черная кожа, хромированная отделка, голубые огоньки приборной панели – резко контрастировал с убитым состоянием пассажира. И Сафия не могла полностью списать красные расплывающиеся круги перед глазами на последствия снотворного. Ее мысли постоянно возвращались к разговору с Кассандрой.

Пейнтер Кроу... Кто он такой? Как он мог быть напарником Кассандры? Что это значит? Представляя себе хитрую усмешку Пейнтера, легкое, обнадеживающее прикосновение его руки, Сафия чувствовала внутри свежую рану, болезненную, кровоточащую. О чем еще он умолчал? Сафия старалась затолкать смятение как можно глубже, не имея возможности взглянуть правде в глаза, не зная даже, почему предательство Пейнтера ее так задело. Они ведь были едва знакомы друг с другом.

Сафия решила сосредоточить внимание на других словах Кассандры, которые причиняли ей не меньшую тревогу. Кассандра сказала, что работает на американское правительство. Возможно ли это? Хотя Сафии было прекрасно известно о том, какой беспощадной бывает временами внешняя политика Соединенных Штатов, она не могла представить себе, чтобы американские власти санкционировали кровавое нападение на "Шабаб Омани". От подчиненных Кассандры веяло духом наемников, не имеющих никаких моральных принципов. От одной их близости у Сафии пробегали мурашки по коже. Эти люди не могут быть простыми американскими солдатами.

И еще этот Кейн, постоянно одетый во все черное. Сафия узнала в его речи квинслендский акцент. Австралиец. Сейчас Кейн сидел за рулем "мицубиси", в котором ехала Сафия. Машину он вел резко, даже грубо: стремительные рывки с места, крутые повороты на большой скорости, удары по тормозам. Какое у этого человека прошлое? Другой пассажир внедорожника – Кассандра сидела рядом и смотрела на мелькающий за окном пейзаж, положив руки на колени. Словно обычная туристка. Но только она была вооружена тремя пистолетами: в кобуре под мышкой, на спине за поясом, третий пристегнут к щиколотке. Кассандра продемонстрировала их Сафии в качестве предостережения. Сафия подозревала, что где-то спрятан и четвертый.

Попав в ловушку, она была вынуждена сидеть смирно. Еще когда машина проезжала через центр Салалы, Сафия обратила внимание на встроенную навигационную систему для управления движением. Маленький кортеж обогнул морской курорт, затем пересек оживленное шоссе и направился в жилой пригород Аль-Куаф к гробнице наби Амирана. Ехали недолго. Салала была небольшим городом, пересечь который из конца в конец можно было всего за несколько минут.

Основные достопримечательности города находились за пределами жилого района, в живописных окрестностях: восхитительные песчаные пляжи Мугсал, древние развалины Сумхуррана, бесчисленные плантации, процветающие под живительными муссонами. А чуть поодаль зеленым занавесом возвышались горы Дофар – одно из немногих мест на земле, где произрастают редкие ладанные деревья. Сафия устремила взор на затянутые дымкой горы, таящие в себе вечную загадку. Хотя главным источником благосостояния Омана уже давно стала нефть, основным локомотивом местной экономики оставалось производство благовоний.

Традиционные базары под открытым небом наполняли Салалу ароматами розовой воды, амбры, сандалового дерева и мирры. Город по праву считался парфюмерной столицей мира. Все крупнейшие производители духов прилетали сюда, чтобы дегустировать выставленные товары. Однако в прошлом истинным богатством страны был ладан, ценившийся даже дороже золота. Торговля этим драгоценным благовонием подпитывала экономику Омана. Оманские купцы доходили на своих дхоу на север до Иордании и Турции, на запад до Африки.

И все же основной торговый путь, знаменитая "Дорога благовоний", пролегал по суше. Вехами на нем до сих пор стояли древние развалины, таинственные и загадочные, в чьем прошлом сочетались иудаизм, христианство и ислам. Самым известным среди них был Убар – "Город тысячи колонн", основанный потомками Ноя, город, разбогатевший благодаря своей стержневой роли главного источника воды для караванов, которые пересекали пустыню.

И вот теперь, тысячу лет спустя, Убар снова становится источником могущества? Пролилась кровь ради того, чтобы раскрыть тайну города, найти его сердце. Сафии приходилось делать над собой усилие, чтобы не оглядываться назад, на серебристый чемодан. Железное сердце пришло из Салалы, словно хлебная крошка из сказки, как указатель пути к истинным сокровищам Убара. Антивещество. Возможно ли это?