Сергей Алексеев - Пришельцы (Долина смерти)

— Это жратва! — мгновенно определил Лобан, схватив со своего стола туб побольше. — Ешкин кот, вот это ненавязчивый сервис!

Он скрутил крышку и потянул ко рту, но Азарий рявкнул:

— Положи, дура! Накормят чем-нибудь — с параши не слезешь… Эй, вы, со здравым рассудком! Ну-ка взяли и попробовали.

Молодяшки стояли, молчали мрачно. — Кому было сказано? — прикрикнул старшой.

— Вы тут свои земные зековские законы не устанавливайте, — осмелел Шура.

— Между прочим, мы в космосе, — поддержал Игорь. — И порядки должны быть соответствующие.

— Кому не нравятся земные законы, я сейчас того выпущу в открытый космос, — с присущей ему убедительностью пообещал Азарий, даже на секунду не отрываясь от иллюминатора.

— Сам пробу сниму, — заявил Тимоха, снимая конфликт. — Я один раз с голодухи прошлогоднюю сохачью шкуру сжевал — хоть бы что.

Он понюхал из туба, выдавил на ладонь зеленой густой слизи, протер между пальцами, наконец, лизнул. Десантура смотрела с пристрастным любопытством и опаской, как на самоубийцу. Тимоха запрокинул голову и даванул из туба себе в рот, почмокал — что-то будто не понял.

— Эй, ну? — не сдержался Лобан. — Как? Как оно?

— Есть эту заразу невозможно, — трагически заключил испытатель. Хуже гнилой шкуры. Трава травой. Хоть бы кусочек мяса положили, сволочи! Ведь десантуру на свой борт взяли, не вегетарианцев.

— На что хоть похоже? — побаивался еще Лобан. — По вкусу? Пахнет, как ранешная ливерная колбаса…

Тимоха вдавил в рот порцию побольше.

— Если бы как ливерная! — мечтательно произнес с гадливым выражением лица. — А то как… дерьмо. Или голландская тушенка по три восемьсот.

— Я дерьмо не пробовал! — мгновенно отказался старшой.

— Сейчас наешься, — посулил Тимоха. — На всякий случай, мужики, ищите дверь в сортир.

Избавленные от опытов Шура с Игорем стали щупать и простукивать стены, за ними бросились в розыски все остальные, кроме Азария. Если приспичит, а туалета нет, это что же будет на борту?! На земле потом вспомнить будет стыдно. Это же не АН-2, тут на лету дверь не откроешь и не повисишь в свое удовольствие, как летучая мышь…

Сортира не было! Видно, после марсианской этой пищи он и не нужен вовсе, может, перерабатывается без остатка, но от земного-то груза как избавиться? А мужиков, между тем, давно уже всех приперло, и каждый боялся опарафиниться на людях — на земле потом, сволочи, житья не дадут, приколами забодают!

Даже Азарий не сдержался, громыхнул в стену.

— Парашу давай, начальник! А то ваше дерьмо жрать не будем!

На экране телевизора между тем тоже показывали обед: толстый таможенник никак не хотел есть черную икру ложкой и просил хлеба — те же проблемы, что в космосе…

Гуманоиды почему-то никак не хотели проявлять свою расписанную в газетах гуманность. Тимоха тем временем доел содержимое большого туба и переключился на маленькие.

— Ну и гадость! — кряхтел. — Сопли! Самые натуральные!

— А у нас в «мабуте» тридцать банок тушенки осталось, — тоскливо протянул голодный Лобан. — Она хоть и китайская, да все-таки земная.

— В принципе, и к такой пище можно привыкнуть, — сыто рыгая, сообщил Тимоха и уселся в кресло. — Помаешься года три и привыкнешь. Голландское дерьмо же кушаем, ничего…

И подскочил вдруг, будто его снизу шилом кольнуло.

Сидение кресла раздвинулось и обнажился серебристый металлический унитаз, встроенный в единственную толстую ножку.

