Сергей Алексеев - Пришельцы (Долина смерти)

Диаметр цветка был потрясающим — метров четыреста! Он покрывал весь восточный склон сопки от вершины до подошвы. Прямоугольные лепестки медленно шевелились от ветерка и постепенно утрачивали блеск, напоминая матовое серебро старых зеркал; желтая середина потемнела и замерцала искрами.

— Что это? — уже со страхом снова спросила Татьяна.

— Инопланетяне — серьезно сказал Георгий и встал, хотя в этом не было нужды.

— Нет, правда?

— Если правда — не знаю…

«Ромашка» медленно вращалась по часовой стрелке, и было видно, что лепестки ее легкие, воздушные, хотя имеют значительную толщину, словно надуты воздухом.

Поспелов машинально глянул на часы — четыре десять…

— Мне что-то плохо, — вдруг пожаловалась Татьяна. — Голова кружится. И страшно…

Страшнее, чем когда скелеты…

Он обнял ее за плечи, прикрыл ладонью глаза.

— Не смотри.

— Ты не думай, — стала оправдываться «жена», — я не слабонервная… А страшно, потому что необъяснимо. Это детский страх…

— Молчи. Все хорошо. Возможно, это оптический эффект.

— Нет-нет! Не обманывай… Это реальный предмет., От него падает тень!

— Не хочу, но придется поверить в инопланетян, — сказал он, чувствуя, как садится голос и начинается жжение в гортани.

Шли на прогулку, поэтому не взяли даже бинокля…

— Что будем делать? — хрипловато спросила Татьяна.

— Смотреть, больше ничего не остается. — В глазах что-то стало царапать, будтопопал песок.

Солнце поднималось быстро, и этот гигантский цветок незаметно поворачивался к зениту. Лепестки его еще больше тускнели, но сердцевина начинала пульсировать желтым сиянием. Георгий снова глянул на часы четыре десять! Хотя прошло минут двадцать… Послушал: верные «командирские» часы стояли.

— Сколько времени? — будто невзначай спросил он.

Татьяна завернула рукав куртки, посмотрела мельком.

— Четыре десять.

В который раз уже он оказывался не готов к восприятию вещей и явлений, происходящих в «бермудском треугольнике». Такое ощущение, будто оказался безоружным и бессильным против вооруженного до зубов противника…

— Поехали домой! — вдруг заявил Георгий. — Мне тоже здесь неуютно. Если такие цветочки тут расцветают, в другой раз насмотримся.

Вниз они спускались быстро, хватаясь за кусты и деревья. В тени, без солнца, без этой «ромашки» стало вроде бы полегче, пригасла резь в глазах и сухость в горле.

Они сели в машину, Поспелов повернул ключ зажигания раз, другой, включая стартер, и понял, что аккумулятор посажен до нуля. На приборной доске отсутствовал даже малейший накал ламп…

То же самое было и с аккумулятором нагрузовике с пасекой.

И еще он заметил, что, несмотря на теплое солнечное утро, пчелы не летают, а сидят на прилетных досках, сгрудившись, сбившись в плотные стайки, словно замороженные…

Домой они пришли только к обеду, пропустив утреннюю связь. Георгий наскоро просмотрел запись на пленках двух видеокамер, которые включались в течение ночи, и ничего особенного не обнаружил. Одна камера сработала на взлет осветительной ракеты во втором часу — возможно, сигнальную паутину порвал заяц, другая всю ночь снимала свинью с поросятами в скотном дворе, куда, уезжая, ее удалось заманить. Теперь она орала, не получив утреннего корма, и пыталась выломать прочнейшую дверь…

Поспелов завел колесный трактор, погрузил запасной аккумулятор и поехал в Долину Смерти. Следовало немедленно «выручать» машину, ибо возникла необходимость срочной поездки в Нижние Сволочи: агент Рем просила встречи, о чем передала по местной автоматической связи.

В Долине Смерти днем наступила полная благодать. Дорвавшиеся до цветов пчелы работали усердно и неутомимо, кипрейное розовеющее поле звенело от насекомых, от привезенного аккумулятора машина завелась с одного «тычка». Был великий соблазн сейчас же попробовать максимально подъехать к сопке, где утром расцветала «ромашка», забраться на нее и посмотреть, поискать какие-нибудь следы инопланетян, способных своим цветком создавать дурное самочувствие, останавливать часы и сажать аккумуляторы. Однако Георгий лишь забрался на сопку, куда они всходили вместе с Татьяной, прихватив мощный бинокль.

Лысая сопка за долиной была пуста и непорочна. В оптику хорошо просматривалась каменистая россыпь на вершине, опушка леса и довольно крутой склон, над которым парила в воздухе гигантская «ромашка». Ни намека на присутствие человека либо другого живого существа.

Бросив трактор возле пасеки, Георгий снял аккумуляторы и вернулся на ферму. «Жена» покормила его запоздалым обедом, приготовила в дорогу термос и бутерброды.

— Возьми, вдруг любовница не накормит, — сказала она, и в голосе послышалась неподдельная ревность. Она не имела представления об агентах, мужчины или женщины, не знала ни кличек, ни способов встреч с ними. Скорее всего, женским чутьем угадывала, к кому он едет.

— Только не задерживайся, — зашептала у порога. — Я тоже буду ждать тебя.

Георгий дал ей инструкции с наступлением темноты не высовываться из дома даже в окна, что бы там на улице ни происходило: пусть орут мертвецы, расцветают «ромашки» и садятся летающие «тарелки». Плохо, что железные ставни были только на окнах первого каменного этажа. А то бы запереться намертво, включить музыку, телевизор, сесть в кресло и вязать чулок…

Агент Рем считалась старожилом «бермудского треугольника», поскольку была внедрена сюда Зарембой самой первой, еще четыре года назад, и имела хорошее при крытие — заведующей сельским клубом, местом, где можно было при желании узнать все новости, происшедшие в округе, и где была возможность неконтролируемого свободного передвижения: культурная работа на селе катастрофически падала в бездну, и Рем активно занималась подвижничеством колесила по деревням, исполняя под гитару романсы и бардовские песни. При первой же ознакомительной встрече — согласованная по радиообмену, она произошла в лесу, — Поспелов заметил, что эта музыкально одаренная, хрупкая и нежная женщина никак не вписывается в тоску и убогость современной сельской жизни, и как бы ни старалась, все равно выглядит чужеродным явлением, хотя и подпадала под понятие «сельский интеллигент». Ей бы в концертные залы, в столичные гостиные, а не в деревянный, приземистый барак, называемый клубом. Георгий подробно расспросил Рема о надежности ее положения в Нижних Сволочах, и хотя агент хорохорилась и отвечала бойко, уловил в голосе тихую, застарелую тоску.

— Сегодня у меня праздник! — нежным и каким-то притягивающим смехом рассмеялась она. — Наконец-то появился резидент и начнется настоящая работа. А то я иногда уже стала забывать, кто я.