Сергей Алексеев - Пришельцы (Долина смерти)

— Тимофей, пошел! — приказал летнаб, и дождавшись, когда парашютист сиганет в открытую дверь и откроет купол, передал управление пилоту, взял радиостанцию «Комарик» — портативный прибор, умещающийся в руке.

— Ну ты и удружил, шеф! — первым делом передал свою обиду Тимоха. — Я только печь разломал…

— Постараюсь сегодня пригнать вертушку, — пообещал Дитятев. — Что там под тобой?

— Хрен знает… Ничего!

— Как — ничего? — самолет ушел к соседней сопке и теперь делал правый разворот — задний план был полностью закрыт.

— Ни дыма, ни огня… И на кой ляд ты меня выпихнул?

Похоже, Тимоха еще не проснулся и предмета на земле не видел.

— Смотри, там полотнище такое блестит и люди бегали, — указал летнаб. Ищи их и рисуй протокол.

— Лысина пустая, шеф, — через минуту сообщил Тимоха. — Хорошо вижу… Даже ягель не тронут.

Пилот Леша развернул машину, и Дитятев увидел купол Тимохи, медленно плывущий над сопкой. Вершина ее действительно оказалась чистой…

Десантура таращилась в иллюминаторы.

— Где же эта хреновина? — возмущенно спросил Леша. — Растаяла, что ли? Оптический эффект?

Внезапно с опушки лысины повалил густой багровый дым, прорезался всполохами белого огня, словно замедленный, ленивый какой-то взрыв. И сразу же вспыхнули крайние деревья от корня до макушек.

— Вот тебе и оптический эффект, — недовольно сказал Дитятев. Вызывай базу!

Подожгли, суки! А что еще!

Купол Тимохи все еще болтался в воздухе, словно приклеенный к голубому небу.

Умышленные поджоги в пожароопасный период случались часто за последние годы, особенно на нефтепромыслах Тюмени и в Якутии, куда карельскую десантуру гоняли в командировки. Несколько раз огонь вспыхивал вот так же, на глазах у патруля, видны были и сами поджигатели, их машины и моторные лодки, но поймать никого не удавалось. Хотя по сигналам лесоохраны на место происшествия немедленно вылетали бригады ОМОНа и спецгруппы ФСБ, блокировали районы, прочесывали окрестности злоумышленники всякий раз уходили безнаказанными.

— Лобан, готовь всю группу! — распорядился летнаб и позвал по «комарику» Тимоху. — Теперь-то что-нибудь видишь?

— Да пусто кругом, на что смотреть-то? — недовольно отозвался тот.

— Пусто? Сейчас задницу поджаришь! Развернись на север!

— Развернулся, и что?

— Огонь видишь?

— Ну и шуточки у тебя, шеф! Кончай травить! При на базу и гони вертушку! — разозлился Тимоха. — Что в самом деле-то?..

— Смотри лучше-то! Глаза разуй! — закричал Дитятев.

— Я смотрю, на какую бы сосну повеситься, — невозмутимо отозвался парашютист. — Внизу курумник — ноги сломаешь. Мне твои дрючки слушать некогда, привет!

— Чего он, ослеп?! — возмутился летнаб.

— Шеф, связи с базой нет, — вместо ответа сказал пилот Леша. — По всем каналам жуткие помехи.

— Как всегда, не понос, так золотуха! — ругнулся Дитятев. — Ложись на боевой, я пошел выпускать группу.

Деревья на опушке полыхали ярко, со странным белым дымом: похоже, горела какая-то химия. Тимоха на миг скрылся в облаке вместе с куполом и, когда вновь открылся взору, то уже висел на высокой, разлапистой сосне, накрыв парашютом половину кроны. Причем рядом с горящими деревьями!

— Он что? Крыша поехала? — тыча пальцем в иллюминатор, прокричал Лобан. Сожжет купол!