— Говорю же — сервис! — вдохновился Лобан и набросился на свои тюбики. За ним вся десантура, и ждать не стали, когда пройдет два часа и у Тимохи пойдет процесс.

Космическую жратву умяли в минуту — жевать-то не надо. И оказалось не так уж плохо, как утверждал испытатель. Тут же расселись по креслам, приготовились на всякий случай. Один Азарий, словно часовой на посту, остался у иллюминатора, любуясь звездами и бесконечным пространством.

— Ешь, звездочет! — предложил Лобан. — Да закрой эту дыру на фиг! Когда ее не видно, вроде и жить можно.

Азарий даже взглядом его не удостоил. Между тем обед и индивидуальные сортиры подняли тонус команды на знакомый послеобеденный уровень: Кое-кто уже и дрыхнуть изготовился, откинувшись на спинку, которая тут же норовила принять горизонтальное положение, едва коснешься головой. Старшой балагурил:

— Вообще-то кайф, мужики. Чего бы мы сейчас на Земле сидели? Там пахать надо, все дорого. Тут сплошная халява. Там дома бабы пилят, ребятишки орут… Кстати о бабах. Может, оно того? Может, после обеда из этого кресла девку подадут?

— Губенку-то закатай! — проворчал Тимоха. — Людка твоя узнает головенку-то тебе смахнет. Не смотри что в космосе.

— Да хоть электронную, хрен с ней, — согласился Лобан. — Главное, чтоб как живая была. За электронную-то не смахнет.

— А если гуманоидку подсунут? — с опаской и серьезно предположил молодожен Пашка. — При таком сервисе могут… А они же, сами видали, уроды. Вместо носов грибы какие-то. Я не смогу. Психологический барьер у меня.

— Мне же по фигу! — расхрабрился как всегда старшой, когда дело касалось женщин. — У тебя, Павле, опыта мало еще. Известно же, баб некрасивых не бывает. Бывает мало водки. Мне б сейчас стакан с рубчиком налили, я бы с самой жуткой гуманоидкой поспал.

На экране телевизора Федор Сухов делал перекличку женщин Востока, отчего десантура мечтательно соловела, — Азарий, ты правда, закрой это окошко, попросил Тимоха. — Неуютно как-то, будто черным сквозняком тянет.

— Перетопчешься, — буркнул тот.

— Вот, опять воровские правила, — заметил Шура. — Давай голосовать. Кто за то, чтобы иллюминатор закрыть?

И поднял руку. Но здесь Лобан аж подскочил, хотя унитаз под ним был давно открыт.

— Кончайте вы!.. Я же понял! Понял, зачем нас гуманоиды с Земли выкрали! Понял, японский ты бог!

— Ну? — проявил интерес Азарий.

— Загну! — светился от озарения старшой. — Какая ответственность на нас ложится, мужики? Да мы же самые… Вот это удача! Но и ответственность. Я чуял, они за нами давно охотились. Изучали нас, качество проверяли. Потому что на такое дело каких попало мужиков брать нельзя. Мы же все как на подбор! Что физически, что по развитию…

— Да говори ты! Салабон! — не сдержался Азарий.

— А вы не догадываетесь? — издевался старшой. — Никто не догадывается?.. Это ж как два пальца! Какие они уроды — все видели? Натуральные вырожденцы! На рожах написано.

— И что? — даже Тимоха не стерпел. — Нас взяли, чтобы породу ихнюю улучшить! — торжественно объявил Лобан.

Никто сразу не возразил, осмысливали информацию. И вроде бы не прочь были улучшить породу…

— А на что еще? — подбавил старшой., — Ну скажите вы мне: за каким хреном тащить десантуру в другую галактику? Опыты поставить на нас гуманоиды могли бы и на Земле. Мозги наши изучить, выдернуть какую-нибудь информацию смысла нет. Они умнее, вон как здорово все придумали, когда мы на «Аннушках» еще летаем. Вот я и говорю!