Иногда от лени, чтобы не ползать по каменистой тайге с грузом, десантура норовила приземлиться поближе к очагу. Тимоха же вконец обнаглел! И в самом деле, от излучения парашют мог вспыхнуть в любой момент. Или сплавиться, скомкавшись и расползаясь дырами. При нынешней бедности на счету был каждый купол, со складов подопревшее старье вытаскивали…

Самолет шел уже по боевому курсу, в салоне вспыхнул световой сигнал, включенный по расчетному времени, и десантура столпилась у открытой двери, тяжелая, толстая от снаряжения, неповоротливая. Первыми прыгнули молодые Шура с Игорьком, за ними молодожен Паша и тяжелый Азарий — машина сразу подпрыгнула вверх на несколько метров. Последним сиганул Лобан.

Летнаб затворил дверь. Со следующего захода следовало выбросить «мабуту» на грузовом парашюте и мешок с продуктами на стабилизации. Он придвинул груз к двери, зацепил карабином вытяжной фал. В этот момент заработал «комарик».

— Шеф! Шеф! Ну, блин, какая тут потеха! Человечки какие-то бегают! с восторженным страхом закричал Тимоха. — Мужички! В скафандрах!

— Где бегают? — бросаясь к иллюминатору, спросил летнаб.

— Подо мной! Метр с кепкой! Зелененькие! Я с дерева не слезу!

— Ты что, перегрелся? — вдруг заорал Дятитев, отчего-то мгновенно покрывшись испариной и одновременно гусиной кожей. — Тима? Тимофей!

Земля больше не отвечала. Летнаб втиснулся в кабину, взял управление.

— Вызывай базу!

— Связи нет, постоянно вызываю, — Леша почему-то слегка побледнел, верно, первый раз в острой ситуации попал в зону радионепроходимости и вместе со связью терял присутствие духа.

— Сейчас будет! — Дитятев потянул штурвал на себя и прибавил оборотов. Стрелка высотомера поползла вверх. Пока набирал высоту, заметил, как десантура один по одному развешивалась на деревьях вдоль опушки — тоже не хотели далеко улетать от пожара. Связи не было и на тысяче метров, помехи, кажется, сгустились еще больше, в наушниках стоял сплошной раскатистый треск, как во время грозы. Летнаб махнул рукой, приказал пилоту ложиться на боевой и пошел выпихивать груз. Дым клубился над лесом, переливался, таял от внутреннего свечения, но облако отчего-то не разрасталось и, сохраняя прежний объем, висело на одном месте, хотя над землей тянул ветерок метров пять в секунду. Эту странность он заметил, когда отправил грузовой парашют.

— Тимофей? — позвал по «комарику» летнаб — рация была только у него. Тимоша?

Сейчас мужики тебя снимут. Ты что, стукнулся? Слышишь меня?

— Слышу, — отозвался Тимоша.:

— Голова болит, кружится…

— Ударился? Головой ударился?

— Нет… Я умираю, шеф, — невнятно забормотал тот. — Все, отпрыгался… Шеф?

Шеф!.. Печь разломал… Помоги моей бабе… Ребятишки зимой перемерзнут…

— Тима? Тимошка?! Я сейчас вертушку пригоню! Терпи, братан! чувствуя непонятную тоску, прокричал летнаб. — Только отрезаться не вздумай! Стропы не режь! Мужики снимут! Они рядом с тобой сели!

— Шеф! Гляди! — заорал пилот Леша, подавшись вперед. — Где огонь? Огонь исчез! И дыма нет!

Там, где только что клубилось облако и полыхали сосны, был совершенно чистый и прозрачный воздух. Как повсюду. И деревья вышли из пламени, не потеряв ни сучка, ни хвоинки — ветерок буравил зеленые кроны… Шесть куполов, развешанные по крайним соснам, трепетали, как угасшие паруса, и только грузовой приземлился точно в центр каменистой лысины, вытянулся по ветру и лениво всхлипывал, уползая к лесу.